Дмитрий Бабич, политический обозреватель РИА Новости.
Когда я учился в Соединенных Штатах, меня немного удивляло равнодушное отношение американцев ко всяким военным датам и годовщинам.
"Ты знаешь, какой сегодня день?" - в ответ на этот вопрос американец озабоченно посмотрит в свой ежедневник на предмет забытой встречи или, в крайнем случае, дня рождения. Если вы зададите этот вопрос 8 мая (именно в этот день из-за разницы во времени пришла в западный мир Победа) или даже 2 сентября (когда в 1945 году капитулировала Япония), не ждите понимающей улыбки. Если, конечно, вы не разговариваете с ветераном или с доктором исторических наук.
Но теперь есть одна дата, которую американцы знают точно, от мала до велика. Это 11 сентября 2001 года, когда страна подверглась террористической атаке. Эту дату помнят и в других странах, но там она все больше заслоняется другими последовавшими трагическими событиями: войнами в Афганистане и Ираке, терактами в Мадриде и Лондоне, Москве и Беслане. Каждого из таких терактов хватило бы, чтобы стать событием десятилетия в восьмидесятых или семидесятых. Но в этом особенность мира после 2001 года: он привык к боли, его уже ничем не удивишь. Тем не менее находятся оптимисты, которые и в этой бесконечной череде могильных крестов видят плюсы.
"То, что произошло десять лет назад, изменило наши жизни, но я думаю, что теперь мы живем в более безопасном мире, чем 10 лет назад, - заявил в преддверии годовщины генсек НАТО Андерс Фог Расмуссен. – Международные террористические сети сильно ослаблены, и это хорошая новость".
Завидный оптимизм г-на Расмуссена разделяют не все, включая славящуюся своей верой в будущее Америку. Дело тут не только в новых мерах безопасности, которые превратили правительственные офисы в крепости, а аэропорты всего мира – во что-то напоминающее кабинет врача, с сеансами раздевания, разувания и просвечивания.
Жизнь покосилась
Америка – страна, основанная не на этническом единстве, а на общности жизненной философии, ценностей, образа жизни. К числу таких привычных и общих убеждений относится и мнение, что если кто-то пока не любит Соединенные Штаты, то этому человеку легко объяснить, что он заблуждается. Лучший метод сделать это - вывезти в США и показать американскую жизнь.
Но эти террористы жили в США. И объяснить себе их поведение американцы просто не могли. После 2001 года покосилась сама жизнь. Даже в мелочах, о которых раньше не приходило в голову задумываться.
"У меня сердце облилось кровью, когда я узнал, что большая часть животных, чьи хозяева погибли во Всемирном торговом центре, умерли от жажды и голода запертыми в квартирах, - написал в своем письме в газету "Нью-Йорк таймс" пожилой ньюйоркец. – Говорят, добраться до воды и спастись смогли те кошки и собаки, чьи хозяева не закрыли в то утро крышки своих унитазов. С тех пор я никогда не опускаю крышку у себя в туалете".
Хотя Джордж Буш-младший и призвал соотечественников в первые же дни после теракта жить как прежде, вернуться к старой жизни не получилось. Не только из-за страха.
Американцы с конца девятнадцатого века привыкли к двум становым постулатам своей и в самом деле великой цивилизации. Первый: мы – лидеры мира, и мир ценит это лидерство, за исключением узкого слоя завистников и сумасшедших. Второй: мы живем в демократической стране, где даже потрясения укрепляют нашу пластичную демократию, как это было в голодные тридцатые или в бурные шестидесятые. Оба эти постулата вдруг перестали работать.
Конец любви
Для среднего американца, редко выезжающего за границу и не владеющего иностранными языками, страшное доказательство того, что уСША есть в мире миллионы активных ненавистников, стало неожиданностью.
