Нью-йоркцев не поймешь — то протесты устраивают против жесткости полиции, то судятся с ней, а то, когда на днях все девять раненых стали жертвами прицельной стрельбы двух патрульных по преступнику возле Эмпайр Стейт Билдинг, — все молчат.
Один из раненых заявил, что не в обиде на копов, хотя первая пуля прошила ногу, а вторая просвистела у виска… Родная мама застреленного Джеффри Джонсона, убившего своего шефа, и то признала оправданными действия полиции, хотя ее сын не сделал ни одного выстрела в полицейских.
В Нью-Йорке считается чуть ли не хорошим тоном вот так свести счеты с жизнью: навести без выстрела ствол на копа — и ты отправляешься в рай. Мама Джонсона верит, что именно так и думал ее Джеффри, страдавший от безработицы и одиночества после смерти любимого кота Ромео.
Нью-йоркские полицейские в их черной форме, с пистолетом на бедре казались мне романтическими героями из голливудских боевиков. Поэтому когда два года назад я открыла дверь своей квартиры в Бронксе и увидела, что она обчищена, я набрала 911 в уверенности, что бравые парни раскроют дело быстро — как в сериалах.
Нью-йоркский грабитель берет не все подряд, а только ходовое — золотые украшения, компьютеры, фото- и видеокамеры, которые загрузил в нашу же большую дорожную сумку, вывалив из нее на пол летние трусы да майки моей уехавшей в кампус дочки. "Мои вещи не взял? Ну, слава богу", — с облегчением выдохнула она в телефонную трубку.
Первыми на место преступления прибыли две смуглые волоокие женщины в погонах. "Определенно, преступник проник через окно. На окна надо решетки поставить", — покивали они головами, сочувственно повздыхали и переваливаясь, удалились, пообещав прислать криминалистов.
Два деловитых джентльмена с металлическим чемоданом, полным разных технических штучек, прибыли часа через четыре. "Определенно, преступник проник через дверь", — заключили они, указав на царапины на замочном сердечнике, посоветовав поставить две двери и три дорогих замка на каждую. Они сделали массу фотографий перевернутого вверх дном жилища, забрали часть разобранного штатива, которого явно касалась рука "домушника" и предложили мне сдать ДНК. Это оказалось не больно — открываешь рот, и тебе за щеку окунают ватный валик на палочке, который тут же отправляется в пробирку.
На наивный вопрос — а найдут ли мои вещи — черные женщины в черном честно сказали "нет", мужчины уклончиво заметили: "Бывает… Бывает, что случайно находятся"… "Если через четыре дня не объявится следователь, ищите его сами", — посоветовали на прощанье криминалисты.
С тех пор я ищу своего детектива Трейси — именно так, как и легендарного героя культового американского боевика, зовут приставленного к моему делу следователя. Имя только другое, не Дик. Когда бы я ни приходила в полицию, моего детектива не было на месте. Даже когда дежурная говорила — минуточку, сейчас за вами спустятся. Но никто не спускался, когда я ждала на скамеечке возле ящика с игрушками, любезно установленного для детей, пришедших с родителями.
Трейси не спустился за мной, даже когда я разыскала общих знакомых и через них назначила время встречи. Я уже понимала реалии — 26 из каждой тысячи американских квартир грабят каждый год, а в Нью-Йорке и того чаще, процент раскрытия же составляет 5%.
Квартирные кражи если и раскрывают, то случайно — когда поймают целую банду на "мокром деле" или при ограблении банка, а в их тайнике найдутся накопленные сокровища, и среди них — мои камеры, мои компьютеры, мои колечки и золотые сережки — их ведь по ДНК определят, которые я сдала.
"Твои пожитки давно уже грузовиком переправлены в Колумбию — оттуда родом самая мощная сеть домушников. Квартирные кражи никто в Нью-Йорке даже не пытается раскрывать. Нам бы справиться с насильственными преступлениями да убийствами", — окончательно развеял мои надежды матерый коп, с которым свела жизнь. Раскрывать они умеют — нужно только, чтобы преступление было "громким", "кровавым" или политическим, заверили меня по секрету. По другому делу не мелочатся.
Во время розыска детектива Трейси мне удалось собрать о нем массу бесполезной информации. Ну, например, что он страдает избыточным весом и не дурак выпить, и с женщинами погулять тоже. И он был на свидании сразу с двумя стюардессами, когда ему позвонила жена и объявила о разводе. Но разводилась она не по причине его измены (он профессионально конспирировался), а потому, что полюбила другого. И этот другой был — тут другим копам почему-то было смешно — школьным учителем пения!
Поэтому в участке, где работает "мой Трейси", удачной шуткой считается затянуть в его присутствии "до-ре-ми-фа-соль". Может, он избегает не меня, а свою контору?
Полиция недавно на мой запрос, как идет следствие, лаконично известила — "найдено 0". Но я все равно не слишком плохого мнения о нью-йоркских копах после московских-то ментов, которые не раз пытались с меня какую-нибудь мзду сорвать, даже если я ничего не нарушала.
"Предупреждение выношу", — говорит коп, если я не так зарулила. "Штрафчик придется заплатить", — говорил мент, протягивая руку.
Нью-йоркский страж порядка, может быть, и грубоват, но никогда не опустится до того, чтобы взять у нарушителя откупные. "Берут, но не на улице, не у незнакомых и не по пустякам", — сбалансировал мою точку зрения сын нью-йоркского полицейского.
Их и самих "берут", однако. Начальника полиции Нью-Йорка, героя событий 9/11 Бернарда Керика посадили на четыре года когда ему бесплатно отремонтировали коттедж за то, что он спрятал что-то от налогов и единожды солгал чиновникам США.
Судья, кстати, дал генералу больше, чем просил прокурор — за то, вдобавок, что тот скомпрометировал звание героя 11 сентября. В те трагические дни около 25 нью-йоркских полицейских погибли при исполнении своего долга и более 30 скончались потом, отравившись цементной пылью рухнувших башен-близнецов.
Но когда недавно прокуратура "обезвредила" группу копов, которые безвозмездно аннулировали своим подругам и родным штрафные квитанции за неправильную парковку, полиция Нью-Йорка встала на дыбы. В суд прикатили в инвалидной коляске с кислородным баллоном живую икону Нью-Йорка — парализованного по самую шею детектива Стивена Макдональда, который 20 лет назад был смертельно ранен преступниками, но каким-то чудом выжил.
Он только и может теперь что думать, чувствовать и говорить, и если Макдональд считает, что никакой коррупции там не было, то для нью-йоркцев так оно и есть.
По-настоящему своих они не бросают: в фонд убитого в декабре Питера Фигоски собрали для четырех его дочерей два миллиона долларов — чтобы сироты смогли выучиться.
Доносчику в Большом Яблоке копы подкладывают в шкафчик кусок сыра и дохлую крысу и больше с ним не разговаривают. И по традиции — с тех пор, когда в полиции служили сплошь ирландцы — гроб погибшего проносят по Манхэттену на плечах под траурный марш волынок и барабанов.
Нью-йоркских копов можно не любить, но уважения они достойны.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
