Вадим Дубнов, политический обозреватель РИА Новости.
Начало нового российско-грузинского года вообще выглядит подтверждением статистики, благодаря которой год прошедший получился таким жизнеутверждающим. Более 50 процентов производимого в Грузии вина, как со ссылкой на грузинский минсельхоз сообщало агентство "Новости-Грузия", было в 2013 году экспортировано в Россию – 22 миллиона бутылок, вдвое больше, чем годом раньше. Почти в три раза вырос общий грузинский экспорт в Россию, а внешнеторговый оборот с Россией – на 43 процента, составив 680 миллионов долларов. Осенью ушла в Россию первая партия мандаринов в 120 миллионов тонн, и только, кажется, непогода помешала в итоге довести отгрузку цитрусов до миллиарда тонн.
Грузия возвращается?
Формальная статистика объективно подтвердила то, что беспристрастные наблюдатели заметили уже давным-давно: разрыв официальных межгосударственных отношений будто компенсировался интенсивностью человеческих связей.
В очередной раз Грузия в 2013 году отметила взрывной рост туризма. Он и в самом деле смотрится одной из самых ярких точек роста, и география тех, кто обнаружил Грузию на туристической карте, ширится. Однако главными клиентами остаются россияне, их число ежегодно растет на 40-50 процентов, постепенно приближаясь к миллиону человек.
Российский бизнес, в том числе и крупный, от "Интер РАО" до телекоммуникационных и банковских гигантов, будто не слышал, какими политическими обвинениями обмениваются Москва и Тбилиси. Да и с пересадками из одной страны в другую летать приходилось после разрыва отношений недолго: уже в 2010 году сначала один, а потом и два регулярных рейса в день покрывали потребность в авиасообщении, по крайней мере, между столицами.
А теперь грузинские самолеты полетят и в олимпийский Сочи.
Можно предположить, что в основе этого прогресса в отношениях лежат олимпийские мотивы. Едва ли Москву всерьез тревожила перспектива грузинского бойкота Олимпиады – с другой стороны, имелся риск того, что проблемы с Тбилиси усугубят не очень благожелательный международный фон.
Частности без целого
Повестка возможного примирения стала понятна едва ли не сразу после того, как в октябре 2012 года Михаил Саакашвили признал свое поражение на парламентских выборах, обозначив сроки полного окончания связанной с его именем эпохи.
В этой повестке было, по большому счету, всего два пункта, и условно их можно обозначить как вино и визы – если под вином понимать всю сельскохозяйственную продукцию, ожидавшую открытия российского рынка, а под визами весь комплекс транспортно-логистических проблем, из-за которых для подавляющего большинства грузин Россия долгие годы оставалась закрытой.
Понятно, что у Грузии интереса к решению этих проблем было значительно больше, чем у России. Поэтому Москва долго не проявляла явного желания ими заниматься, а Тбилиси, понимая это, не мог себе позволить настаивать. Однако Олимпиада в Сочи сделала операцию по сближению взаимовыгодной.
Причем, благодаря необходимости снять сочинские двусмысленности, Москва и Тбилиси, возможно, смогут официально сформулировать ответ на более системный вопрос: что и как можно урегулировать в частностях, когда не идет речи об урегулировании в целом?
Отношения без дипломатии
И, как выясняется, дальше вина и виз особенно не простираются не только возможности, но и желания сторон. Здесь пункты повестки примирения можно снова обобщить до общеполитических масштабов.
Поэтому, наверное, несложно предположить, по каким направлениям (в рамках указанной повестки) будет продолжаться сближение – медленное, потому что торопиться не стоит хотя бы потому, что пунктов этого сближения немного, а растянуть их, возможно, придется на долгие годы.
Возможно, будет постепенно расширяться и модернизироваться российско- грузинский погранпереход в Верхнем Ларсе в Северной Осетии, тем более, что очередь с российской стороны временами длиннее, чем с грузинской. Впрочем, этот дисбаланс может быть исправлен, если постепенно российские визы будут предоставляться не только автоперевозчикам, но и другим гражданам Грузии, и вычисление новых категорий счастливчиков станет, наверное, знаменовать собой каждый новый этап будущего сближения.
Ресурс такого сближения может показаться крайне ограниченным, но явочным порядком, возможно, именно так и будет выявлена реальная потребность сторон друг в друге и реальное политическое расстояние, их разделяющее. Причем вполне вероятно, очень скоро выяснится, что ни статус Абхазии, ни даже отсутствие посольств в Москве и Тбилиси к этому расстоянию никакого отношения не имеют.
