Елена Супонина, политический аналитик, востоковед — специально для РИА Новости
Перед парламентскими выборами в Иране в последние десятилетия обычно обсуждалось, кто наберет больше голосов — реформаторы или крайние консерваторы. Нынешние выборы в парламент страны, которые пройдут в пятницу 26 февраля, вызывают такие же споры, как и прежде. Особенность их, однако, совсем не в этом.
Вотум доверия президенту
Важно, что это первые выборы после того, как Иран в 2015 году заключил с международным сообществом сделку по ограничению своей ядерной программы. В середине января этого года Международное агентство по атомной энергии (МАГАТЭ) подтвердило, что Иран выполняет свои обязательства, и что, таким образом, нет препятствий для снятия с него международных экономических санкций.
США и Европейский союз, которые на протяжении многих лет периодически вводили против Ирана и свои односторонние санкции, также пообещали их постепенно снимать. Этот процесс уже пошел.
Нынешние парламентские выборы — это своеобразный вотум доверия президенту Хасану Роухани, которого реформаторы считают своим, и который пришел к власти три года назад с обещаниями вывести страну из международной изоляции.
Другое дело, что деление иранских политиков на консерваторов и не очень, на мой взгляд, довольно условно. Все они действуют в рамках, заданных исламской революцией 1979 года. Термин "борющееся духовенство" есть в названиях как крайне консервативных организаций, так и настроенных более умеренно.
Они все борются за одно и то же, только немного по-разному. Это такой созидательный джихад (джихад в смысле "борьба" как "усердие") за процветание Исламской Республики Иран, с упором на определение "исламская".
Расхождения между отдельными политическими группами в Иране преувеличивать не стоит, хотя западные аналитики нередко грешат этим.
Не надо искать в Иране Горбачева
Стоит реформаторам выступить более-менее успешно, как на Западе тут же с придыханием начинают говорить, что в Иране дует ветер перемен. Среди лидеров реформаторов тут же находят "иранского Горбачева", а происходящее сравнивают с "перестройкой" Советского Союза. Эти ожидания всякий раз оказываются завышенными.
Так и сейчас — тот или иной перевес реформаторов, или наоборот, — совсем не будет означать каких-то серьезных сдвигов в политической конструкции Ирана. Для иранцев сегодня важно не это. Они устали от санкций, от старых самолетов, от банковских ограничений и трудностей при страховании торговых перевозок. Они хотят экономической свободы. И за эту свободу боролись их собственные власти.
Поэтому неправы те, кто, судя по заголовкам некоторых статей на Западе, ждет повторения некоей "зеленой революции" в Иране (по аналогии с событиями 2009 года, когда кандидаты-реформаторы заявили о подтасовках на президентских выборах в пользу консервативного Ахмадинежада, после чего начались акции протеста).
Скорее, правы те, кто делает акцент на другом, более актуальном для иранцев аспекте, обозначая это так: "Экономический гигант Среднего Востока пробуждается".
Пожизненный руководитель или коллективный управляющий?
Ответственность нового состава, избираемого на восемь лет, резко повышается в связи с тем, что нынешний Верховный руководитель — аятолла Али Хаменеи — не совсем здоров, хотя по сравнению с другими духовными авторитетами он не так уж и стар, ему 76 лет. В этой должности он находится с 1989 года, будучи избранным на нее после смерти первого Высшего духовного лидера аятоллы Хомейни.
Получается, что новый состав Совета экспертов как раз и должен будет избрать преемника Али Хаменеи, то есть третьего по счету руководителя Ирана.
Члены Совета экспертов в случае согласия между собой могут решиться и на большее, о чем поговаривают уже некоторые из них. В частности, бывший президент страны и давний член Совета экспертов 81-летний Али Акбар Рафсанджани предлагает отказаться от принципа пожизненного избрания рахбара в пользу коллективного духовного руководства государством. Это смелое предложение, недаром Рафсанджани считают одним из лидеров реформаторов.
За экспертами следят стражи
Чтобы любые смелые инициативы оставались в общепринятых рамках, за политическими процессами в Иране внимательно следит Совет стражей конституции. Его 12 членов приглядывают за тем, чтобы никаких резких перемен не происходило.
Например, желающих участвовать в выборах Совета экспертов было более 800 человек. Однако Совет стражей допустил к процедуре голосования только 161 кандидата, сократив конкурс до примерно двух человек за одно место. Из 16 женщин, изъявивших желание стать экспертами, не было допущено ни одной.
Совет стражей наполовину отсеял и кандидатов в депутаты парламента, из 12 000 оставив более 6 тысяч, в том числе 586 женщин. Отсеянные бурчат, но не сильно. В Иране все к этому привыкли, и в ближайшее время ничего не изменится, так поддерживается прочность системы.
И так называемые реформаторы, и консерваторы сегодня в Иране говорят об одном. О том, что надо снижать уровень безработицы, о том, что надо привлекать иностранные инвестиции и повышать (к ущербу нашего бюджета) упавшую за время санкций нефтедобычу.
Иранцы любят торговать и соскучились по нормальной экономике. Так что сейчас — никаких "зеленых революций". Настало время торговли. И это сегодня — главная тема иранских выборов, первых после снятия санкций.
