Сценарист и режиссер Авдотья Смирнова, которая закончила в Санкт-Петербурге съемки своей новой картины "Кококо", рассказала РИА Новости, как из драмы получилась черная комедия, почему мечта и почва – это национальные женские типы, и кого должно волновать освобождение Ходорковского. Беседовал Глеб Борисов.
- Объединяются ли фильмы "Два дня" о встрече интеллигенции с властью и "Кококо" о встрече интеллигенции с народом в дилогию?
- Аналогия напрашивается, но она ошибочна: это две очень разные и по стилистике, и по интонации картины. В "Двух днях" я попробовала искренне и добросовестно сделать жанровую картину, насколько сама понимаю, - жанр романтической комедии. Снимая фильм, я искренне пыталась угодить зрителю. Не заигрывать, не заискивать перед ним, а именно угодить. Как показал прокат, мне это не очень удалось. В "Кококо" напротив — я чувствую себя вправе делать то, что хочется мне самой, и исхожу из простого соображения, что если это интересно мне, значит, найдутся люди, которым это тоже будет интересно.
- Как бы вы определили жанр "Кококо"?
- Непростая задача, но попробую: я считаю, что это черная комедия, посмотрим, что получится в итоге. Вообще, "Кококо" - история психологичная, где интересны именно глубинные тонкости. Впрочем, сейчас все принято считывать очень социально: например, в незатейливой романтической комедии "Два дня" обнаружили невероятные социальные подтексты.
- В первую очередь политический – о создании положительного образа власти?
- Вот именно. Поэтому я уверена, что точно так же будут считывать и сейчас – как кино про интеллигенцию и народ. Безусловно, в сюжете это есть, но мне важно нечто иное: во-первых, диалог двух женских душ или энергий, так как я считаю, что сейчас наступило женское время. Во-вторых, фильм об утрате языка: в России разные социальные страты полностью утратили способ коммуникации. Внутри самого русского языка произошло странное явление: обладая единой лексикой, мы понимаем совершенно разное под одними и теми же словами.
- На чем построен конфликт героинь: на столкновении характеров или это социальный антагонизм?
- Социальное противостояние отражено как раз в утрате единого языка. Но главное в картине — взаимодействие двух разных женских энергий. То, что переживают героини, это, вообще-то, история любви, правда, начисто лишенная эротического подтекста. Притяжение, влюбленность, любовь, отторжение, почти ненависть и при этом ощущение прочной связи.
- Как и персонаж Ксении Раппопорт в "Двух днях", в "Кококо" героиня Анны Михалковой снова у вас музейный работник — почему?
- Я люблю и неплохо знаю музейный мир, кроме того очень хотела снять именно Кунсткамеру, потому что с ней связаны переживания и мысли, которые мне хотелось зафиксировать. А вымороченность музейного мира очень точно отображает контраст между двумя героинями фильма.
В "Двух днях" музейный работник возник при совершенно иных обстоятельствах: после заказа на сценарий романтической комедии под Федора Бондарчука в главной роли мы с Аней (соавтор Анна Пармас) прикинули, кем он мог бы быть. Бандита он играл, олигарха – тоже, кто же остается с его глянцевой физиономией? Только чиновник. Значит, по законам романтической комедии отношения с героиней он должен начать с острого конфликта. Кто же противостоит чиновничеству? Конечно, интеллигенция. А ее квинтэссенция — это и есть музейный мир.
- То есть вся история шла от актеров?
- Конечно, именно поэтому мне так смешно читать про политический заказ. В "Кококо" все иначе: тут очень важна Кунсткамера, мои ассоциации, связанные с рюйшевской коллекцией анатомических препаратов. Лиза, героиня Михалковой, не просто музейный хранитель, а этнограф, так как Кунсткамера работает и как научное заведение. Тема антропологии и этнографии заложена в самой истории взаимоотношений героинь.
- В том смысле, что Лиза изучает свою новую знакомую как ранее невиданный, непонятный человеческий тип?
- Да, совершенно точно.
- Насколько я знаю, Яна Троянова в роли Вики появилась в фильме после того, как вы увидели ее в "Волчке" Сигарева, где ей удался, пожалуй, самый страшный и отталкивающий женский образ последнего времени.
- Я помню, как вышла с показа "Волчка" на "Кинотавре" и сказала Ане, что мы должны сделать все возможное, чтобы придумать историю для Анны Михалковой и Яны Трояновой, потому что они - крупнейшие актрисы поколения. Можно сказать, что сценарий родился из желания увидеть их вместе на экране.
- Почему вы называли своих героинь женскими национальными типами?
- Во-первых, я отталкивалась от самих актрис. Во-вторых, Лиза и Вика действительно воплощают два типа: мечту и почву. Они редко сходятся вместе, но оба представляются мне важнейшими для России и нашей истории.
- Почему из первоначально более жесткого сценария фильм "Кококо" стал получаться только с уходом в комедию? Зачем эта легковесность жанра?
- Пять месяцев мы с Аней Пармас пытались написать "Кококо" как драму, и ничего не получалось. Как только мы поняли, что все то же самое нужно сделать в комедийном ключе, сценарий был закончен буквально за несколько дней, не изменив ни синопсис, ни "поэпизодник". Об одном и том же можно говорить с опрокинутым трагическим лицом, а можно – усмехаясь. Я от звериной серьезности русского кино подустала и не хотела бы принимать участие в этом забеге.
- В ваших режиссерских работах в камео обычно в довольно сатирическом ключе появлялись режиссер Попогребский, сыгравший торговца, режиссер Хлебников, похожий на оператора сериалов, и другие. Появятся ли друзья и коллеги в "Кококо"?
- Я правда люблю работать с друзьями, сейчас у меня снялись и мой соавтор Аня Пармас, и Юля Баталова (режиссер монтажа) и Люба Аркус (главный редактор журнала "Сеанс"). У меня очень скромный бюджет, а друзей можно попросить сняться за, скажем, не актерские деньги.
- Такой бюджет обусловлен тем, что ваш продюсер Сергей Сельянов считает, что в России сегодня окупается только снятый за малые деньги фильм?
- Сельянов взялся за эту картину сразу после окончания работы над сценарием: и не просто с ощущением большого риска, а с внутренней обреченностью, что касается возврата средств с ее проката. И я ему благодарна за такое решение.
Бюджет действительно небольшой, но у меня на этой картине впервые сложился, что называется, dream team — друзья и единомышленники. Я работаю с Максимом Осадчим, оператором, которого всегда мечтала заполучить, с Globus Film — продакшном, который мне идеально подходит, — и двумя своими любимыми актрисами.
- Все же от политики никуда не деться: в картине есть сцена с разгоном "Марша несогласных", где требуют свободу Ходорковскому. Это знак времени или что-то большее?
- В этой сцене на пустой площади стоит человек 25 пыльных интеллигентов, которых приезжает разгонять целый автобус ОМОНа. У меня, правда, есть ощущение, что в стране никого, кроме кучки этих людей, не волнует, сидит Ходорковский или нет, и что вообще происходит вокруг. Помимо знака времени, в этом выражен сам принцип интеллигентского modus vivendi. Для этого же в фильме есть сцена в доме малютки, где снялась Люба Аркус. Никуда не деться от того, что любая благотворительность здесь лишь капля в море, политический протест существует в стране, где нет политики, и так далее.
