Рейтинг@Mail.ru
Весь Кипр в гости к вам - РИА Новости, 26.05.2021
Регистрация пройдена успешно!
Пожалуйста, перейдите по ссылке из письма, отправленного на

Весь Кипр в гости к вам

Читать ria.ru в
Дзен
Новые контуры мировых экономических моделей определятся, лишь когда мир пройдет через волну турбулентности, в которую сейчас попадут даже развивающиеся экономики, считает Светлана Бабаева.

Идеи кейнсианства после Второй мировой войны вытеснили доктрину марксизма, но и сами, в свою очередь, были смещены принципами неолиберализма в 1970-х. Что и открыло дорогу современному финансовому капитализму, — пишет британский экономист Роберт Скидельский. 

Об отрыве финансовых систем от реальных нужд и потребностей экономик активно заговорили именно с кризиса, разразившегося сначала в США, затем в еврозоне. И поскольку проблема далека от разрешения, нет сомнений, что в ближайшие годы к теме регулирования финансового сектора будут возвращаться еще много раз. 

Что, к примеру, мы сегодня видим в США? Благодаря программам стимулирования американская экономика быстро восстановилась, что — на контрасте — позволило комментаторам обвинять Евросоюз в неэффективных подходах. Вновь имя Кейнса было вытащено на знамя, и европейцам бесконечно напоминали его наставления: сокращать расходы можно в момент экономического бума, а не в момент спада. Тем самым давая понять Евросоюзу, что фискальные и монетарные стимулы для восстановления экономики гораздо важнее программ сокращения расходов. 

В то же время американский финансовый рынок, пройдя свой минимум весной 2009 года, далее устойчиво рос; высокодоходные домохозяйства, потерявшие в начале кризиса, к исходу первого квартала 2013 года не только восстановили потери, но и прилично увеличили свои балансы. Прежде всего, за счет того, что их доходы большей частью определяют ценные бумаги, а не стоимость дома, как у среднего класса.

***

Иная ситуация в Европе. В конце прошлой недели там завершился политический сезон. Завершился судьбоносным и в то же время самым спокойным, как было подмечено, за последние три года саммитом ЕС. Следующее ключевое событие — выборы в Германии в сентябре.

Именно они определят судьбу еврозоны на ближайшие годы, поскольку на Германию, главный драйвер евроинтеграции, возлагают основные надежды в деле сохранения единой Европы.

Два ключевых результата саммита: приняты семилетний бюджет Евросоюза и решения в сторону создания банковского союза. В чем их суть? А вот здесь интересно. С конца будущего года Европейский ЦБ должен стать единственным контролером более чем шести тысяч банков еврозоны.

Светлана Бабаева
Прежней Европе все равно не бывать
Следующим шагом планируется наделить его единоличным правом издавать банковские решения, чему еще сопротивляются некоторые страны ЕС. Дальше — единая для всей еврозоны гарантия банковских депозитов. Но пока идея не нравится странам Северной Европы и Германии. Оно и понятно: ныне банковское регулирование находится по большей части в компетенции национальных правительств. Платить за раздолбайство или алчность каких-нибудь греческих или кипрских акционеров и даже правительств не хочется. И в то же время идея остается в повестке дня. Почему?

Потому что уже решено: за будущие провалы банков будут расплачиваться не правительства, а сами акционеры банков, инвесторы и держатели крупных депозитов свыше 100 тысяч евро.

Министры финансов ЕС обсуждали эту тему накануне саммита больше семи часов, к ночи выйдя на согласованные рекомендации лидерам. То есть опыт Кипра могут распространить на весь Евросоюз уже через несколько лет — на национальном уровне опыт спасения банков не через деньги налогоплательщиков должен начать применяться с 2018 года.

Подробнее об экономическом кризисе на Кипре читайте в подборке материалов РИА Новости >>

***

Когда весной Евросоюз впервые сообщил, что не будет спасать сомнительные кипрские депозиты свыше 100 тысяч евро, экономисты из разных стран отмечали: плохой прецедент. Единожды испробованный, он может показаться слишком заманчивым для других. 

Действительно, невозможно бесконечно спасать финансовые институты, набравшие долгов, с помощью средств бюджета. Во-первых, это провоцирует дальнейшую безответственность банков или как минимум не пресекает рискованные операции. Во-вторых, бюджеты попросту не в состоянии более кого-то спасать — самих бы кто спас. С этим соглашаются все экономисты.

Финансовый кризис на Кипре
Финансовый кризис на Кипре
Однако никто не ожидал, что "кипрский рецепт" может быть столь быстро принят на вооружение. Он имеет свою логику. Действия планируются в рамках банковского союза. Лишь одна структура должна иметь полномочия заниматься банкротством или спасением банков еврозоны. Еврокомиссия вскоре должна представить предложения на сей счет. Затем уже упомянутый единый банковский надзор. Соответственно, если все договариваются о строгих правилах достаточности капитала, сбалансированности рисков, доходности и т.д., акционеры и инвесторы тоже должны в этом участвовать. Если они допускают в банке перекосы, то и пусть делят ответственность, а не вешают свою жадность или оплошность на налогоплательщиков. 