Тут, конечно, есть некоторый повод для горькой усмешки с нашей стороны. В течение всех предыдущих семи лет то прерывавшейся, то возобновлявшейся войны в Чечне (1994-2001 гг.) американцы учили россиян, что те ведут себя неправильно. Что нужно искать корни конфликта, стремиться к соглашениям, а удары - если и наносить, то с филигранной точностью. А еще лучше – не наносить никаких, идя на уступки и соглашения. Примиритесь со скрывавшейся от вас коммунистами правдой, говорили нам (не без удовольствия) американские учителя: русских в мире не очень-то любят, причем нелюбовь эта свойственна не только иностранцам, но и жителям российских национальных окраин.
После 2001 года, а особенно после начала операции США и их союзников в Ираке в 2003 году американское злопыхательство в отношении России как-то само собой уменьшилось в разы. Американцы с ошеломлением узнали, что и они не являются объектом всеобщей любви.
Нет, пресса и до 2001 года не скрывала от граждан США, что у них есть враги в Ираке, Иране или в бывшем СССР. Но у среднего американца была подсознательная психологическая защита от таких сообщений. Когда-то ее неплохо описал американский историк Артур Шлессинджер, используя аналогию с Римской империей. Поскольку та империя заняла собой почти весь известный тогда европейцам мир, римское государство в какой-то момент стало как бы отказывать оппонентам в праве на законное существование: "Внутри империи нет оппозиции – есть только экстремисты и отщепенцы; у империи нет враждебных государств – есть только кровожадные террористы". До 2001 года для среднего американца враги были этими самыми отщепенцами, причем живущими где-то далеко, за океаном. Там их и надо было держать на положении "стран-изгоев" в экономической и военной изоляции. Как держат в клетках буйнопомешанных.
И вдруг враг оказался рядом! Президент Джордж Буш-младший отреагировал на опасность в соответствии с представлениями все того же среднего американца. Если отщепенцы среди нас, их надо выявить и устранить; если же они за границей, надо пойти в те страны, где они прячутся, и установить там демократию. А демократические страны друг с другом не воюют. Не воюем же мы с Европой!
Далее сбылось одно из пророчеств вышеупомянутого историка Артура Шлессинджера. Сохранить демократию и уважение к правам человека в воюющей стране оказалось очень трудно. Ведь уважение к правам человека предполагает доверие к этому самому человеку, презумпцию его невиновности. А как это все сохранить в мире, где все ждут удара из-за угла?
На полувоенном положении
Письма на форум "Нью-Йорк таймс" подтверждают правоту Шлессинджера. "Так называемый Патриотический акт об укреплении безопасности лишил каждого американца священного права на неприкосновенность частной жизни (privacy). Это так печально! Америка находится в упадке, может быть, у нас нет больше надежды", - пишет читатель Эдвард Грейвс.
Пессимистический тон этого письма хорошо знаком нам, с начала перестройки привыкшим посыпать голову пеплом. Но для американцев неверие в собственную страну и в ее законы – это скандал, ужас, крайне психологически некомфортное состояние.
Неудобства, вызванные укреплением безопасности, столь велики, что оппоненты власти все громче требуют смягчения осадного положения, на котором оказалась страна. К тому же решению подталкивают США и европейцы, уставшие от бесконечных военных компаний в Ираке и
Афганистане и мечтающие сосредоточиться на собственной безопасности. Пацифисты отмечают, что если взять статистику за десятилетие (а после 2001 года в США не было массовых терактов) количество жертв террористов сравнимо с количеством людей, убитых молнией. То есть шанс попасть в зону теракта для среднего американца ничтожно мал и пора бы успокоиться.
Но тут начинает работать психология – люди верят телевизионным картинкам больше, чем уверениям и статистике. Все телекомпании нынче посвящают годовщине 11 сентября яркие спецвыпуски...
Как показывают опросы CBS News, 79 процентов ньюйоркцев остаются убеждены, что их город рано или поздно подвергнется новой атаке террористов. 83 процента думают то же самое о территории США в целом. В итоге меры безопасности никак не смягчаются. Возможно, поддержание фактически полувоенного положения в мозгах американцев выгодно и власти. В таком состоянии людьми легче управлять – в бывшем СССР это знают не понаслышке.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
