Интервью председателя Национального банка Республики Казахстан Григория Марченко агентству РИА Новости было записано 20 мая в Астане. Накануне совет глав правительств стран СНГ в Минске поддержал его кандидатуру на вакантный пост директора-распорядителя МВФ, но официальная процедура выдвижения началась только 21 мая. Пока у Марченко как кандидата программы нет, но он призывает выйти на более длительные горизонты планирования, чтобы избежать ошибок прошлых кризисов. Беседовала Анна Граник.
- Григорий Александрович, Вас выдвинули кандидатом на пост главы МВФ. Вы уже упомянули о том, что для избрания любого кандидата от развивающихся стран, необходимо согласие ключевых игроков – не только стран СНГ, но и БРИК. Не считаете ли Вы, что даже неизбрание даст новый импульс Вашей карьере?
- Я не считаю, что этот как-то скажется на моей карьере. Как я уже говорил, дело не в персоналиях и не в моей личности. Это вопрос большой политики с одной стороны, и возможность перераспределения влияния между развитыми и развивающимися странами -с другой. Разговоры о том, правильно ли, что директором Всемирного банка всегда назначают американца, а директором-распорядителем МВФ – представителя Западной Европы, идут давно. Этот вопрос поднимали японцы, потом представители развивающихся стран. Сейчас, возможно, представители развивающихся стран могли бы провести своего кандидата, но вопрос какого – назвали уже десяток из разных стран. И если не будет единого кандидата от основных развивающихся стран (БРИК, Мексика, Индонезия и ряд других), то это вряд ли получится, тем более, если европейские страны смогут быстро выдвинуть единого кандидата. Сейчас начнутся консультации на самом высоком уровне, я в них точно принимать участие не буду. Дело в том, что в этот ли раз, в следующий ли раз, например, через 4 года, через 10 лет, но рано или поздно, эта традиция (назначения) будет сломана. Мы уже живем в другом мире – сейчас не 1945 год. Период колониализма кончился, развивающиеся страны играют все большую и большую роль в мировом ВВП. Мы придем к тому, что более половины ВВП будет приходиться на те страны, которые сейчас называют развивающимися. Так что вопрос перераспределения полномочий обязательно встанет. Может быть, и в этот раз что-нибудь получится. Если будут кандидаты лучше, или более проходные, от развивающихся стран, то вполне возможно, что согласятся на такое назначение. Процесс только начался.
- Просили ли Вас как кандидата представить какую-нибудь программу?
- Пока нет. Официальная процедура выдвижения кандидатов еще не началась. Она начнется только завтра (21 мая). Вот, может быть, тогда и спросят. У меня нет пока никакой программы. Это серьезный вопрос, надо понять, как ситуация будет складываться. Раньше назначение директора-распорядителя происходило достаточно быстро - вопрос был только в том, какого единого кандидата согласуют между собой европейские страны. Сейчас ситуация поменялась, поэтому вполне возможно, что и формат избрания будет другим.
- И Россия, и Казахстан пережили кризис и выходят из него. Как Вы считаете, чему он нас должен был научить?
- Люди смотрят на краткосрочные процессы, редко когда даже на электоральный цикл. У нас традиция думать максимум на 3-4 года вперед – это предел горизонта планирования. И при этом не обращают внимания, что такие страны, как Казахстан и Россия, очень зависят от цикличности экономики, и, прежде всего, от цикличности цен на сырье. Так получается, что последние два цикла были десятилетними – цены растут, за ним следует подъем экономики. Потом наступает 1998 год, цены (на нефть) падают ниже 10 долларов за баррель, в России – дефолт, девальвация, вслед за этим мы тоже были вынуждены провести девальвацию в Казахстане на 60%. Потом цены начинают расти, все на подъеме, волна оптимизма, разговоры о том, какая жизнь хорошая, большие инвестиции в недвижимость и финансовый сектор, приток портфельных инвестиций, банки сорят деньгами и берут на себя слишком много рисков, заимствуя на внешних рынках, проводят рисковые кредитные операции внутри страны. Потом банкротство Lehman Brothers, обвал цен на сырье, девальвация в России на 50%, компенсирующая девальвация в Казахстане на 25%. И сейчас это кино мы уже видим в третий раз. Может быть, нам стоит сесть всем вместе и понять, как надо действовать на разных фазах этого цикла, и иметь более длинный горизонт планирования, например десятилетний. Мы видим, как Банк России дает укрепляться рублю, и это должно помочь в борьбе с инфляцией, а этого пока нет. До кризиса, когда цены на сырье были высокими и рубль укреплялся быстрее, чем тенге, инфляция в России тоже была выше, чем в Казахстане. И, в соответствии с нашими исследованиями, основная причина инфляции в нашей стране, и во многом в России, - это структурные факторы – отсутствие конкуренции и свободного перетока товаров. Наш мониторинг показывает, что в разные периоды от 60 до 65% предприятий говорят, что им курс тенге к доллару безразличен или нейтрален.
