Кропотливая работа по ликвидации белых пятен в истории Великой Отечественной войны ведется многие годы. Большинство документов той поры уже рассекречено, однако многие факты самого кровавого противостояния в мире еще предстоит узнать, проанализировать и переосмыслить. О том, как погиб сын Сталина Яков Джугашвили, имелись ли точные данные разведки о нападении Германии на СССР, хотел ли Советский Союз напасть на Германию, сколько советских бойцов и солдат вермахта погибли в годы Великой Отечественной войны, на эти и многие другие вопросы ответил в интервью специальному корреспонденту РИА Новости Александру Степанову старший научный сотрудник Института военной истории Военной академии Генерального штаба ВС РФ, кандидат исторических наук М.Н. Зуев
- Михаил Николаевич, Служба внешней разведки (СВР) рассекретила документы о начале Великой Отечественной войны из которых следует, что Сталин по докладам разведки знал о готовящейся войне, насколько точна эта информация?
- Сейчас не только СВР, но также ГРУ и ФСБ рассекретили многие архивные документы, касающиеся кануна и начала Великой Отечественной войны. Весьма расхожей стала версия, что Сталин по докладам разведки знал о готовящейся войне, но не предпринимал необходимых мер по ее отражению. Это упрощенное представление о событиях того времени.
Не совсем полно отражают действительное состояние дел ссылки на то, что Сталин замкнул на себя поток сырой информации, которая не прошла через сито экспертов, и выводы и прогнозы делал на основе собственных критериев. Несостоятельно также утверждение, что подавляющее большинство разведывательных донесений достоверно отражало нарастание военной угрозы со стороны Германии, но многие сведения не были учтены советским руководством.
- Но ведь советские разведчики, в частности Рихард Зорге, передавали в Москву точную дату начала войны.
- В разведсообщениях действительно докладывалось о нарастании угрозы германского вторжения, однако существовал очень большой разнобой в получаемой информации. Конечно, это происходило не в последнюю очередь из-за дезинформационных мероприятий немцев относительно того, когда, где и какими силами произойдет германское нападение. И если сроки вторжения были все-таки определены, то этого нельзя сказать о направлении главного удара и районе сосредоточения главной группировки германских войск.
В частности, разведка не смогла определить, куда перебрасывались основные немецкие ударные соединения. Был также сделан неверный вывод относительно направления главного удара – правый (южный) фланг немецкой группировки в направлении на Украину.
Об этом совершенно четко, хотя и скупо пишет Георгий Константинович Жуков в своих мемуарах еще первого издания, подвергавшихся, как известно, сильному редактированию сверху: "…Пришлось в первые же дни войны 19-ю армию, ряд частей и соединений 16-й армии, ранее сосредоточенных на Украине и подтянутых туда в последнее время, перебрасывать на западное направление и включать с ходу в сражения в составе Западного фронта. Это обстоятельство, несомненно, отразилось на ходе оборонительных действий на западном направлении".
Кроме того, зачастую в качестве "сита" выступали сами руководители разведки, которые отбраковывали сомнительную, по их мнению, развединформацию. Так, это было в случае с известным сообщением Рихарда Зорге от 1 июня 1941 года о том, что наиболее сильный удар будет нанесен левым флангом германской армии , на которое Филипп Иванович Голиков, в то время заместитель начальника Генштаба - начальник Главного разведывательного управления, наложил резолюцию: "В перечень сомнительных и дезинформационных сообщений Рамзая".
Советской разведке не удалось точно и полностью вскрыть подготовку Германии к нападению на СССР, хотя она и добыла максимально возможный объем информации.
- Можно ли сейчас понять, почему не были приняты все необходимые меры для обороны страны?
