Освоение Арктики требует окончательной очистки российских морей в этом регионе от радиоактивных отходов, считает лауреат Международной энергетической премии "Глобальная энергия" за 2014 год академик Ашот Саркисов.
Академик Саркисов рассказал РИА Новости о своей научной деятельности и современных проблемах, стоящих перед радиоэкологами.
Я прожил очень большую жизнь и в науке, и в инженерной практике, много занимался педагогической деятельностью. Так сложилась моя судьба, что я принимал участие в подготовке самых первых экипажей наших атомных подводных лодок и занимался этим в течение почти двух с половиной десятилетий параллельно с интенсивной научной работой.
Мое восприятие атомной энергетики и тогда было, с позиций сегодняшнего дня, довольно трезвым – я понимал, что атомная энергетика не является таким видом техногенной деятельности человечества, который может быть обеспечен применением подходов, уже сложившихся в других областях.
Есть факторы, которые заставляют относиться к безопасности атомной энергетики с особым вниманием, и я это почувствовал на самых первых этапах ее развития. Поэтому мои научные интересы сразу оказались связаны с проблемами обеспечения ядерной безопасности. Мне с коллегами было ясно, что на стадии проектирования безопасность можно оценить только в результате создания математических моделей динамических процессов. Именно поэтому моя первая книга, которая вышла в 1964 году и была засекречена на протяжении двух десятилетий, так и называлась – "Динамика ядерных энергетических установок подводных лодок". Динамика нужна для оценки аварийных состояний, это дает знания, на основе которых принимаются решения по повышению безопасности установок.
С другой стороны, умение правильно описать математическими методами весь комплекс ядерно-нейтронных, теплофизических и гидродинамических процессов в реакторах является необходимой основой для создания электронных тренажеров. Первые такие тренажеры на нашем Военно-морском флоте, построенные задолго до изготовления тренажеров для АЭС, создавались на основе моделей, в разработке которых я имел честь принимать самое непосредственное участие.
Все, что касается безопасности атомной энергетики, и сегодня остается не просто очень важной проблемой, но проблемой высшего приоритета. Подчеркну, что, несмотря на достигнутый очень высокий современный уровень безопасности атомной энергетики, все еще нет оснований для расслабления.
В последние годы наметилось новое направление коммерческого применения атомной энергетики — создание атомных энергоисточников малой и средней мощности. Работы по созданию таких установок ведутся и у нас в стране, и во многих других странах. Таким образом, мы сталкиваемся с перспективой увеличения числа ядерных энергоблоков, многие из которых будут развернуты в регионах, отдаленных от транспортных коммуникаций и централизованного электроснабжения. В этих условиях обеспечение безопасности таких установок будет приобретать еще большую остроту. При этом окажутся актуальными и востребованными опыт и наработки, накопленные при создании корабельных ядерных энергетических установок.
После того как я ушел из рядов Вооруженных сил, где прослужил без малого полвека, и начал работать в стенах Академии наук, мои интересы неожиданно повернулись в сторону решения на первый взгляд не самой главной, но на самом деле чрезвычайно серьезной и многоплановой проблемы, связанной с выводом из эксплуатации объектов атомного подводного флота.
Начиная буквально с первых дней работы в Институте проблем безопасного развития атомной энергетики, мне стала совершенно очевидной необходимость разработки научной платформы, которая бы явилась основой для системного подхода к утилизации выслуживших атомных подводных лодок. В советские годы в нашей стране был создан самый большой атомный подводный флот, шесть надводных кораблей с ядерными энергетическими установками и единственный в мире атомный ледокольный флот вместе с развитой инфраструктурой их технического обслуживания.
Так случилось, что в 1990-х годах очень большое число атомных подлодок или выработали свой ресурс, или приближались к этому. И возникла проблема их утилизации. Здесь следует отметить, что в организационном плане успешному выполнению этой задачи способствовало стратегическое решение тогдашнего министра по атомной энергии Евгения Адамова взять ее под эгиду Минатома. До него эта проблема распределялась между разными ведомствами и поэтому решалась плохо и бессистемно.
Я с самого начала занимался вопросами научного обеспечения стратегического планирования вывода из эксплуатации атомного подводного флота и объектов, обслуживающих его инфраструктуры. Это потребовало специальных дополнительных исследований, которые должны были ответить на многие неясные вопросы. В работу были вовлечены сотни специалистов из наших ведущих ядерных центров и институтов. Так сложилось, что руководить этой работой было поручено мне. Работа велась по межправительственным соглашениям в рамках решения, принятого странами "Большой восьмерки" в 2002 году. Тогда международное сообщество согласилось внести свою лепту в утилизацию нашего атомного подводного флота и экологическую реабилитацию его инфраструктуры, но поставило условие: они готовы выделять на это средства только в том случае, если будет выработана научно обоснованная стратегическая программа, по их терминологии – стратегический мастер-план. И он был разработан.
План основан на результатах целого ряда исследований, которые должны были ответить на многие вопросы. В ходе его разработки применялись методы современного стратегического планирования. Сейчас стратегический мастер-план – это основной руководящий документ, в соответствии с которым ведутся масштабные работы по выводу из утилизации отработавших объектов нашего атомного подводного флота на Севере и Дальнем Востоке страны и радиоэкологической реабилитации объектов обслуживающей инфраструктуры.
В настоящее время работы перешли в рутинную стадию и идут в плановом порядке, при этом для мониторинга хода и состояния работ и выработки корректирующих решений используется специально разработанная информационно-управляющая система. К сегодняшнему дню утилизировано более 190 АПЛ, создан пункт длительного хранения реакторных отсеков, выполнены большие работы по реабилитации бывших береговых баз технического обслуживания. В этом, безусловно, очень большая заслуга Росатома, Россудостроения и подведомственных им организаций.
Сейчас мои интересы сосредоточены на том, чтобы обратить внимание правительственных инстанций на решение проблем окончательной радиоэкологической реабилитации наших арктических морей.
Дело в том, что в 1960-70-х годах в этом регионе, особенно в Карском море, восточнее Новой Земли, проводились масштабные затопления объектов, содержащих радиоактивные продукты и даже отработавшее ядерное топливо. Наши расчеты показывают, что, несмотря на то, что сегодня защитные барьеры этих объектов удерживают радиоактивные вещества, прочность барьеров снижается, и неизбежен тот день, когда начнется вымывание радионуклидов в окружающую среду. Это не приведет, конечно, к глобальному радиоактивному загрязнению, но региональные и тем более локальные загрязнения могут быть такими большими, что они, возможно, окажутся препятствием не только для рыбохозяйственной деятельности, но и для добычи углеводородов. Сейчас, кстати говоря, "Роснефть" обратила на это внимание, попросив нас оценить потенциальную опасность затопленных объектов, которые оказались в акватории, выделенной компании для разведки и добычи углеводородов.
Я эту задачу считаю очень актуальной и не жалею остатков своих сил и возможностей, чтобы на высоком правительственном уровне были приняты радикальные решения в этом направлении. Интерес к радиоэкологической чистоте Арктики сейчас резко возрастает в связи с увеличением значения этого региона – места, где пролегает Северный морской путь, где находятся огромные открытые и еще не разведанные запасы углеводородов. Это очень актуально не только для нас, но и для других стран.