С одной стороны, в этом решении есть колоссальная опасность подорвать доверие ко всей европейской банковской системе со стороны обеспеченных граждан и бизнеса. Не низкодоходные прослойки обеспечивают экономический рост и конкурентоспособность экономик. Все же именно успешные практики обеспечивают стране лидерство. 

С другой стороны, именно стремиться к таким практикам и побуждают решения Евросоюза. Наконец, третий аспект проблемы: бежать все равно некуда. Преуспевающий француз или средний бизнес из Италии вряд ли станут переводить деньги в банки даже развивающихся стран, где риски еще выше. А практика офшоров, весьма вероятно, скоро вовсе прекратит свое существование, поскольку в условиях кризиса и катастрофической нехватки денег на офшоры ополчились правительства всех западных стран. 

***

Хронология финансово‑экономического кризиса в еврозоне
Другое дело, что это пока не дает ответа на вопрос, какой тип экономик появится в результате всех этих мер. Одни говорят: можно сколько угодно обвинять Еврокомиссию в недееспособности, однако не она определяет производительность страны. Скажем, конкурентоспособность Франции прежде всего в руках французского правительства, а не Брюсселя. С другой стороны, малый и средний бизнес южной Европы сейчас фактически лишен доступа к кредитным ресурсам в отличие от северных стран, и это делает его позиции заведомо менее конкурентными, чем у соседей. И для успешного развития Евросоюзу придется преодолеть эту финансовую фрагментацию, обеспечив бизнесу равный доступ к кредитным ресурсам.

Оптимистично настроенные экономисты полагают: пройдя структурный кризис, Европа выйдет из него с более эффективной экономикой и вновь займет позиции мирового лидера. Рано причислять Европу лишь к музеям древности. Что ж, возможно они правы, особенно на фоне процессов, набирающих темпы в развивающихся странах, прежде всего странах БРИКС, о чем еще недавно экономисты даже не говорили. 

О чем речь? Повсюду — от России до Китая, от Бразилии до Турции — затухающие темпы роста; всплески политического возмущения, прежде всего со стороны среднего класса; наконец, снижение мирового спроса, а, следовательно, — потребности в новых производственных мощностях, поскольку теперь встает вопрос, как бы загрузить уже имеющиеся. 

То есть непонятны ближайшие перспективы даже таких еще недавно причисляемых к мастодонтам стран, как Китай и Бразилия. Как заметил один из очевидцев недавних многотысячных протестов в бразильском Сан-Паоло, вопросов много, ответы давать пока не время.

Не менее неопределенно выглядит ситуация в западных экономиках. И здесь вновь следует говорить о том, с какой скоростью будут развиваться процессы в Евросоюзе. Не может быть эффективного банковского союза без более полной политической и законодательной интеграции. Не может быть более полной политической интеграции при сохранении внутри одной группы столь разных по потенциалу, производительности и возможностям экономик. 

***

Не все блистательно и в США, сколь бы ни были оптимистичны комментаторы в своих суждениях. Американцам вообще свойственна прямолинейность, и на фоне проблем Европы хочется показать, сколь мудры и эффективны они сами. 

Они не устают напоминать Европе о том, что инфляции нужно бояться меньше, чем программ урезания расходов, и советуют не пытаться спасти одновременно частный и публичный сектора. Пусть "частники" спасают себя сами. Что, собственно, Европа своим решением о разделении расходов по спасению банков и начала делать. Остается только посмотреть, что начнут говорить американцы, когда в беду попадет их собственный финансовый сектор…

Советы Европе не избавляют Штаты от необходимости заниматься в будущем собственным дисбалансом бюджета и дальнейшим регулированием небанковских институтов. Именно Штаты — родитель финансового капитализма, и иного там еще не появилось. Гипертрофированная доля финансового сектора в структуре ВВП — из-за роли, которую доллар играет в мировой экономике, из-за проблем в других уголках мира, а отчасти из-за уверенности в собственном могуществе, переходящей в самоуверенность, — есть проблема, которую рано или поздно придется решать. Возможно, тогда, когда, например, поправит дела Европа, и придет черед Америки всерьез задуматься об эффективности своих расходов и финансовых институтов.

***

Сейчас еще явно рано заниматься поиском новых моделей и дефиниций. Но через несколько лет, когда основной цикл турбулентности будет пройден и начнут вырисовываться контуры мира, экономист, предложивший новую модель развития, встанет в ряд в пантеоне мировых имен вместе с Марксом, Кейнсом, Хайеком и Фридманом.

Все новости экономики и бизнеса на сайте агентства Прайм >>

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции

 
 
 
Лента новостей
0
Сначала новыеСначала старые
loader
Онлайн
Заголовок открываемого материала
Чтобы участвовать в дискуссии,
авторизуйтесь или зарегистрируйтесь
loader
Обсуждения
Заголовок открываемого материала