Ошибаются те, кто считает, что российские политические решения, особенно кадровые, основаны на самом непредсказуемом сценарии, окутанном большой дымовой завесой. На самом деле, вот уже несколько лет, со времен «позднего Путина», за основу всех базовых решений бралось именно самое очевидное. А неожиданность как раз была в том, что никакой неожиданности не было.
Так и сейчас – едва появился список кандидатов на пост столичного мэра, в котором значилась фамилия Собянина, многие начали утверждать, что как раз Собянина и не внесут, потому как слишком очевидно.
Начали говорить про Левитина с объяснением, что поскольку главная проблема Москвы – пробки (ах, если бы это была главная и единственная проблема), то «транспортник» Левитин и будет внесен президентом.
Другая версия заключалась в том, что поскольку главная опасность отставки Лужкова состоит в нарушении спокойствия пенсионеров и бюджетников, коих он умиротворял доплатами и надбавками, то назначить могут Швецову, женщину в Москве хорошо известную, знающую социалку вдоль и поперек.
На это, правда, находились гендерные оппоненты, говорили: нет, ну не могут на двух ключевых городах страны оказаться женщины, ну, перебор. И оказались правы…
Почти та же история была с Шанцевым, которому отводили, надо признаться, самую незначительную вероятность быть поставленным мэром, но все же не исключали этого сценария до конца. Дескать, и Москве знаком, и вроде с предшественником тесными бизнес-контактами не связан.
Фигура же Собянина казалась столь очевидной, что хотя все и сходились на том, что такого «тяжеловеса» просто так в список не внесут, обсуждать детально перспективы московского мэра Собянина было как-то неловко...
И правильно – еще будет возможность наобсуждаться, когда экс-губернатор и экс-глава правительственного аппарата начнет или не начнет проявлять себя на городской позиции.
Губернатором он слыл сильным. Не менее сильной фигурой сделался и в Белом доме. Многие сотрудники аппарата говорили о невероятном административном весе, который обрел Собянин; некоторые не исключали для него и более высоких перспектив…
Еще говорили, что одним из величайших достоинств главы аппарата является то, что он ориентирован на премьер-министра. Другие же, напротив, давно подмечали, что вес Собянина столь велик, что он уже превратился в почти самостоятельную политическую фигуру, которая, хорошо зная правила игры, просто по номенклатурной мудрости не совершает необдуманных поступков, которые могли бы быть истолкованы как излишняя уверенность в себе. Очевидно, в преддверии нового политического цикла, который поминал и бывший градоначальник в своих апелляциях, появление на московской позиции твердого и лояльного человека команды, одновременно при этом зависимого в своей карьере от высших сил, – один из ключевых факторов спокойствия на пересеченной местности.
Кроме того, у нового назначенца есть еще одно неоспоримое преимущество – никто никогда не говорил о какой-либо бизнес-активности его супруги…
Возможно, если «крепкий хозяйственник» Собянин, обладающий к тому же доверием высшего руководства, по-серьезному займется мегаполисом, то у него даже что-то из этого выйдет.
Пока, однако, ситуация большого оптимизма не внушает. Вслед за внесением кандидатуры Собянина пошли комментарии один другого краше. Понятно, что весь истеблишмент единодушен в поддержке выбора и оценке позитивных качеств кандидата. Этот прием – уже давно неотъемлемая часть политического ландшафта. Теперь к этому добавляется впечатление, что истеблишмент решил максимально быстро нивелировать скандал с прежним мэром, вернув на пространство тишь да гладь да партийную солидарность.
Ожидания и пожелания, высказанные Собянину и про Собянина, на фоне едва ожившей общественной мысли, выглядят искрометно.
Одни говорят про необходимость усилить в столице партийную составляющую, другие вспоминают про планы создания финансового центра, третьи подчеркивают необходимость срочно начать бороться с коррупцией (из чего следует, что сам факт наличия коррупции никто не оспаривает, и возникает вопрос, почему не боролись раньше?).
Будто по всеобщей негласной договоренности решено обсуждать не причины, приведшие мегаполис к столь плачевному состоянию, а следствия, из этого состояния вытекающие. По сути, так и не было произнесено, что модель власти, приведшая к многочасовым пробкам, которых нет больше ни в одной столице; к социальному отчуждению; к экономически не обоснованным ценам почти во всех сегментах от ресторанов до квартир; к элементарно опасным транспортным артериям (от вокзалов до рынков у станций метро), реализовывалась в московском регионе годами. И никаких помех, в том числе со стороны властей федеральных, развитию и укреплению этой модели не было.
Наоборот, до последнего времени в делах экономических и политических прежний градоначальник представал едва не столпом партийной благонадежности, социальной ответственности и административной прозорливости. Периодически вспыхивавшие скандалы – с рынками, точечными застройками, шестичасовыми пробками – рассматривались как мелкие неурядицы локального характера, вызванные либо непомерными бизнес-аппетитами столичных компаний, либо и вовсе капризами москвичей.
Никто не занимался анализом эффективности функционирования многомиллионного мегаполиса в сравнении его с мировыми аналогами, например, Нью-Йорком или Токио, именно с точки зрения городского хозяйства. От санитарного и криминогенного состояния узловых станций метро и вокзалов (и причин этого) до времени подъезда и качества оснащения карет «Скорой помощи»; от количества и качества парков на число жителей и приезжих до схем маршрутов городского транспорта и состояния автобусов и троллейбусов; от систем стоков для воды во время дождя и снега до возможности реализовать общественную инициативу через префектуры и другие органы власти.
Ничего подобного, к сожалению, не анализировалось и не обсуждается сейчас. И нет пока оснований полагать, что эти темы войдут в повестку дня нового назначенца.
Что еще печалит в свете нового назначения: в каком же странном состоянии находится столица, да и в целом истеблишмент, если среди выдающихся фигур не нашлось ни одного москвича. Конечно, и москвич может наломать дров. И наломал…
Может, сибиряк, наоборот, будет более толерантен к городу. В конце концов, даже среди питерцев есть такие, которые очень любят Москву.
Или любили. Ту, долужковскую…
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
