Нищий Юг – фугас под ЕС

Проблема беженцев на время выдавила из СМИ проблему банкротства южноевропейских экономик. Но от того, что о нём не пишут, экономический крах Южной Европы никуда не делся, замечает Ростислав Ищенко.

Ростислав Ищенко, обозреватель МИА "Россия сегодня"

Вторую половину прошлого и первую половину нынешнего года Европейский союз провёл в бесплодных попытках решить проблему беженцев с Ближнего Востока. За счёт шатких договорённостей с Турцией, оказавшихся под угрозой срыва после признания Германией геноцида армян в Османской империи в 1915-1917 годах, волну мигрантов удалось на время сбить.

Однако миллионы людей остаются во временных лагерях на территории Турции. Из Сирии и Ирака продолжают прибывать новые беженцы. Продолжающаяся война всех со всеми на территории, которая когда-то была Ливией, также стимулирует миграцию в Европу.

При этом поражения, которые в последние месяцы терпят радикальные исламисты (сторонники "халифата") в Сирии, Ираке и Ливии увеличивают в новых волнах беженцев процент террористов, спасающихся от возмездия.

Сегодня можно с уверенностью утверждать, что никакие международные договорённости и никакие меры ЕС не способны остановить новую волну беженцев, которая обещает быть более массовой и более агрессивной, чем предыдущая. Даже если Европа вдруг забудет о принципе толерантности (что в принципе невозможно) и начнёт топить лодки с беженцами в открытом море, а спасшихся отправлять в тюрьмы, это не позволит остановить миллионы отчаявшихся людей.

Напомню, что беженцы предпочитают двигаться в относительно зажиточную Северную и Центральную Европу. Но при этом они буквально вытаптывают нищую Южную Европу.

Так, в своё время крестоносные армии, прежде чем добраться до сарацин и начать сражаться за освобождение Гроба Господня, превращали в пустыню христианские государства, имевшие несчастье оказаться на их пути. Просто потому, что десяткам тысяч людей надо было как-то кормиться на территориях, где их никто не ждал и запасы для них не заготавливал.

Обнищание Южной Европы

Проблема беженцев на время выдавила из СМИ проблему банкротства южноевропейских экономик. Но от того, что о нём не пишут, экономический крах Южной Европы никуда не делся.

Знаменитые PIGS (Португалия, Италия, Греция, Испания) с каждым годом чувствуют себя всё хуже. Уровень жизни населения падает, безработица растёт, достигая уже критических десятков процентов, а среди молодёжи (как минимум в Греции и Испании) подойдя к отметке в 50%. Выпускники вузов практически не имеют шанса устроиться на работу по специальности. Правительства вынуждены постоянно сокращать социальные программы.

Ни один адекватный специалист не видит у этих государств реальной возможности когда-либо погасить долги своими силами. При этом долговое бремя продолжает расти, а остатки собственных экономик сжимаются и разрушаются.

По пути своих южных соседей уже двинулась и Франция – второй после Германии локомотив общеевропейской экономики. Несмотря на то, что формально Париж имеет достаточно большой запас прочности, у него самые высокие в Европе социальные стандарты, которые в принципе есть куда снижать, – даже первые робкие попытки правительства Олланда перейти к режиму жёсткой экономии вызвали бурную реакцию общественности и привели к серьёзной дестабилизации социально-общественной жизни. Французские СМИ сравнивают ситуацию с кризисом 1968-1969 года, приведшим к отставке де Голля. Разница лишь в том, что тот кризис начался в мае 1968 года на фоне беспрецедентного тридцатилетнего экономического роста и общего резкого повышения уровня жизни широких масс. А текущий кризис развивается на волне экономического спада и резкого снижения социальных стандартов.

Об экономиках Македонии, Румынии и Болгарии просто не приходится говорить. На их фоне дефолтная, ободранная как липка, затопляемая мигрантами Греция – просто оазис благополучия.

