Банк России лишил лицензии Международный промышленный банк. О ситуации, сложившейся перед отзывом лицензии, дальнейшей судьбе заложенных в ЦБ активах ОПК «Судостроение» и дочернем розничном банке «Межпромбанк плюс» рассказал в интервью РИА Новости первый заместитель председателя Банка России Геннадий Меликьян.
- Геннадий Георгиевич, во вторник Банк России отозвал лицензию у Международного промышленного банка. Возможность этого обсуждалась в СМИ очень давно. В пресс-релизе ЦБ указаны формальные основания лишения лицензии. В чем все же были основные причины вынесения самого жесткого вердикта?
- Если говорить коротко, то главная причина в том, что банк потерял платежеспособность и перестал исполнять поручения клиентов, платить по своим обязательствам. Повторяю, это - главная причина. Кроме того, был еще букет всевозможных нарушений, включая неисполнение требований регулятора, например по созданию необходимых резервов на возможные потери по ссудам, представление недостоверной информации и т.п. Процесс шел долго, потому что мы видели, что за банком стоит финансово-промышленная группа, и ждали, что она поддержит банк. Мы знали о том, что акционеры банка активно ведут переговоры о привлечении кредита сразу с несколькими банками. Этот кредит должен был пойти на погашение долгов банка. Т.е были бы сняты главные основания для отзыва лицензии и одновременно удовлетворены законные интересы клиентов банка. Но, к сожалению, ни одна из схем «не срослась». Для меня в какой-то степени это было ожидаемо. Ведь легко предположить, что банк не очень хотел погашать долги, рискуя своим активом (Элегестское угольное месторождение – ред.), который, при невозврате кредита (что в сложившейся ситуации было очень вероятно) переходил бы в собственность кредиторов. В этих условиях по закону у нас не было иного выбора, кроме отзыва лицензии, хотя это не самый хороший вариант, потому что при таком развитии событий очень трудным для кредиторов становится возврат своих средств из банка.
- В прессе не раз говорили о том, что дело носит политический характер. Вы с этим согласны?
- Никакой политики там не было. Мы действительно ждали, что ОПК поддержит банк, но этого не произошло. Реальность же такова – банк перестал исполнять обязательства перед своими клиентами и кредиторами.
- ОПК распространила заявление, из которого следует, что залог, поставленный под кредит Банка России, оценен в 101 миллиард рублей и будет продан как минимум по этой цене, что даст возможность банку не только расплатиться по долгам с ЦБ, но и со всеми кредиторами. Они также утверждали, что ЦБ согласен с такой оценкой…
- Оценку, которую они привели в заявлении, мы не акцептовывали. Мы вообще не занимались вопросами оценки этого актива. Мы приняли акции судостроительных активов группы в залог по номинальной стоимости – это очень далеко от 100 миллиардов рублей.
- Верно ли, что ситуация неопределенности тянулась несколько месяцев?
- Проблемы начались еще летом этого года. Банк перестал платить по беззалоговым кредитам Банку России. Мы пошли на реструктуризацию этих кредитов, пролонгацию срока возврата с одновременной трансформацией беззалоговых кредитов в залоговые. Но и это не спасло ситуацию, потому что через некоторое время банк не смог выполнить свои обязательства перед другими кредиторами и клиентами. В ЦБ стали поступать жалобы. Банк также допустил дефолт по еврооблигациям, при этом проведенная в банке проверка показала, что необходимо досоздать значительный объем резервов. В банке возникла действительно критическая ситуация и без внешней поддержки он уже не мог из нее выбраться.
- Вы говорите, что взяли в залог акции судостроительных компаний группы. Почему выбор ЦБ пал именно на этот актив?
