КРАСНОЯРСК, 3 окт — РИА Новости, Виктория Мельникова. Выпускник ГИТИСа и ученик Петра Фоменко Олег Рыбкин уже семь лет — главный режиссер Красноярского драматического театра им. А. С. Пушкина. За это время он сумел превратить "Пушку" в один из лучших региональных театров России, в связи с чем был дважды номинирован на "Золотую маску" и даже получил престижную правительственную премию за вклад в развитие театрального искусства.
На открытии нового сезона в "Пушке" Рыбкин рассказал РИА Новости о реконструкции здания театра, поделился тем, каким видит современное театральное искусство, и пояснил, зачем на сцене нужен мат.
- Новый сезон театр открывает в походных условиях из-за реконструкции здания. Насколько это вам осложняет работу как режиссеру?
— Это катастрофически усложняет работу. Из-за реконструкции мы стали сильно зависимы от других. Приходится просить у коллег в аренду площадки. Кто-то идет нам на встречу, а кто-то говорит: извините, у нас свои творческие планы. И их понять можно, мы же не только коллеги, но и в каком-то смысле конкуренты.
Дворец культуры — это не театр. Во время наших репетиций в других залах проходит аэробика, спортивные танцы или дискотека. Шум стоит страшный, а нам, тем временем, надо отрабатывать тихую, проникновенную сцену.
- Было опасение, что из-за подобных условий коллектив разбежится?
— Конечно. Но этого, к счастью, не произошло. Наоборот, в таких полевых условиях нам удалось поставить сложную пьесу Максима Горького "Варвары", где мы собрали сильный актерский состав, сделали масштабные декорации. В итоге спектакль получился даже лучше, чем у многих московских коллег.
К сожалению, всего этого наш зритель сейчас лишен. Они подходят иногда к нам и говорят: вот вы отреставрируйте здание и мы снова будем к вам ходить, а на правый берег мы не поедем.
- Получается, теперь театр стал ближе к зрителю с окраин города?
— Именно так. В связи с реконструкцией к нам пришел новый зритель, который, возможно, раньше никогда и не был в театре. И с этим связаны некоторые сложности. Исконный зритель "Пушки" знает, что такое современная драматургия, он готов к самым разным режиссерским решениям. А зрителю с окраины города эти решения иногда кажутся экстремальными.
Бывало, что к нам подходили после спектакля и были недовольны, высказывали претензии: "Что за ерунду вы нам показываете?! Мы не так себе представляли театр".
— Важно понимать, что театр — это не музей, где все столетиями статично. Спектакль может быть каким угодно, только не скучным. Лично я всегда нахожу повод уйти со скучного спектакля. Зачем мучить себя плохой постановкой? Театр ведь должен вызывать эмоции, пусть даже негативные. Кроме того, я считаю, что современный театр должен провоцировать зрителя, а не утешать.
- Нецензурную лексику в спектаклях вы используете именно для провоцирования публики?
— Мат на сцене я использую с нескрываемым удовольствием, в том числе, и для этого. Но все-таки считаю, что злоупотреблять им не надо. Такая лексика возможна только на небольшой сцене, куда придут люди, которые хотят это услышать. Не думаю, что современный российский репертуарный театр должен ориентироваться только на пьесы, написанные подобным языком.
- А как вы относитесь к новой форме сценического искусства, появившейся этим летом в Красноярске — Театру на крыше?
— Это очень хорошее начинание. Ребята ставят незатейливые пьесы на открытом воздухе, на крыше одного из домов. Для межсезонья, когда театры ушли в отпуск, а зрителю хочется куда-то пойти, это идеальное место. Но, конечно, это не значит, что подобного рода перфомансы смогут полностью заменить репертуарный театр.
Например, у нас есть три спектакля — "Полковник Птица", "Конек-Горбунок" и "Ночь ошибок", которые в этом сезоне будут или уже были сыграны в сотый раз и всегда с аншлагом. Сложно представить, чтобы какой-либо проектный спектакль так долго успешно просуществовал.
- Вы сотрудничали с лучшими театрами страны: работали в Омской драме и в новосибирском "Красном факеле", однако осели в Красноярске. Чем вас привлек театр имени Пушкина?
— Мне здесь комфортно работать. Я могу ставить то, что мне интересно и при этом не встречать препятствий со стороны дирекции театра. Кроме того, в "Пушке" сбалансированная труппа — есть звезды, есть начинающие актеры. Со многими мне легко и приятно работать.
— Мне кажется, у нас получилось создать театр, готовый к самым разным экспериментам. Мы к этому уже приучили зрителя, поэтому даже неожиданно свободная интерпретация чеховской "Чайки" истинными почитателями "Пушки" воспринимается "на ура". Еще, я думаю, нам удалось успешно сбалансировать репертуар театра между классикой и современной драматургией.
Мы ставим пьесы молодых драматургов: Ярославы Пулинович, Дмитрия Богославского, Павла Санаева и классиков: Мольера, Чехова, Вампилова. Сейчас, например, мы готовим два новых спектакля: детский по роману Стивенсона "Остров сокровищ" и взрослый по пьесе английского драматурга Рональда Харвуда "Костюмер". А к открытию отреставрированного здания театра я планирую поставить какую-либо шекспировскую пьесу.
-Какие театры вам самому близки по духу, настроению? Куда вы, как зритель, ходите с удовольствием?
— Это очень сложный вопрос. Если коротко, я люблю все талантливое. Конечно, одним из любимых для меня театров была мастерская моего учителя Петра Фоменко. Только он своей харизмой и обаянием смог создать уникальный в своем роде театральный эксперимент. Общение с Петром Наумовичем — это прививка на всю жизнь.
Он всегда относился к театру, как к чуду. Как его ученик, я, конечно, стараюсь соответствовать. Делать свои спектакли интересными, правдивыми, затрагивающими за живое. По большому счету, это соответствие происходит подсознательно. Иногда, работая над какой-то пьесой, я ловлю себя на мысли, что Петру Наумовичу это бы понравилось, а это он не одобрил бы.
- А что он не одобрял категорически?
— Легкомысленное отношение режиссера к постановке и неуважение к зрителю.