- Некоторые историки полагают, что у Сталина не было другого выхода, кроме как тянуть время и выжидать, избегая действий, которые могли ускорить выступление Германии. В противном случае СССР якобы пришлось бы вести войну не только против Германии и ее союзников, но и против более широкой коалиции государств. Однако ближе к исторической истине, как нам представляется, те историки, которые, как и маршал Александр Михайлович Василевский, полагают, что Сталин упустил момент, когда "нужно было смело перешагнуть порог".
Объективности ради необходимо отметить, что даже с позиций нашего времени, зная все то, что произошло, достаточно трудно определить верный альтернативный вариант, который должно было выбрать советское руководство. Скорее всего, это могло бы быть решение без объявления всеобщей мобилизации занять прочную оборону частями прикрытия госграницы с одновременным выдвижением войск для занятия позиций второго стратегического эшелона, возможно, вдоль старой линии укрепрайонов. Если были бы приняты упреждающие меры, последствия нападения можно было бы в лучшем случае смягчить, но не предотвратить. И, конечно, не могло идти речи не только о каком-то превентивном ударе, но и даже о развертывании дополнительных сил вдоль границы.
Если бы были приняты эти меры, то вполне вероятно, как утверждает Василевский, "уже в первые дни войны были бы нанесены противнику такие потери, которые не позволили бы ему столь далеко продвинуться по нашей стране, как это имело место".
Данные о потерях СССР и Германии в Великой Отечественной войне сильно разнятся. Есть ли точная статистика погибших как с нашей стороны, так и с германской?
Точно установить число погибших военнослужащих и гражданских лиц по ряду стран чрезвычайно трудно, так как во многих из них отсутствуют статистические данные потерь населения за войну в целом, либо эти данные не отражают действительного положения. Кроме того, фашисты стремились всячески скрыть свои злодеяния, а после войны их адвокаты умышленно искажали показатели людских потерь в отдельных странах. Тем не менее исследования показывают, что всего в годы Второй мировой войны погибло не менее 60 миллионов человек. Самые большие прямые и косвенные потери понесли Европейские страны, где погибло более 40 млн. человек, то есть значительно больше, чем на других континентах, вместе взятых.
Людские потери СССР военного времени оцениваются в 26 миллионов 600 тысяч человек, что составляет 16% от послевоенного населения страны.
- Можно ли назвать точные цифры потерь среди военнослужащих Советской Армии и Германии? Свидетельствуют ли эти данные о том, что советские солдаты были подготовлены хуже, чем солдаты вермахта?
- Невосполнимые потери советских военнослужащих составили 8 миллионов человек. Война нанесла большой урон и Германии – свыше 13 млн. человек убитыми, ранеными, пленными, пропавшими без вести. В результате исследований установлено, что суммарные безвозвратные потери вермахта на советско-германском фронте с 22 июня 1941 года по 9 мая 1945 года составили более 8 миллионов 876 тысяч солдат и офицеров, а армий ее сателлитов (Венгрии, Италии, Румынии, Финляндии, Словакии) – 1 миллион 468 тысяч 145 человек. Общие безвозвратные потери Германии и ее союзников более 10 миллионов 344 тысяч человек.
В ходе войны советские войска, командиры, военачальники, рядовые довольно быстро и основательно учились воевать по-новому, овладевать искусством ведения как оборонительных, так и наступательных боев и операций, управления войсками. Неуклонно росла техническая оснащенность Красной армии. Критически осваивался опыт боев и сражений, активно развивалась военная теория, выводы которой находили применение в военной практике. Все это положительно сказалось как на эффективности действий советских войск, так и на уменьшении числа их потерь.
Это подтверждается следующими данными. Так, безвозвратные потери советских войск в первый период Великой Отечественной войны с 22 июня 1941 года по 18 ноября 1942 года составили свыше 6 миллионов человек и значительно превосходили немецкие, которые, по некоторым данным, на конец сентября 1942 года составляли 2 миллиона 300 тысяч человек. Но уже в период Сталинградской битвы советские потери практически сравнялись с немецкими, включая потери их союзников, а в дальнейшем стабильно были меньше. За время войны советскими войсками, согласно учетным документам, было пленено 2 миллиона 704 тысячи немецких военнослужащих и 735 тысяч военнослужащих стран-союзниц Германии, из которых абсолютное большинство после освобождения благополучно вернулось на родину. С учетом этого невосполнимые потери Германии составили 6 миллионов 172 тысячи человек, ее сателлитов – 733 тысячи, а всего – 6 миллионов 905 тысяч человек.
