Железки с характером

Хотя фильм "Живая сталь" выходит на экраны только сейчас, большинство журналистов посмотрели его еще в начале осени - так решили менеджеры, отвечающие за международный прокат картины. Нечастый случай, когда о блокбастере приходится писать не по свежим впечатлениям, а по памяти; опасный ход для промо-кампании "Стали", учитывая, что содержание большинства голливудских фильмов со спецэффектами трудно вспомнить уже по выходу из зала.

Тем не менее, от этого кино в голове кое-что остается даже спустя месяц. В первую очередь лязг металла, скрежет маховиков и шестерней: все-таки "Живая сталь" - это история про дерущихся врукопашную роботах. Ломают друг друга машины качественно; так, вспоминается, лупил фашиста Василий Теркин: сперва артиллерийским залпом, затем ружейным, потом штыком и, наконец, просто кулаком в зубы. Попалась под горячую руку ничейная каска - намотал на руку шейный ремешок - и каской врагу по морде. 

Правда, Твардовский имел в виду, что на войне за любой машиной, за самой толстой броней сидит человек, и именно от его воли, а не от технического оснащения, зависит исход битвы. Авторы "Живой стали" вывернули эту идею другой стороной. Сами машины становятся здесь воплощенной волей своих хозяев; их страстью, их характером выигрывается бой, не важно, насколько новый внутри карбюратор. 

Сталь тут в самом деле живая и весьма норовистая или, по крайней мере, так хотят показать ее режиссер с оператором, а зрители готовы в это поверить.

Фанаты робобокса и их помоечный робот

Итак, 2020 год, Соединенные Штаты, по живописным дорогам которых колесит на грузовичке парень, задолжавший денег половине букмекеров страны - Чарли Кентон (Хью Джекман). Когда-то он боксировал и даже едва не отправил в нокаут действующего чемпиона. Но теперь о спортивном прошлом Чарли говорят только нахальный взгляд и несколько нарочитая манера думать только на один шаг вперед. Он собирает из запчастей человекоподобных боевых роботов и выставляет их на ярмарках против массивной рогатой живности. Ставит на свой хлам сразу все деньги, проигрывает, удирает в следующую деревню - и так до тех пор, пока Чарли не сообщают, что у него есть десятилетний сын Макс (Дакота Гойо).

Мальчик, так же как и сам Чарли, - большой фанат робобокса, новейшего развлечения, придуманного за несколько лет до описываемых событий, после того, как обычный бокс был запрещен за жестокость. Вместе отец и сын проводят несколько эффектных и разорительных для них боев, пока не находят на свалке какую-то винтажную модель, чистят, чинят ее и чуть ли не принимают третьим в семью. Этот помоечный робот, у которого светодиоды горят прямо как настоящие глаза, приносит им успех и славу, а также помогает узнать цену человеческим отношениям.

Понимаю, что все это невозможно читать без иронии: роботы-боксеры, мальчик и бродяга, саморефлексия американцев на тему будущего; добавлю еще, что режиссер фильма Шон Леви, известен в первую очередь по комедийной дилогии "Ночь в музее". 

Однако голливудская машина работает как часы: набор штампов на наших глазах чудесным образом превращается в отличное зрелище. Роботы дерутся, Хью Джекман делает брови домиком, японская инженерная мысль и русские нефтяные деньги в бессильной злобе уступают первенство безвестному самоделкину, все счастливо обнимаются. 

Авторы вышибают из зрителей слезы умиления и гордости с той же методичностью, с какой человекообразные механизмы выколачивают друг из друга лишние микросхемы: "Я! Сказал! Это! Очень!! Трогательно!!!". Ближе к концу это начинает утомлять, но тут кино и заканчивается на самой что ни на есть позитивной ноте.

Смотреть фотоленту "Хью Джекман и его поклонники на премьере фильма "Живая сталь"" >>

Добрый старик Сэм и его техническая поддержка

В глазах эстета или знатока кино "Живая сталь", конечно, проиграет своему предшественнику - короткому эпизоду сериала "Сумеречная зона" под названием "Сталь". Это более близкая к тексту адаптация рассказа знаменитого в Штатах фантаста Ричарда Мэтисона (мы знаем его в первую очередь как автора литературной основы фильма "Я - легенда"), с более изощренной и даже несколько больной идеей. 

В "Стали" 1963 года Стил, владелец старого робота, не сумев найти денег на его амортизацию, сам выходит на ринг, прикинувшись машиной. Смотрится это, конечно, не так захватывающе, как фильм 2011 года, однако будоражит здорово. 

"Живая сталь" в этом смысле больше воздействует не на мозг, а на чувства, причем самые простые, апеллирует к семейным ценностям. Тут для парадоксов и перверсий места нет. Даже Америка будущего выглядит не стальным кибернетическим чудищем в духе Дика или Гибсона, а наоборот - добрым стариком Сэмом, где все так же картинно, как и прежде, жухнет листва на деревьях, асфальт шоссе по вечерам еще теплый, несмотря на первые осенние холода, а красивые небритые дальнобойщики находят в своих сердцах место для брошенных годы назад сыновей.

Эта идиллия, однако, только сильнее заостряет главную концептуальную проблему большого кино последних лет. В голливудских блокбастерах, которые рассчитаны на максимальный охват аудитории, все чаще обыденное и привычное заменяется фантастическим и невероятным. 

Обычный бокс (вспомним хотя бы "Рокки") - на бои машин. Автомобильные гонки сменяет езда на каких-то световых лучах (так в "Троне"). Исследование джунглей гораздо эффектней проходит с использованием синекожих аватаров - и т. д. В этих историях человек по-прежнему может и даже обязан любить, страдать и ненавидеть, но ему все время требуются какие-то дополнения, костыли, техническая поддержка. Самого по себе его уже как будто мало. 

И чем дальше, тем, вероятно, меньше на экране будет настоящего, из плоти и костей гомосапиенса, который в состоянии дать другому гомосапиенсу (или тем более роботу) в челюсть или отправиться на тростниковом плотике в кругосветку.

А жаль. Ведь в кино, как и на войне, выигрывают не те, у кого больше гаджетов, а те, у кого есть голова и характер.

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции