ВЕНЕЦИЯ, 8 сен - РИА Новости, Ольга Гринкруг. В фильме "Фауст", участвующем в конкурсе Венецианского кинофестиваля, титульный герой представлен не мифологическим, а живым персонажем, тогда как Мефистофель низведен до роли ростовщика, объяснил журналистам режиссер Александр Сокуров.
"Фауст" - заключительная часть тетралогии о природе власти, задуманной Сокуровым еще в середине 1980-х годов: "Молох" (1999) был посвящен Гитлеру, "Телец" (2001) - Ленину, "Солнце" (2005) - императору Хирохите.
"Я считаю Гете и "Фауста" фундаментальным явлением, основой для всей мировой культуры XIX века. Но Фауст для меня - фигура живая, человеческая, не мифологическая. В его судьбе есть все, что может случиться с живым человеком. И прочие персонажи тетралогии - тоже реальные, живые люди", - заявил Сокуров.
Он добавил, что актера, способного сыграть живого Фауста, искал по всей Германии, Австрии, Скандинавии и Исландии, остановившись в итоге на Йоханнесе Цайлере из Венского драматического театра, который пленил режиссера органикой и профессионализмом. Роль противника заглавного героя досталась основателю театра DEREVO Антону Адасинскому, хотя его реплики в итоге пришлось переозвучивать немецкому актеру, так как съемки велись по-немецки, а Адасинский языком почти не владел.
"Язык - это характер, подтексты, эстетика, этика. Гете без немецкого языка неосуществим", - особо отметил Сокуров.
Он объяснил, что если Фауст из мифологической фигуры превращен в реальную, то "непрофессионально и непоследовательно было бы, если бы такой же трансформации не был подвергнут и персонаж Мефистофеля". В фильме вместо дьявола-искусителя фигурирует ростовщик.
"В моем представлении роль дьявольского начала решительно преувеличена. Если мы считаем, что дьявол - серьезный, большой противник, враг человека, не заблуждаемся ли мы? Ведь он решил проявить несогласие с самим богом. В этом что - есть разум? Понимание реальности? Как можно такую глупую силу считать серьезным противником? Это игра, попытка поставить между человеком и богом какой-то персонаж, на который можно списать все человеческие проблемы", - говорит Сокуров.
Режиссер подчеркнул, что работал не над экранизацией поэмы Гете, а над четвертой частью тетралогии, решая таким образом "вполне самостоятельную задачу". По его словам, тетралогия строится "как квадрат или окружность: с какой судьбы ни начни, это будут круги человеческой жизни".
"Тетралогия - опыт писателя, а не кинематографиста. Только писатель может осуществить длительное, тридцатилетнее усилие по созданию художественной среды. Для кино это нехарактерно", - признался Сокуров.
"Я не очень люблю кино, для меня все определяет литература, и опыт литературы для меня - главный опыт", - заявил он.
Вместе с тем, режиссер признал, что в кинематографе, в отличие от литературы, "огромную роль имеет материализация замысла", принципиально важен выбор среды, в которой развивается действие, ведь "натура - часть драматургии фильма".
Изначально режиссер искал места для съемок в Италии, однако на Апеннинском полуострове оказалось "слишком много совершенного, слишком много обнаруженной мысли".
Заключительные сцены снимались в Исландии, "потому что эта земля производит впечатление необъяснимое, как будто все самое страшное на нашей планете, что только можно вообразить, произошло; вы остались с кучкой народа и пытаетесь выжить. Это земля со страшным прошлым и тяжелым будущим. Места, где снимался финал, уже нет: там произошло то самое извержение, которое парализовало авиасообщение в Европе", - рассказал Сокуров.
