Режиссер и сценарист Владимир Хотиненко, которому сегодня исполняется 60 лет, рассказал в интервью РИА Новости, о том, что праздновать юбилей он будет, слушая "Севильского цирюльника" в Венской опере, а также о планах по экранизации "Бесов" Достоевского, и порассуждал на тему кризиса мирового и российского кино. Беседовала Мария Ганиянц.
- Начну с главного, как планируете отметить 60-летие?
- Спокойно. Мы с женой поедем в Вену. Мне захотелось сходить в Венскую оперу, вот я и сделал такой подарок себе на день рождения — буду слушать там "Севильского цирюльника". Говорят, очень интересная постановка. А потом мы поедем в горы. Если честно, то я не вижу смысла в помпезных мероприятиях, поэтому мы с женой уже лет десять на мой день рожденья ездим в Альпы, где просто гуляем, и среди этой красоты отвечаем на звонки и принимаем поздравления. По возвращении понемножечку отмечаем с разными людьми.
На чужие юбилеи я с удовольствием хожу, а к своим отношусь как к мороке. Мне, конечно, нравится в свой адрес слышать всякие приятственные вещи, но как-то не знаю, как себя вести, остается только кивать и смущенно краснеть. Странным образом мне про себя что-то плохое выслушивать проще: есть предмет для разговора. Я долгое время вообще не праздновал дни рождения, пока мне не объяснили, что день рождения человек должен отмечать для родителей. Мои уже умерли, царствие им небесное, но я стал отмечать для них, чтобы их вспомнить.
- Последней вашей работой стал пятиминутный фильм "Кузнечик", который вы сняли для благотворительного аукциона в помощь больным детям, а сейчас над чем работаете?
- Сейчас закончил первый вариант сценария по "Бесам" Достоевского для телеканала "Россия", хотя я всегда декларировал, что не буду снимать классику. Но, когда мне предложили "Бесов", причем после того, как я уже снял фильм про Федора Михайловича, — согласился. "Бесы" — сложная вещь, плюс это очень большой роман, который нужно уложить в четыре серии. Кроме того, я надеюсь еще большой фильм сделать.
- Как вы принимаете решение, за какой проект браться, а от чего стоит отказаться?
- Интуитивно. Я вообще сторонник интуитивного метода. Когда мне что-то нравится — волосы на левой руке встают дыбом. Для меня это верный признак того, что нужно заняться именно этим. Когда Валерий Залотуха (автор сценария фильма "Мусульманин" — РИА Новости) мне вкратце рассказал сюжет "Мусульманина", у меня немедленно волосы дыбом встали. И когда на предложение снять "Бесов" реакция была той же — я согласился. Хотя я понимаю, что на телевидении денег меньше, чем в кино, и сроки жестче. Но, если уж вступил в воду, то должен плыть и не сетовать на судьбу, а искать способы реализации. Я ведь по образованию архитектор, а архитектура приучает к строгости и стройности, к систематизации. Поэтому я довольно трезво отношусь ко всем трудностям и не говорю: "а подайте-ка мне то или другое".
У меня есть твердое убеждение, что кино — это самый дорогой способ самоудовлетворения. И не надо в нашем деле становиться в позу. Есть замечательная фраза, что кино — искусство потерь. Вот уж на что известный режиссер Питер Гринуэй, но и тот, когда работал над The Pillow book ("Интимный дневник") — снимал нужные ему объекты в Шанхае из окна автомобиля, так как организация натурных съемок требовала больших денег.
- Раз уж зашла речь про кино и деньги, что вы думаете по поводу новой системы госфинансирования кино, при которой значительные суммы распределяются между несколькими избранными кинокомпаниями?
- Пока еще рано говорить, надо посмотреть те несколько десятков фильмов, которые по этой программе будут сделаны. Довольно скоро должен быть отчет, и только тогда можно будет сделать выводы. Одно я знаю твердо: надо было хоть что-то сделать — весь этот механизм, который существовал раньше, прогнил насквозь, потерял и форму и содержание. Для меня также очевидно, что значительная часть проектов должна приносить деньги, иначе кино сдохнет. Причем важно еще при запуске проекта понимать, может он принести деньги или нет.
- Да, в СССР фильмы приносили доход государству и немалый.
- Лично я считаю, что в СССР была замечательная система, Госкино было гениальным продюсером, там снимали Панфилов, Тарковский. Госкино занимало достойное место в мировом кино, и, когда оно исчезло, то совершенно исчез институт редакторов, исчезла структура отбора, исчез тот конкретный человек, который отвечает за процесс на каждом этапе.
- А какие из ваших фильмов оказались коммерчески успешными?
- Почти все мои первые фильмы, потом "Макаров", "Мусульманин", "72 метра". Думал, что и картина "Поп" будет прокатно-успешной, но не совсем получилось. Хотя предварительные показы указывали на то, что люди хорошо воспринимают фильм. Причин, наверное, несколько, но гадать не буду, не знаю.
- Сейчас очень модно рассуждать про кризис в российском кинематографе, что вы думаете по этому поводу?
- Сейчас, с появлением понятия продюсерского кино, стало выгодно брать непрофессиональных режиссеров, которыми можно управлять. В итоге появилось много непрофессионального продукта, который, как дымовая завеса, закрыл профессионалов. Кроме того, у нас в стране отсутствует драматургия, но это не проблема драматургов, а проблема идей.
- Но это мировая проблема, разве нет?
- Да, но в США любую фигню завернут в профессиональную обертку, и кажется, что за этим что-то есть, а там, на самом деле — пшик. Сейчас настолько важно стало зарабатывать деньги (хотя это было всегда важно, кино - удовольствие дорогое), что это перекрыло все остальные цели. Это ключевая проблема современного мира. На самом деле мы столкнулись с цивилизационным кризисом, а некоторые даже говорят о смерти культуры.
Хотя я считаю, что кинематограф имеет больше шансов развиваться, чем любой другой вид искусства. Так как кино — очень технологичный вид искусства, и , думаю, технические возможности могут спровоцировать идеи в кино, как политические революции провоцировали идеи художественные.
- А что вы думаете по поводу постоянных дрязг в отечественном кино: скандалы вокруг оскаровского комитета, раздел Союза кинематографистов?
- Как бы поделикатнее сформулировать… у меня чувство глубокой печали. Царство, разделившееся в себе, не устоит. Не вижу и очевидных плодов этого разделения, оно не носит объективный характер, и основано на том нравится или нет Михалков. Я не вижу особого смысла принимать в этом участие.
- Вас и хвалят, и отчаянно ругают за каждую картину. Похоже, это стало традицией?
- Единственное, что меня настораживает — это единодушие, но его не было никогда. Мнение публики всегда разделялось. Даже после фильма "Зеркало для героя". Картину очень хорошо принимали, но все равно находились люди, обвинявшие меня в том, что я лью воду на мельницу сталинизма. А что было после выхода "Мусульманина"! За несколько дней до того, как в эфир вышел сериал "Достоевский" я рассказал жене, что будет происходить, и в чем меня обвинят. Мне даже стало скучно — произошло ровно то, что я и предсказал. Но попробуйте еще найти 60-летнего режиссера, которого так бы кусали как меня — значит еще вкусненький!
