Константин Богданов, обозреватель РИА Новости.
Теперь в зону боевых действий солдат-срочник может попасть уже через четыре месяца после начала службы, а не через шесть, как раньше. Соответствующий указ подписал президент Путин.
Реальный смысл это распоряжение имеет для генералов, но для солдата, как это ни странно прозвучит, изменения минимальны. Все, что может поменяться для солдата, зависит не от сроков отправки на войну, а от качества первичной подготовки.
Полгода в наследство
Откуда вообще взялись шесть месяцев и чем они перестали устраивать военных? Вообще-то, это стандартный срок так называемой "учебки": периода освоения воинской специальности, после которого срочник считается подготовленным и непосредственно направляется в войска для прохождения службы.
Сохраняется этот срок еще с советских времен. Личный состав, прошедший учебку, считался годным и для отправки в зону боевых действий (например, для "исполнения интернационального долга в Демократической Республике Афганистан").
В 1998 году, на пике антивоенных настроений в обществе из-за неудач первой чеченской войны, была принята норма, согласно которой отправка срочнослужащего в район боевых действий производится исключительно на добровольной основе и только после прохождения шести месяцев службы.
Что такое "добровольно" в вооруженных силах – вопрос отдельный. Но уже в 1999 году, после начала второй чеченской, от добровольности отправки даже в документе не осталось и следа, хотя правило шести месяцев сохранили.
На тот момент, когда срочная служба составляла 24 месяца, шестимесячная норма имела хоть какой-то смысл: из четырех призывов "военнообязанными" оказывались сразу три. Но после сокращения сроков службы с января 2008 года до 12 месяцев оказалось, что для отправки туда, где стреляют, формально годна только половина срочников, и "срок годности" такого командированного не превышает того же полугода.
Налицо все показания к перестройке системы подготовки, сокращению "учебного" периода службы, и как следствие – снижение сроков, после которых возможна отправка под пули. Что и происходит.
Что делать срочникам на войне
По-хорошему, принудительно отправленным срочникам вообще нечего делать в зонах локальных конфликтов низкой интенсивности. Для этого в армии должно быть достаточное число добровольцев из числа подготовленных контрактников. Срочники-годичники же должны служить во внутренних округах фактически в режиме расширенных сборов по подготовке обученного резерва.
Добровольцы из числа призывников допустимы, но смысла не имеют: вкачать в новобранца должный объем военно-полевой науки, чтобы он не угробился сам и не угробил никого из сослуживцев, за год можно едва-едва, а тут ему на дембель. По целому же ряду специальностей это и вовсе невозможно, что подтверждает советский опыт, где в сухопутных войсках, "на технике", нормально подготовленными считались де-факто отслужившие 1,5 года и более.
Так что, по-видимому, подход к набору "на войну" контрактников, как минимум отслуживших срочную, тут альтернативы не имеет. Но мыслить приходится реалистически. Страна на данном этапе категорически неспособна дать армии достаточного числа контрактников, несмотря на целевые ориентиры, определенные на самом высоком уровне. Не помогает пока даже и резкое повышение денежного содержания.
Генштаб исходит из этой данности, и всерьез не воспринимает разговоры о чисто контрактной форме комплектования подразделений, и честно планирует боевое применение срочнослужащих. Поэтому, уж извините, но раз так получилось – нужно вводить в русло осмысленной организации отправку срочников на войну.
Придется перестраивать подготовку
Как говорится, решение о годичном сроке службы принято, и это плохое (хотя бы только с точки зрения среднего уровня боеготовности рядового состава) решение – значит, будем думать о том, как сделать максимально хорошо в рамках плохого решения.
В принципе, распоряжение президента что-то поменяло для военного планирования, но крайне мало – для конкретного срочника. При сохранении сложившихся подходов к обучению новобранцев призывной контингент, совсем уж грубо говоря, как мало что умел после полугода учебки, так вряд ли станет сильно хуже и после четырех месяцев.
Куда больше будут значить изменения в интенсивности и содержании подготовки призывников в эти самые первые четыре месяца, а это неизбежно. Собственно, реформа подготовки – единственное, что может повлиять на боеспособность призывного контингента, загремевшего в зону боевых действий. И на уровень потерь тоже – если исключить такой фактор, как профессионализм и тактическую подготовку офицеров, а также, что немаловажно, его отношение к сбережению вверенного личного состава. Но это уже совсем другой вопрос.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
