Сергей Варшавчик, обозреватель РИА Новости
День Победы, на самом деле, очень грустный праздник, "со слезами на глазах". И с каждым годом он становится все печальнее. Ибо стремительно уходят из жизни рядовые участники Великой Отечественной и, к сожалению, в большинстве своем не оставляют воспоминаний о том, что им довелось пережить.
На войне самое главное - не самолеты, танки, пушки или корабли, а человек. И самое интересное - его личное участие в боевых действиях. Учитывая, что через действующую армию в 1941-45 годах прошли десятки миллионов, у каждого из них была своя война, отличная даже от воюющего рядом однополчанина. С этой точки зрения, история самой кровопролитной войны в истории человечества бесконечна и глубока, как океан.
Сразу по окончании войны, на приеме в Кремле в честь участников парада Победы 1945 года, Сталин как Верховный главнокомандующий поднял тост за скромных "винтиков", подчеркнув, что "никто о них не пишет, звания у них нет, чинов мало, но это - люди, которые держат нас, как основание держит вершину".
Однако при Сталине День Победы стал с 1948 года обычным рабочим днем, а историю Великой Отечественной складывали, в основном, из действий фронтов, армий, корпусов и дивизий, где судьбы простых солдат сливались в общем ходе великих сражений, как исчезают детали местности при аэрофотосъемке.
Отдельные исключения, в виде повести Виктора Некрасова "В окопах Сталинграда" (опубликована в 1946 году) - одной из первых книг о войне, написанных правдиво, насколько это было возможно в то время - лишь подчеркивали общую тенденцию.
Большому имперскому стилю не требовались свидетельства отдельных участников, война представала как вдохновляющий подвиг миллионов советских людей, направляемых партией и правительством под руководством мудрого Сталина.
Детализация касалась лишь тех, кто совершил геройские поступки, что отражалось в строго прописанных правилах работы в патриотическом жанре.
Солдатский долг генералов
Ситуация начала меняться лишь после смерти Сталина, в хрущевское и особенно брежневское время. В 1965 году, спустя 20 лет после окончания войны, День Победы вновь стал нерабочим днем, возобновились и военные парады.
Боевые маршалы и генералы вспомнили о том, что они были далеко не "винтиками" и засели за мемуары. В 60-е годы вышли "Воспоминания и размышления" Георгия Жукова, "Солдатский долг" Константина Рокоссовского, "Дело всей жизни" Александра Василевского и другие книги многих полководцев Великой Отечественной.
Характерно, что Рокоссовский, командовавший 1945 году парадом Победы, в своих мемуарах ни словом не обмолвился о том, что перед войной был арестован и в 1937-40 годах пробыл в заключении во внутренней тюрьме НКВД Ленинградской области, где, несмотря на пытки и зверские избиения, не дал ложных показания ни на себя, ни на других. Жуков, принимавший парад Победы, в своей книге намного больше места уделил победоносной Сталинградской битве, нежели безрезультатному сражению за Ржев, которое вели его войска.
Справедливости ради надо отметить, что многое в начальственных мемуарах не прошло через сито тогдашней цензуры. В частности, в тот же "Солдатский долг" не вошли некоторые нелицеприятные моменты начала войны, которые Рокоссовский наблюдал воочию - в частности, страх перед стремительно наступавшими немцами, сеявший дикую панику среди многих бойцов и командиров Красной Армии. "Весьма характерен случай самоубийства офицера одного из полков 20 тд., - писал Рокоссовский. - В память врезались слова его посмертной, записки. "Преследующее меня чувство страха, что могу не устоять в бою, - извещалось в ней, - вынудило меня к самоубийству"".
К 70-м годам ХХ века любой мало-мальски уважающий себя советский генерал обзавелся собственной книгой воспоминаний, в которой рассказывалось, как он отважно воевал - водил войска в атаку, ставил задачу подчиненным, а иной раз даже рисковал жизнью, попав под случайную бомбежку.
В мемуарах некоторые авторы рассказывали, что им приходилось воевать не только с немцами, но и с самодурством собственных начальников.
