Константин Богданов, военный обозреватель РИА Новости.
Сто лет назад, 7 ноября 1911 года, родился советский конструктор ракетных систем Михаил Кузьмич Янгель. Все отечественные ракетчики первого призыва так или иначе работали на оборону, но Янгеля среди них по праву можно считать "самым военным".
Ракетно-ядерная триада Родины
Облик отечественной ракетной индустрии сформировали, по сути, три человека.
Это Сергей Королев - самый известный, самый удачливый, самый целеустремленный и самый властный из генеральных конструкторов 50-60-х годов прошлого века.
Это Владимир Челомей - смелый фантазер и любимец Никиты Сергеевича Хрущева, изрядно грешивший аппаратными играми, но при этом пламенный энтузиаст ракетной техники.
И это Михаил Янгель, отец военного ракетостроения СССР.
Они начинали вместе, а потом разошлись по ветвям сложносочиненного древа советского военно-промышленного комплекса. Всесильный хозяин отечественной "оборонки", министр вооружения, а затем министр оборонной промышленности СССР Дмитрий Устинов как огня боялся монополизации в военной промышленности, во многом справедливо полагая, что единственный поставщик будет диктовать свои условия заказчику.
Поэтому даже на заре становления ракетной отрасли Устинов начинал закладывать "дублирование" разработчиков. Именно так Янгеля, несмотря на отчаянное сопротивление, втянули в аппаратное противостояние с единомышленником Королевым, а потом изъяли из команды Сергея Павловича, запустив в свободное плавание.
Янгель получил под свое начало ОКБ-586 с приданным ему ракетным заводом в Днепропетровске - будущим "Южмашем".
Простое и надежное, как лом
Это уже потом Челомей выкатит военным удачнейшую легкую ракету УР-100, отдаленные потомки которой - УР-100НУТТХ - до сих пор стоят на боевом дежурстве российских стратегических сил. А на базе эскизного проекта тяжелой боевой ракеты УР-500 создадут носитель "Протон" - второй, наряду с королевским "Союзом", узнаваемый символ отечественной космонавтики.
Это чуть позже Королев, ожегшись на аварийной ракете Р-9А (инженерно прекрасной, но совершенно неудачной с точки эксплуатации), окончательно откажется от разработки боевых ракет в пользу космонавтики - и добьется там феноменального успеха.
А в то время великие хватались за оборонные темы при первой возможности, толкаясь локтями, и не всегда добивались успеха. Королев тащил проекты боевых и космических ракет параллельно, притом нередко терпел неудачу и там, и там. Челомея кидало от эскизов чудовищных сверхтяжелых носителей к совершенно непрофильной для него противоракетной обороне.
Янгель же, взявшись за гуж боевого ракетчика, тянул его как хороший дизельный трактор: не быстро, но неуклонно. Фирменным стилем Михаила Кузьмича стала привычка делать из каждой своей ракеты, насколько это было возможно, своего рода автомат Калашникова: простое надежное изделие, легкое в освоении и эксплуатации.
Королевские увлечения жидким кислородом в составе ракетного топлива в армии не любили, на ракеты Челомея порой тоже были нарекания. Янгелевская философия техники полностью совпадала с отечественной военной традицией: оружие должно быть надежным, простым и безотказным, как лом.
Когда ломы взрываются
Но ракета - не лом, отказы будут всегда. После успеха с ракетой средней дальности Р-12 (любимицей наших военных, выпускавшейся сотнями и очень долго стоявшей на вооружении), Янгелю поставили задачу сделать межконтинентальную ракету.
Его конкурентом был Королев с Р-9А, и здесь сошлись два конкурирующих подхода к военному ракетостроению. Королев строил криогенные ракеты на жидком кислороде и керосине - сложные и опасные при заправке, но чрезвычайно эффективные, когда речь идет о забросе полезной нагрузки.
Янгель, изучив имевшиеся в наличии технологии, указал, что для боевых систем ракетное топливо нужно делать "высококипящим" (используемым при обычной температуре), чтобы обойтись без сложного криогенного оборудования. Такие ракеты могли стоять на стартах неделями, в отличие от кислородных, у которых в запасе было в лучшем случае несколько часов, да и то при постоянной подкачке компонентов.