- То есть проблемы не в банках, которые чересчур много себе позволяли в период между кризисами…?
- Я об этом и говорю, мы все время смотрим какие-то части: то на банковский сектор, на недвижимость, на нефтегазовый сектор, а это все взаимоувязано и является частью длинного цикла сырьевых цен. Последние из них были десятилетними. Нам всем нужно делать более серьезный и долгосрочный анализ – и России, и Казахстану, и Азербайджану, чтобы не идти вслед за этим циклом, а предпринимать какие-то превентивные меры, не повторять ошибки, которые были в 90-е годы или в 2005-2006 годах.
- В рамках какого объединения такую работу можно сделать? Или нет смысла делать это совместно?
- Анализ можно делать врозь, а можно и в рамках Таможенного союза, потому что ситуация достаточно понятна. Тут готовых ответов нет, но надо соответственно готовиться.
- Если позволите, вопрос о сегодняшних планах Нацбанка: не будет ли изменен прогноз инфляции, который на этот год составляет 6-8%?
- Наш анализ показывает, что средняя инфляция в Казахстане с 2001 по 2006 год составляла 7,3%, а за 2009-2010 годы и первые четыре месяца 2011 года – 7,4%. Это говорит о том, что все в пределах коридора. У нас был высокий уровень инфляции в 2007-2008 годах, что было вызвано мировыми ценами на энергоносители и на продовольственном рынке. Как только цены снизились после кризиса, средний уровень инфляции вернулся на прежние позиции. У нас действительно была более высокой инфляция в январе и феврале этого года, но с другой стороны, в марте и апреле она была ниже прогнозов. Так что для того чтобы всерьез пересматривать или не пересматривать прогноз, мы должны дождаться результатов мая и июня. И вернемся к этому вопросу в июле, когда будут соответствующие данные.
- Это же относится и к ставке рефинансирования? С 9 марта она составляет 7,5%.
- Да, мы пока ее не будем пересматривать.
- Российский Центробанк сравнительно недавно повысил ставку рефинансирования на 0,25 процентного пункта – до 8,25%. Отражаются ли действия нашего регулятора на ситуации в Казахстане?
- Нет. По некоторым вопросам денежно-кредитной политики у нас позиция разная, например по курсу (национальной валюты). Мы покупаем больше и все стерилизуем, а ЦБ России легче идет на большую волатильность и на более значительно укрепление рубля к доллару. Я не говорю, что кто-то прав, а кто-то нет, просто у нас подходы разные и ситуация разная. И повышение или понижение ставок в Казахстане проводится не под действием какого-то изменения ставок в России.
- В прошлый раз Вы говорили, что Национальное статагентство будет публиковать недельный показатель продовольственной инфляции. Они уже приступили к этому? Насколько Вам важны эти данные?
- Да, нам удобнее видеть, что происходит внутри месяца, пусть даже расчет ведется по ограниченному числу показателей. Но это в любом случае полезнее, чем один раз в месяц. Что касается публикации, то я их не видел, но наши сотрудники получают эти данные. Скорее всего, существует специальная рассылка в госорганы, и у нас эти цифры, вероятно, поступают в департамент исследований и статистики Нацбанка. В перечень той информации, которую мне присылают, это не входит.
- В 2004 году президент Казахстана вывел банковский надзор из НБК. Было создано Агентство по финансовому надзору (АФН). В апреле этого года указом президента надзор вернулся обратно, а АФН было расформировано…
- Давайте уточним - в 2001 году к нам присоединили Национальную комиссию по ценным бумагам, а в 2002 и ведомство, которое занималось надзором за пенсионными фондами. Мы все это объединили, реструктурировали, укрепили кадрами и потом выделили в 2004 году в АФН в соответствии с договоренностью с правительством и администрацией президента. А в апреле этого года президент принял решение вернуть АФН в Нацбанк. То есть и в первый, и во второй раз это не было решением Национального банка. Все госорганы в стране создаются и упраздняются решением президента. Все это время Нацбанк оставался контрпартнером банков второго уровня. Все счета открыты в Нацбанке, поэтому все операции (РЕПО и др.) они проводят с нами.
- Но надзирать за банками удобнее, когда все находится в Нацбанке?
- С точки зрения надзора – это представители рынка должны сказать, стало лучше или нет.
