Мэр Риги Нил Ушаков стал «первой ласточкой» прихода в высший латышский истеблишмент представителей русской общины. И недавние заявления латышских политиков свидетельствуют – не последней. Накануне лидер партии «Латвийский путь» Айнарс Шлесерс сообщил прессе о намерении выдвигать по своим спискам нескольких русских кандидатов на предстоящих осенью этого года выборах в Сейм. По словам Шлесерса, «Латвийский путь» будет бороться за голоса русской части латышского общества.
Партия Шлесерса наряду с «Центром согласия», от которого в свое время баллотировался Ушаков, представляют крепнущие в Латвии центристские формирования. От традиционных в этой стране политических сил латвийские лейбористы отличаются примирительной риторикой в национальном вопросе. Интересно, что укрепление центристов уживается с риторикой национализма других общественных сил. Каково на этом фоне самочувствие русской части населения? Этой теме посвящено интервью сопредседателя «Союза граждан и неграждан Латвии» Владимира Соколова – специально для РИА Новости.
- Насколько положение русскоязычных людей в Латвии, которых еще называют «российскими соотечественниками», соответствует тому, что говорят об этом в России?
- За всех говорить сложно, наша община весьма раздроблена. Она разделена на богатых и бедных, успешных и не очень. Есть неприятная культурная ситуация. В Латвии титульной нацией являются латыши, поэтому и культура поддерживается главным образом латышская. Что, на мой взгляд, естественно. У русской общины есть свои запросы в области культуры, но финансирование на их реализацию мизерное. Хотя есть пресса на русском языке, ведутся радио- и ТВ-передачи. Но при всем том ощущается некое неуважительное отношение ко всему русскому…
- Как русской общиной Латвии воспринимаются усилия Москвы по контактам с российскими соотечественниками в постсоветских странах и защите их прав?
- Политика России в отношении русской общины в Прибалтике, как мне кажется, четко не простроена. В России есть несколько центров проведения такой политики. Есть те, кто занимается этим в МИДе. Москва как регион и ее мэр – очень сильный центр этой политики. Фактически, именно Москва и начала эту работу в свое время. Есть Константин Затулин и его Институт стран СНГ. Все они проводят собственную политику, и, насколько я понимаю, она не всегда скоординирована. А иногда с сожалением приходится видеть, как одна сторона делает совершенно противоположное другой в отношении своих соотечественников. Эти своеобразные и хаотичные взаимодействия с диаспорой, а порой и попросту вредные для нее высказывания, вызывают соответственно, скептическое отношение. Нужно организовать дело так, чтобы и соотечественники получали от него пользу, и это не вызывало страхов у титульной нации.
Да и само словосочетание «российские соотечественники», думается, не совсем точное. С таким статусом у нас автоматически прилепляется лейбл: «пятая колонна». Если я живу в этой стране - значит, я, скорее, латвийский соотечественник, хотя по культуре, возможно, ближе к России. А вообще, после того, как русские в Латвии ощутили все прелести деления по национальному признаку, большинство позиционирует себя здесь, если хотите, безродными космополитами. И Россия уже не родина, и Латвия вряд ли кому-то из нашего поколения такой может стать.
Кстати, я заметил, как один и тот же процесс по-разному воспринимается в ближнем зарубежье: экономическое и политическое возвышение России у одних вызывает энтузиазм - активизируется интерес к изучению русского языка, к развитию бизнес-связей. Другие же смотрят на это еще более настороженно.
- Как русские в Латвии приспосабливаются к жизни в стране?
- Кто-то учит язык, принимает гражданство, кто-то берет на щит лозунг «ни слова по-латышски». Степень ассимиляции может быть разной, но какой-то уровень сближения с латышской культурой есть у всех русских в Латвии. Мы же здесь живем, растим детей.
- Не кажется ли вам, что ряд действий местных властей выглядит чересчур провокационным, даже если, с точки зрения их национальных интересов, необходимо осуществлять ассимиляцию русского населения? Кого, например, может обратить в «эстонскую веру» перенос памятника советскому солдату?
- Мне представляется, что подобного рода действия – неуклюжее самоутверждение местных элит. Есть государства, где политикам не нужно никому ничего доказывать, они сидят на прочном историческом и политическом основании. В случае с Прибалтикой элита получила независимость как бы с неба. Только очень наивные люди могут полагать, что нынешнюю независимость завоевали какие-то лидеры национальных революций. Всем им далеко даже до того же Карлиса Ульманиса (Ульманис – в 1936 году стал президентом Латвии, считается борцом за латвийскую независимость – прим. ред). Поэтому им и нужно самоутверждаться. Способы для этого выбирают в соответствии со своим представлением о реальной политике. Этническая интеграция в странах Балтии имела бы большую цену, если бы у всех был равный доступ к образованию, все имели бы социальные гарантии, высокие стандарты жизни.
Ее можно делать, осуществляя строительство эффективной экономики, построение сильного общества, а можно в таких никому не нужных делах, как разрушение памятников или принятие деструктивных законов. Вот у нас в Латвии в 2004 году начал действовать пресловутый закон о школе. Можно самоутверждаться и так - насильно изменить детям русских пропорции образования. Кстати, до этой школьной реформы латвийские власти проявляли стремление к достижению компромисса с русской общиной, но школьная реформа развернула все назад. Реформаторы не должны разрушать душу, как и в случае с памятником в Эстонии.