Таким образом, демографические потери Красной армии и демографические потери вооруженных сил Германии и армий ее союзников соотносятся как 1,3:1 и то в основном за счет истребления более 3миллионов 700 тысяч советских военнопленных в фашистских лагерях.
- Имеют ли под собой основания заявления гитлеровской пропаганды сразу после начала войны о том, что Германия совершила нападение на СССР для того, чтобы обезопасить себя от потенциальной угрозы со стороны Советского Союза?
- Дело в том, что если говорить о потенциальной угрозе со стороны СССР, то она существовала для гитлеровской Германии с того самого момента, как Гитлер начал осуществлять свою агрессивную политику. СССР последовательно выступал против захватнических планов нацистского руководства и готов был использовать все средства, включая военную силу, для поддержания коллективной безопасности в Европе. Так это было в случае с Чехословакией, которую западные демократии принесли в жертву Гитлеру, так это было и в случае с Польшей, которую те же западные демократии бросили на произвол судьбы, когда Германия напала на нее. И в первом, и во втором случае СССР до последнего момента пытался создать военный блок против гитлеровской агрессии, и не его вина, что все его попытки натолкнулись на откровенное неприятие со стороны партнеров. В конце концов СССР пришлось отказаться от идеи коллективной безопасности в пользу защиты своих национальных интересов и пойти на заключение советско-германского договора о ненападении. Это почти на два года отсрочило нападение Германии на СССР, что дало возможность советскому руководству использовать это время для форсированной подготовки к войне.
Гитлер, конечно, понимал и, очевидно, был информирован, что в СССР идут активные военные приготовления. Поэтому для него вопрос о потенциальной угрозе со стороны СССР никогда не снимался с повестки дня. Но не только этим объясняется то, что, начиная с июля 1940 года, Германия начала готовиться к "восточному походу". Гитлеру нужны были ресурсы для осуществления своих бредовых планов мирового господства, и эти ресурсы он видел в захвате территории СССР (украинский хлеб и кавказская нефть). Кроме этого, ликвидация СССР с самого начала лежала в основе стратегических планов нацистского руководства. Наконец, Гитлер и его генералитет считали, что СССР можно будет легко разгромить в считанные недели. Именно эти факторы, а не мифическая советская угроза лежали в основе принятия Гитлером политического решения о нападении на Советский Союз. Архивные документы, открытые в последнее время, убедительно показывают, что СССР не собирался нападать на Германию, хотя соответствующее военное планирование, естественно, велось. Однако Сталин понимал, что СССР еще не готов к войне.
- Можно ли сейчас внести ясность в судьбу старшего сына И.В. Сталина, который по одной из версий погиб в бою, а по другой - в немецком плену?
- Да, можно. В настоящее время рассекречены архивные документы, которые вносят ясность в этот вопрос.
Так, из протокола допроса немцами военнопленного, старшего лейтенанта Якова Иосифовича Джугашвили следует, что он 16 июля 1941 г. в районе Лясново попал в плен в должности командира батареи 14-го гаубичного полка, приданного 14-й танковой дивизии. Также из документов следует, что Джугашвили в период с апреля по июнь 1942 года содержался в лагере военнопленных около города Гоммельсбург в Южной Баварии. Вел себя мужественно и достойно. Наконец, в архиве хранится докладная записка заместителя министра внутренних дел СССР Ивана Александровича Серова министру внутренних дел Сергею Никифоровичу Круглову от 14 сентября 1946 г., в которой говорится, что на основании допросов коменданта и командира батальона охраны концлагеря Заксенхаузен было выяснено, что в марте 1943 году Джугашвили был переведен в этот концлагерь и содержался в особом лагере "А". Держал себя независимо и замкнуто, даже с некоторым презрением к администрации лагеря, ни с кем не разговаривал. В конце 1943 года, находясь на прогулке около барака, Джугашвили отказался выполнить требование зайти в барак и направился через нейтральную тропу к проволоке. После окрика часового Яков стал ругаться, разорвал ворот гимнастерки и закричал часовому: "Стреляй!". Часовой выстрелил в голову и убил Джугашвили.
