Владимир Лепехин
В минувшие выходные британский премьер Дэвид Кэмерон опять обвинил Россию в поддержке "мясника Асада". С такой же примитивной убежденностью на Западе ранее утверждали, что после свержения Саддама Хусейна в Ираке в этой стране наступит счастье, и на Украине якобы все будет хорошо после свержения Януковича.
Везде, куда Госдеп нес свою версию демократии, он менял строптивых политиков на послушных, после чего американские компании разоряли страну. Этим, собственно, и ограничивается вклад Вашингтона в "демократизацию" попавших под его каток стран.
Кстати, ставленники Госдепа чаще всего оказывались опаснее предыдущих. Достаточно вспомнить замену американцами Сукарно на Сухарто в Индонезии, в результате чего в этой стране было убито более полумиллиона человек.
Но чем объясняется маниакальное стремление США к избирательной охоте на лидеров некоторых стран?
Известно, что сетования Госдепа на тему "авторитаризма" тех или иных лидеров сочетаются с замалчиванием преступлений своих марионеток где-нибудь в Косово, Прибалтике, Саудовской Аравии, финансирующей "Исламское государство", или на Украине. В такой мировоззренческой парадигме — приписать все мировое зло, включая собственные злодеяния, неугодным политикам, а затем демонизировать их всеми возможными способами — нет ни серьезного анализа, ни морали, а есть лишь один эгоистический интерес.
Психоистория как наука наук на Западе
Помнится, одна известная дама из Московского Центра Карнеги сделала карьеру на Западе, написав в 1999 году книгу про Бориса Ельцина и сведя в ней причинности новейшей истории России к личностным качествам первого российского президента. Сегодня эта дама служит в Брукингском институте и предлагает публике квазипсихологические этюды, только уже не про Ельцина, а про Путина.
Увести политологию в парапсихологию — заказ конкретной элиты, в силу чего в западных гуманитарных науках все больший вес приобретает так называемая "психоистория".
В принципе, психоисторию выдумал американский фантаст Айзек Азимов. В статье "Русская модель экономики: контуры и основания" я уже обращался к его творчеству, акцентируя внимание читателя на цикле романов "Основание". Одна из идей цикла состоит в том, что миром можно управлять, зная законы психологии (которые и учитывает опытный психоисторик Гэри Селдон), программируя на их основе действия политиков на столетия вперед.
В действительности анализом роли личности в истории занимается философская антропология, однако стремление американских политиков эффективно манипулировать массами в мировом масштабе подвигло их трансформировать психоисторию из science fiction в особую научную дисциплину.
Стремление это обусловлено двумя основными причинами.
Во-первых, задачей принизить роль масс, а значит — объективных (в особенности — социальных) законов, с тем чтобы минимизировать возможности появления альтернативной социально-политической теории, подобной, к примеру, марксистской. А во-вторых — желанием подчинить мир посредством насаждения в суверенных государствах лидеров, легко управляемых различными психотехниками.
Владимир Путин как объект западной психоистории
Замена марксизма фрейдизмом и гипертрофированное внимание западных политологов к психопатологическим аспектам современной политики привели к тому, что евроамериканская советология сначала выродилась в "кремлелогию", а затем и в "путинологию". При этом сама "путинология" все больше напоминает гадание на кофейной гуще, поскольку на Западе не понимают логики действий российского лидера.
Среди западных аналитиков стал даже утверждаться некий консенсус относительно тезиса о том, что Путин "сам не знает, что делает" и действует "импульсивно".
Непонимание хода мыслей главы РФ объясняется просто: на Западе не признают никакой иной логики, кроме своей, определяемой сверхрациональными и утилитарными интересами. Западные политики допускают также наличие как бы альтернативной восточной, "варварской", логики, обусловленной иррациональными (на самом деле — опять же утилитарными) мотивациями — инстинктами. Однако поступки Путина не вписываются ни в рациональный, ни в иррациональный тип поведения.
Не буду утомлять читателя казуистикой на тему, чем отличается от рационального и иррационального, скажу только, что еще Макс Вебер отличал ценностно-рациональный тип мышления (свойственный русским) от целе-рационального западного.
Известный азербайджанский политолог Адгезал Мамедов (в отличие от западных аналитиков понимающий феномен Путина) заметил, что "русско-российский цивилизационный архетип не вписывается в стандартные западные представления о Добре и Зле. Для Запада "добрый" тот, кто свой, для русских — тот, за кем правда".
Действительно, для политика российского типа характерно ЦЕННОСТНОЕ поведение, и чем больше в действиях президента России ценностных мотиваций, тем упорнее его не понимают на Западе.
Западные политики всерьез полагают, что присоединение к России Крыма или поддержка ею Сирии могут быть объяснимы только рациональными ("геополитическая выгода") или иррациональными ("врожденная агрессия" не русских, так лично Путина) мотивами, поскольку им, похоже, чужды такие мотивы, как историческая справедливость, естественный антифашизм или бескорыстная защита слабого.
Уверен: западным элитам непонятен тезис Владимира Путина о многополярном мире, с которым он непрестанно выступает на публике, начиная с Мюнхена. И западные интерпретации его речи на заседании Генассамблеи ООН воспринимаются россиянами как комедия или откровенный бред.
Свобода воли Путина и свобода от ответственности Обамы
Полагаю, что как только Барак Обама утратит свой нынешний статус, американские политики наверняка начнут объяснять ошибки и преступления Вашингтона особенностями его личности.
Западная пресса поднимет историю семьи бывшего президента, после чего какой-нибудь психоисторик обязательно отыщет у Обамы "врожденные комплексы", связанные с цветом кожи или пережитым в детстве "психическим насилием" с чьей-либо стороны.
Провал политики Госдепа в Сирии будет объяснен давлением "коварного" Путина на "эмоционально восприимчивого" Обаму, а стремление США усмирить Россию экономическими санкциями — "врожденным антиимперским мироощущением Обамы как потомка раба".
Безусловно, психотипы Путина и Обамы разнятся, но корни различий следует искать не столько в генах и воспитании, сколько в судьбе и особенностях российских и американских политических и ценностных систем, выдвинувших во власть в первом случае воина, а во втором — баловня судьбы.
С моей точки зрения, главное отличие между Путиным и Обамой, если говорить об их личностных качествах, находится где-то в сфере ответственности.
В России авторитет лидера опирается на доверие народа, а потому президент страны обязан держать постоянный контакт со страной. Путин, помимо прочего, лидер конкретной команды, и в этом секрет его карьеры.
Для американского политика важен не авторитет, а рейтинг. По этой причине Обама — одиночка, человек-функция. Секрет же его карьеры (не лидерства) заключается в том, что за него всегда голосовали не только цветные, но и белые, поскольку Обама сверхлоялен по отношению к американской политической машине, "правильно" ориентирующей СМИ и избирателя.
Западная система управления — это классическая олигархия, опирающаяся на охлократию и "желтую" прессу. И такая "демократия" чужда цивилизационным сущностям российского государства, для которого органична демократия державно-коммунитарного типа.
Путин свободен в принятии решений. Зависимый Обама свободнее в другом — он может позволить себе демонстративно жевать жвачку на саммитах (замещение чувства неуверенности) и хохотать в ответ на вопрос: "Кого бомбят США на Ближнем Востоке?"