Восток и Британия перетягивают одеяло на себя

Европейские противоречия усиливаются стремлением государств "Вышеградской группы" (Венгрия, Чехия, Словакия, Польша) и примкнувшей к ним Прибалтики сохранить ежегодные многомиллиардные (в евро) дотации собственным экономикам на ближайшее десятилетие. Желание восточных европейцев получать десятки миллиардов евро из закромов ЕС сопровождается саботажем общеевропейской миграционной политики. Принимать беженцев эти государства откровенно не желают.

Наконец, кризис усиливается позицией Британии, которая уже выторговала себе особые условия членства в ЕС, гарантирующие ей все возможные финансово-экономические преимущества от присутствия на общеевропейском рынке и снимающие с неё любые политические обязательства по проведению общей экономической, финансовой, внешней и миграционной политики. Но даже эти исключительные условия не гарантируют, что 23 июня текущего года на референдуме о членстве в ЕС британцы не проголосуют за выход страны из Евросоюза. Пока что, несмотря на усилия британского правительства, в стране сильны настроения евроскептиков.

Конечно, эксперты отмечают неустойчивость этого перевеса, а также возможность дополнительной мобилизации правительством голосов колеблющихся. Наиболее радикально настроенные аналитики даже утверждают, что независимо от исхода референдума британская элита не допустит выхода страны из ЕС. Однако сам факт того, что референдум стал возможен, свидетельствует о расколе британской элиты, часть которой не видит общеевропейского будущего.

Кроме того, позиция Британии влияет и на общественное мнение в других государствах ЕС. Так, население Германии не понимает, почему Берлин должен в одиночку оплачивать содержание ЕС, если бонусы приходится делить поровну с Парижем и Лондоном. При этом рядовому бюргеру абсолютно не интересно, что именно германские корпорации получают от такого положения вещей наибольшие прибыли и что в случае демонтажа существующей общеевропейской экономической системы в первую очередь рухнет экономика Германии. Бюргера интересует личное благосостояние, а оно падает. Причём немцы работают больше французов, а социальных благ получают меньше.

В свою очередь, усилившиеся в последние годы евроскептики в Южной и Восточной Европе с надеждой смотрят на Британию. Голосование британцев за выход из ЕС запустило бы необратимые процессы, но даже просто высокий результат евроскептиков в Альбионе придаст второе дыхание их коллегам на континенте и усилит давление евроскептических элит ЕС на бюрократию, ограничит возможности Брюсселя диктовать "общеевропейскую политику", а в конечном итоге запустит процесс ползучей децентрализации ЕС.

Опять не хватает денег

Без решения финансово-экономических и миграционных проблем юга сохранение единства Европейского союза невозможно. Вопрос заключается только в том, будут ли запущены механизмы постепенного, контролируемого "распада сверху", или же резкий рост социальной напряжённости приведёт к серии социальных взрывов в странах Южной Европы и на Балканах, которые запустят неконтролируемый "распад снизу".

Альтернатива, позволяющая сохранить и реформировать ЕС, возможна только за счёт изыскания дополнительных ресурсов. Для этого Европейскому союзу необходим прямой доступ на рынки стран СНГ и Юго-Восточной Азии. Такой доступ возможен только на условиях равноправного партнёрства и конструктивного сотрудничества с Россией.

Нарастающая жёсткая критика частью европейских элит конфронтационной по отношению к Москве политики санкций, вылившаяся в последние месяцы в ряд решений национальных парламентов и местных представительских органов, требующих перехода к сотрудничеству, демонстрирует осознание европейскими политиками критичности позиции Евросоюза. Однако за счёт подавляющего политического и медийного господства проамериканской евробюрократии и ориентированной на неё части европейских политических элит, процесс разворота идёт слишком медленно. Проще говоря, центробежные процессы в ЕС нарастают быстрее, чем адекватные политические элиты перехватывают рычаги управления.
Часовой механизм бомбы, заложенной под ЕС крахом южноевропейских экономик, для маскировки которого уже не хватает вливаний в сотни миллиардов долларов, запущен. К нейтрализации её пока никто не приступал.

В один прекрасный момент лимит времени, отведённый на принятие адекватного решения, будет исчерпан, и предотвратить неизбежное станет невозможно. Возможно, впрочем, что он уже исчерпан.