- Мы готовы были реструктурировать кредит только при условии получения залога. На тот момент уже было известно, что акционеры Объединенной промышленной корпорации (ОПК), принадлежащей группе, ведут переговоры с Объединенной судостроительной корпорацией (ОСК) о продаже ей своих судостроительных активов. Но ОСК не устраивала цена, которую им выставляли акционеры ОПК. Независимая же оценка, как нам известно, до сих пор не завершена, хотя ОПК считает, что их оценка, проведенная одной из фирм, и есть независимая и справедливая.
- Насколько эти предприятия действительно жизнеспособны?
- Нам трудно давать такие оценки. В советские времена на каждом из них («Балтийский завод», «Северная верфь») работало, насколько я помню, порядка 12 тысяч человек, а сейчас, если судить по доступной информации, в несколько раз меньше.
- Какова будет дальнейшая процедура в отношении залога, который у ЦБ?
- Мы будем обращаться в суд, с тем, чтобы обратить взыскание на залог. Дальнейшие процедуры достаточно конкретно прописаны в законе. В конечном итоге, многое будет зависеть от судебных решений и желания ОСК (или другого покупателя) приобрести эти активы.
- Насколько мы знаем, ряд иностранных кредиторов настаивает на приоритетной выплате им средств, намекая на то, что в ином случае будут велики репутационные риски для России в целом и для ее компаний. Это так?
- Я уверен, мы должны неукоснительно соблюдать наше действующее законодательство. А оно не предусматривает каких-либо преференций или, наоборот, ограничений, ущемлений прав в зависимости от национальной принадлежности или юрисдикции кредитора. Я убежден, что наши иностранные коллеги вполне разделяют этот подход.
- Геннадий Георгиевич, о МПБ разного рода слухи ходили уже достаточно давно, что это очень своеобразный банк…
- Дело в том, что МПБ трудно назвать банком в классическом понимании. Он больше похож на казначейство конкретной финансово-промышленной группы. Ну, может быть в какой-то степени это своеобразная инвестиционная компания. Внутри группы, самого банка действуют десятки своеобразных компаний, которые участвуют в многочисленных схемах по движению денег. По сути, банк замкнут на группу, выход вовне совсем небольшой, особенно по активным операциям. Поэтому его крах не несет системных рисков для банковского сектора страны. Но с точки зрения привлечения средств значительные поступления шли, конечно, извне. И банкротство банка может привести к потерям ряда организаций, как весьма крупных, так и небольших, которые держали в нем свои средства.
- В кризис ЦБ давал банкам беззалоговые кредиты, опираясь на рейтинги. Не возникло ли у Вас сомнений в адекватности присваиваемых банку рейтингов?
- Мы неплохо знали ситуацию в банке еще со времен отбора банков в систему страхования вкладов (банк не член системы страхования). Поэтому сомнения, действительно, были и не только у меня. Тем не менее, правила были общими для всех банков, и кредиты они могли получать исходя из присвоенных рейтинговыми компаниями рейтингов. А они были у МПБ весьма высокими.
- Как Вы сейчас оцениваете долги МПБ перед всеми кредиторами?
- Общая задолженность составляет порядка 80 миллиардов рублей, из которых половина приходится на банки, в том числе иностранные, и ЦБ, другая - на нефинансовые организации. Из первой группы максимальный долг у Банка России, это 31,8 миллиарда рублей. Среди кредиторов есть крупные компании, а есть и совсем небольшие организации, Кроме того, банк разместил два выпуска еврооблигаций.
- С МПБ непосредственно связан «Межпромбанк плюс», который является участником системы страхования вкладов, какова там ситуация и каков объем вкладов?
- Фатальной неизбежности гибели этого банка мы пока не видим. Возможность выжить у него есть. Банку надо будет доформировать резервы по некоторым активам. Конечно, на него влияет ситуация вокруг его большого собрата и имиджевые потери группы. Объем вкладов в банке - менее 2 миллиардов рублей. Но повторяю, фатальной неизбежности гибели этого банка, во всяком случае, пока нет, особенно, если ему будет оказана поддержка со стороны акционеров.
