Ольга Соболевская, обозреватель РИА Новости.
"Древо жизни" с 9 июня начало расти на российской почве. Фильм духовидца, "мага и чародея" Терренса Малика, недавно получивший на Каннском фестивале Золотую пальмовую ветвь, вышел в прокат. Устроившись под сенью древа жизни - старого символа связи прошлого с будущим, живущего в мифах разных народов, - режиссер пытается узреть корни бытия и, кажется, всерьез воспринимает заявленную космическую задачу.
Малик со всей очевидностью любит мифы. У отца в его фильме (Брэд Питт) есть сходство с Хроносом, хотя главный герой (его, повзрослевшего, играет Шон Пенн) не вполне чувствует себя Зевсом. Мать героя (Джессика Честейн) - это своего рода Вечная Женственность, воплощения которой встречаются в легендах разных стран. Родной дом, детство героя - конечно, Рай. А нынешняя жизнь - чистилище с элементами ада.
Малик в фильме повелевает стихиями - водой, огнем, воздухом, землей. Тут сразу вспоминается известное есенинское стихотворение "Душа грустит о небесах…", в котором есть строки: ""Понятен мне земли глагол, но не стряхну я муку эту, как отразивший в водах дол вдруг в небе ставшую комету". Тут вам и земля, и небо с кометой, и экзистенциальный ветер, и огонь - комета, и вода. Так и Малик измеряет свой мир стихиями - как истинный мифотворец.
В наше время не принято размышлять на тему бытия. Мы живем фрагментарно, отрывчато, от события к событию, изменяем себе, не видим мира вокруг и посмеиваемся над теми, кто пытается его понять. Что за донкихотство - прорываться к сути вещей, верить в постижимость мира?
Мы боимся пафоса, громких слов и восторга. Получается совсем в стиле булгаковского "Собачьего сердца" - еще одного произведения о сотворении жизни. Помните диалог: "Вы маг и чародей, профессор", - сконфуженно вымолвил он. - "Снимайте штаны, голубчик", - скомандовал Филипп Филиппович и поднялся".
Впрочем, Малик не уверяет, что мир постижим. Какой мифотворец поступил бы столь опрометчиво?
Единственное, что ясно утверждает Малик: жизнь есть чудо, таинство. Афиша с младенческой пяточкой и глазами молодого отца, взволнованного, замершего перед продолжением своего существования, точно отражает эту мысль режиссера. Что в жизни главное, как не это - вдруг увидеть в другом часть себя, понять чувства людей, поцеловать и принять собственного ребенка? И сколько поколений - и ради чего - прошло, пока ты появился на свет?
Можно много говорить про аллюзии и цитаты в фильме, а также вспоминать предыдущие опыты Малика, самый известный из которых - "Тонкая красная линия" (1998). Конечно, по "Древу жизни" прыгают и солнечные зайчики от "Зеркала" Тарковского. Куда без него, если речь идет о фильме-воспоминании о детстве? А тема предназначения жизни, конечно, звучит в стиле Ричарда Баха: кто ты, живое существо? Откуда ты и зачем здесь?
Американское искусство, особенно литература, уже в 19 веке было настроено крайне серьезно. Мелвилл, Эмерсон, Готорн создавали притчи и на меньшее были не согласны. Так и Малик чувствует себя полномочным представителем великой американской культуры, визионером, миссионером и послом доброй воли.
А теперь об эволюции видов и дарвинизме.
Есть чудесный документально-художественный французский фильм "Генезис" (2004) Клода Нуридзани и Мари Перенну о закономерностях жизни на земле. Фильм иллюстрирует аксиому: онтогенез живого существа (развитие индивида) повторяет путь филогенеза - развитие типа, вида или класса. Говоря поэтически, в каждой капле - целый мир. Человеческий эмбрион поначалу напоминает рыбку, затем земноводное и так далее. Малик напрямую не говорит об этом, но ясно проводит эту мысль: мир - единое целое, и каждый в ответе за все, и в каждом есть частица другого.
Фильма Малика - компромисс между дарвинизмом и теорией божественного происхождения мира, и очень удачный компромисс, обтекаемый, поэтичный, гипнотизирующий. Если смотреть фильм в таком ракурсе, то он уже не кажется донкихотством. Это современная попытка в компилятивном, мозаичном духе объяснить мир. Под единую концепцию мир все равно не подстраивается. Нечего и рассчитывать на это.
Терренс Малик - затворник, каким был Сэлинджер. Он уходит в себя и выныривает редко, но с замечательными находками, поднятыми со дна души. Те, кто освистал его фильм в Каннах, просто не привыкли к такому кино. Или не хотят думать. Или просто недовольны эклектичностью труда Малика. И все-таки Золотую пальмовую ветвь его "Древо" получило не зря. За мужество режиссера, поставившего вопрос: вероятно, искусство все-таки может быть трогательным, глубоким, неспешным познанием?
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