Ранее представитель ФСБ сообщил, что по имеющимся у них архивным документам, Яков Джугашвили действительно находился в плену и, что он "вел себя там достойно". Подробнее об этом >>
- Ваш институт участвует в проекте написания 12-томного труда "Великая Отечественная война 1941-1945 гг.". По замыслу этот проект - одно из самых объемных и подробных описаний Великой Отечественной войны. Насколько объективен этот труд? Какой авторский коллектив участвует в написании 12-томника?
- 12-томный труд "Великая Отечественная война 1941-1945 гг." - это очень серьезный и важный проект, инициированный на самом высоком государственном уровне. Решением Президента РФ была образована Главная редакционная комиссия (ГРК) под председательством Министра обороны Анатолия Сердюкова и утвержден структурный план и план-график разработки этого многотомника. На подготовку труда были выделены немалые государственные средства.
В творческий коллектив вошли представители научных институтов Российской академии наук (РАН), ведомственные институты, архивы и учреждения Министерства обороны, МИД РФ, ФСБ и другие структур.
Институт военной истории тоже оказался подключенным к этому проекту, но только на правах исполнителя или соисполнителя некоторых томов. В результате наш Институт, например, не имел возможности повлиять на структуру и содержание всех 12 томов труда. Мы оказались в стороне от подготовки первого тома, который был скоропалительно собран и издан "Воениздатом", вызвав немало вопросов со стороны отечественных историков и военных специалистов. Настоящая чехарда началась при написании второго тома, готовить который изначально было поручено Институту военной истории.
В подготовке второго тома были использованы наработки нашего Института, которые по тем или иным причинам не увидели свет в прошлом. Вся работа в нашем Институте велась без расходования выделенных государством финансов. Это была принципиальная позиция и руководства Института, и самих авторов. Проект второго тома был подготовлен в нашем Институте точно в соответствии с утвержденными Министром обороны сроками и представлен заказчику. Эта рукопись была раскритикована, правда в устной форме, некоторыми членами Экспертной группы Главной редакционной комиссии.
Можно много говорить о перипетиях, связанных с судьбой рукописи этого тома, но факт остается фактом: вариант второго тома, подготовленный в Институте военной истории, был забракован.
Однако, несмотря на все эти объективные и субъективные трудности, в Институте военной истории продолжается интенсивная работа над следующим изначально порученным Институту четвертым томом труда.
Рукопись четвертого тома, подготовленная в Институте военной истории, была сдана заказчику в начале февраля 2012 г. Прошло уже два месяца, но никакой реакции не последовало. Более того, у нас даже нет официально утвержденной структуры четвертого тома. Ситуация становится еще более интересной, если учесть, что третьего тома, который, естественно, должен предшествовать четвертому тому, нет вообще.
Когда речь заходит о серьезных концептуальных исторических проблемах, событиях и явлениях, имеющих принципиальное значение для государственного строительства и национального развития, вступает в силу другой вектор деятельности. Широкая дискуссия в экспертном сообществе и обществе в целом, выработка единой научной концепции должны предшествовать реализации этого проекта. Варианты должны представляться и рассматриваться на конкурсной основе, что, кстати, и предусматривается Федеральным законодательством. Только тогда мы сможем говорить об объективности исторических исследований. А этого как раз и не хватает.