Свою Р-16 Янгель выкатил на испытательный старт в октябре 1960 года. Сырое, недоведенное изделие, детище гонки с волшебником Королевым, давало сбой за сбоем. По-хорошему, с ракеты надо было сливать топливо, и фактически собирать заново. Но на 41-й площадке Байконура находился главком РВСН маршал Митрофан Неделин, задачей которого было добиться запуска ракеты не позднее 7 ноября...
Эта история, видимо, стала единственным случаем, когда Янгель пошел против своих принципов работы и не стал настаивать на прекращении испытаний. 24 октября 1960 года система управления заправленной ракеты Р-16, на которой шли работы, выкинула самоубийственный фортель, запустив двигатели второй ступени. Жертвами чудовищного взрыва, ставшего крупнейшей ракетной катастрофой в мировой практике (и вошедшего в нее как Nedelin Disaster), стали 126 человек, не исключая и самого маршала.
Вперед и вверх
Янгель в том взрыве выжил чудом, за пару минут до него отойдя с площадки покурить. Эта катастрофа принесла ему очередной инфаркт, длительную депрессию и уверенность в том, что отступаться от принципов себе дороже.
Над днепропетровским КБ ходили тучи, возникали слухи о том, что Хрущев готовится лишить его статуса головника и поделить между Челомеем и Королевым. Янгель на этом фоне попробовал в 1964 году выступить против ненужного перенапряжения ракетно-космической отрасли из-за конфликтов генеральных конструкторов. Он попытался предложить Королеву сосредоточиться на пилотируемой космонавтике, Челомею - на беспилотной, а за собой оставить производство боевых ракет и космических носителей.
Услышан Михаил Кузьмич не был.
Осенью того же 1964 года зубры ЦК отправили Хрущева в отставку, после чего горячка спала сама собой. Растратил аппаратный ресурс Владимир Челомей, умер Сергей Королев, а вслед за этим выдохлись и его наследники.
Михаил Янгель у себя в ОКБ-586 продолжал работать. Вслед за доведенной до ума Р-16 он сделал оперативно-тактическую Р-14, а потом переключился на тяжелую ракету Р-36. Янгелю некогда было выяснять, кто в отрасли главный: он делал оружие.
Памятник с разделяющимися боеголовками
В кадрах этого старта есть что-то завораживающее. На волне плотного серого газа из шахты в тишине вылетает тридцатиметровая черно-серебристая ракета и на мгновение зависает над оголовком. Ракета словно осматривается, проходит секунда - и в белое облако с режущим слух ревом ударяет факел двигателей первой ступени, медленно начиная разгонять двухсоттонную махину в зенит.
Так взлетает самая известная советская ядерная ракета Р-36М, более известная миру под мрачной натовской кличкой "Сатана" - один из самых ярких символов "холодной войны". Восемь с лишним тонн очень полезной на войне нагрузки, только официально - до десяти ядерных боевых блоков. Если по району базирования нанесен блокирующий ядерный удар, может стартовать прямо сквозь огненный шар ядерного взрыва.
Михаил Кузьмич не дожил полутора лет до первого пуска этой ракеты: 59-летний конструктор скончался от пятого по счету инфаркта. Но именно в Р-36М Янгель успел свести воедино все, что знал, умел и понимал в своей отрасли.
Именно Янгель придумал и отстоял "холодный" (т.н. минометный) старт ракеты из шахты - без запуска двигателей. При первом рассмотрении эта идея шокировала инженеров "Южмаша" - планерка главных конструкторов дружно забраковала схему как нереализуемую. Янгель выслушал сподвижников и заявил: "Я вас услышал. Итак, мы делаем минометный старт".
И сделал, как много раз делал то, чему отказывали в праве быть. Он хорошо помнил взрыв 24 октября 1960 года - и потребовал делать ампулизированные ракеты, заправляемые один раз, на заводе-изготовителе, до конца гарантийного срока. Сделал Р-36орб - первую в мире систему орбитальной бомбардировки (эту задачу так и не осилил Сергей Королев), стоявшую на вооружении до 1983 года. Обосновал облик тяжелого жидкостного носителя с разделяющимися головными частями индивидуального наведения, стоящего на боевом дежурстве в защищенных пусковых шахтах.
Носитель стоит там, в этих шахтах, и поныне. 58 ракет Р-36М2 и Р-36МУТТХ до сих пор несут на себе добрую половину всех боевых блоков российских ракетных войск стратегического назначения. И это, пожалуй, самый лучший памятник, который мог бы получить Михаил Янгель - первый оружейник среди ракетных творцов СССР.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