Один из лучших командармов Великой Отечественной, Александр Горбатов (воевавший "не числом, а умением", несколько раз отказывавшийся выполнять приказы генералов Москаленко, Рокоссовского и даже Жукова, когда требовалось положить тысячи солдатских жизней ради сиюминутного успеха, и про которого Сталин однажды пошутил, что "Горбатова могила исправит") с горечью писал в своей книге "Годы и войны": "Особо непонятными для меня были настойчивые приказы - несмотря на неуспех, наступать повторно, притом из одного, и того же исходного положения, в одном и том же направлении несколько дней подряд, наступать, не принимая в расчет, что противник уже усилил этот участок".
Батальоны просят огня. И правды
В литературе появилась "лейтенантская" проза, лучшие представители которой Василь Быков, Юрий Бондарев, Григорий Бакланов и многие другие попытались, как могли, в условиях советской цензуры правдиво рассказать о том, как выглядит война глазами младшего офицера, в основном, артиллериста.
Уже одни названия их повестей и романов достаточно красноречиво передавали всю тяжесть и трагизм пережитого - "Дожить до рассвета", "Горячий снег", "Батальоны просят огня", "Мертвые сраму не имут", "Навеки девятнадцатилетние", "Убиты под Москвой". Яркой трилогией стал роман-эпопея Константина Симонова - "Живые и мертвые", "Солдатами не рождаются", "Последнее лето".
Однако произведение о войне, пусть даже талантливо написанное ее участником, и его личные воспоминания - далеко не одно и то же. В первом случае автор неизбежно приглаживал, припудривал действительность, во втором - был точен и честен.
Например, один из главных героев в "Живых и мертвых" генерал Серпилин в июле 1941-го героически дрался со своим полком в окружении около Могилева, а затем, согласно воле автора, вырвался из «котла» и продолжал воевать с врагом, вплоть до 1944 года. На экране этот образ ярко воплотил Анатолий Папанов (сам воевавший и получивший тяжелое ранение) в одноименном фильме Александра Столпера. В романе другой главный герой, военный журналист Синцов оставался вместе с Серпилиным и разделял с ним и его солдатами тяготы выхода из окружения.
Как говорил сам Симонов, "я не был солдатом, был всего-навсего корреспондентом, но и у меня есть кусок земли, который мне век не забыть - поле под Могилевом, где я впервые видел в июле сорок первого, как наши сожгли тридцать девять немецких танков". Однако в реальности знаменитый писатель лишь кратковременно побывал в расположении 388-го стрелкового полка под командованием полковника Кутепова, ставшего прототипом Серпилина, и, в отличие от последнего, сложившего голову в бою под Могилевом.
В итоге в массовом сознании взгляд на войну во многом формировался с генеральского НП или, в лучшем случае, с позиции командира батареи или батальона. Голос же рядовых бойцов долгое время, не считая повестей Виктора Астафьева, не был слышен.
Они помнят
Ситуация начала меняться уже в постсоветское время, когда исчез Главлит с его идеологическими рогатками. Появился интернет, независимое от издательств и традиционных СМИ мощнейшее средство распространения информации, позволившее открыть читателям огромный пласт Великой Отечественной в виде многочисленных интервью с бывшими красноармейцами и сержантами всех видов и родов войск. Ярким примером этого служит сайт "Я помню", созданный группой волонтеров, на котором можно найти сотни бесед с людьми, не понаслышке знающими, что такое передний край.
Их "непричесанная" война во многом не похожа на привычную, киношно-литературную. Но жизнь - лучший автор, она закручивала такие сюжеты, которые и не снились иным сценаристам и писателям.
"В 1942-м, в бою под Прохладной, я лично видел, как экипаж танка Т-34 уничтожил семнадцать немецких танков. После войны выяснилось, что нигде про этот геройский бой танкистов и не слышал... Даже на войне все зависело от пиара...", - горько посетовал ас-танкист Ион Деген.
А вот свидетельство другого рода. Василий Чепик, кавалер двух орденов Славы, рассказал, что во время боев в Померании в 1945-м первый этаж одного из домов был занят нашими солдатами, тогда как на втором оставались солдаты вермахта. Враги стали обмениваться водой и сигаретами. "Кричим: "Немцы, тикайте, а то стрелять будем!" Те в ответ: "Подождите, нам еще котелок воды нужен!" Снова котелок с сигаретами спустили немцы, мы им водой его заполнили. После немцы из дома ушли, мы вдесятером его полностью заняли, доложили начальству, что объект взят", - поведал ветеран.
Было разное. И страшное и светлое, и подлое, и героическое. И мы, потомки, должны знать и помнить об этом. Чтобы урок Истории не прошел для нас даром.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
