Ольга Соболевская, обозреватель РИА Новости.
"Я попробую исправить его, он может служить к славе царствования", - говорит король Людовик XIV о драматурге Мольере в "Кабале святош". В том же духе рассуждал и Иосиф Сталин об авторе пьесы Михаиле Булгакове. Но упрямый драматург не сдавался на милость жестокому веку. Он придерживался старомодных - очень твердых - понятий о чести. Михаил Булгаков, со дня рождения которого 15 мая исполняется 120 лет, был человеком на все времена, как и его произведения, укрепляющие в человеке дух свободы и мужества.
"Мне на плечи кидается век-волкодав"
Булгаков сменил много профессий и ролей: военного врача, журналиста, переводчика, либреттиста Большого театра, актера, режиссера, писателя. Он любил менять маски: то подчеркивал свой консерватизм, "особость" и старомодность накрахмаленным воротничком, моноклем и галстуком-бабочкой, то был душой компании, затейником, бонвиваном. Современники считали его "легким", "театральным", "скромным", "дьявольски умным". В дневниках Елены Сергеевны Булгаков предстает богемным человеком, любителем ресторанов, вечеров с друзьями, розыгрышей, культпоходов. Вся его внутренняя жизнь будто ускользает от непристального взгляда. Так же было и с Моцартом, и с Пушкиным, чьи обаяние и лучезарность иной раз принимали за легкомыслие и легковесность.
За всей мозаикой увлечений и свойств характера Булгакова скрывалась его цельная и неизменная суть. "Вся жизнь этого беспокойного и блестящего писателя была… беспощадной схваткой ради чистых человеческих помыслов", - писал Константин Паустовский о Булгакове. Жертвенную судьбу писателя замечательно иллюстрирует и работа художника Виктора Бахтина: под портретом ясноглазого драматурга - терновый венец, увитый розами.
"Писатель-попутчик", как называли непролетарских писателей, Булгаков в 1931 году в письме к Сталину назвал себя "литературным волком": "Мне советовали выкрасить шкуру. Нелепый совет. Крашеный ли волк, стриженый ли волк, он все равно не похож на пуделя". Как не раз замечал Булгаков, ему не прощали "бесчисленные уродства быта" в его сатирических повестях, унаследованный от Гоголя и Салтыкова-Щедрина "яд" языка, "глубокий скептицизм в отношении революционного процесса… в отсталой стране" и "упорное изображение русской интеллигенции как лучшего слоя в нашей стране".
На литературного волка Булгакова устроили настоящую облаву: на его произведения были сотни отрицательных рецензий, а положительных - считанные единицы. Но имена критиков латунских - преследователей Мастера - канули в Лету. А сам писатель заслужил Вечность. Как говорил Воланд, "все будет правильно, на этом построен мир".
Чем люди живы
Фантастика - это всегда притча о реальности. То, на что так надеются люди и что порой неосуществимо в действительности, переносится в другое измерение. Булгаков, называвший себя "мистическим писателем", оценивал современность с точки зрения вечности.
Как и у пушкинского Пророка, у Булгакова были "вещие зеницы" - он видел то, чего не видят другие: и "неба содроганье", и "горний ангелов полет". Он всегда верил в Высшую справедливость. "Мастер и Маргарита" стали ее манифестом.
Не случайно инсценировки и экранизации этого произведения в России и за рубежом - начиная со спектакля Юрия Любимова 1977 года в Театре на Таганке, фильма "Пилат и другие" Анджея Вайды (1972) и заканчивая лентами Юрия Кары 1994 года и Владимира Бортко (2005) - никого не оставляли равнодушными.
Иешуа в "Мастере и Маргарите", как и его евангельский прообраз, нес страдающим людям милосердие и спасение. Воланд со свитой воплощал Возмездие, судил и карал. Оба героя на время останавливали сумбурную и несправедливую историю, рентгеном просвечивали советскую действительность и ставили диагноз для вечности.
Герои Булгакова дали читателям надежду, что, в конце концов, после всех пиров во время чумы, после карнавала оживших гоголевских "мертвых душ" о людях и эпохе останется память, измеренная добрыми и дурными поступками и мужеством, которое позволяло остаться верным совести. Что может утешить человека лучше, чем надежда на справедливость?
Вечный Дом
Измученный травлей булгаковский Мастер предал свой роман, не выдержал пути на Голгофу. Его крест несла гордая и верная Маргарита. Она стала бесстрашной частью его "Я", его идеальным alter ego, оправданием перед Вечностью, его "вечным Домом".
По Булгакову, дом - это всегда спасение. Он помогает белогвардейцам Турбиным и их друзьям, которым "жизнь перебило… на самом рассвете", выстоять в революционном хаосе, в буране русского бунта (к его ужасам отсылает и эпиграф из "Капитанской дочки"). Эта пьеса была написана в 1925 году, через год после романа "Белая гвардия".
Дом - убежище от разрухи для здравомыслящего и консервативного профессора Преображенского в гротескной повести "Собачье сердце" (1925). Правда, потом силы хаоса - Швондер и его камарилья - проникают и в этот оазис уюта, мастерства и преображения человеческой природы. А Шариков, новый человек - агрессивный, неблагодарный и инфантильный "человек массы", в терминологии Хосе Ортега-и-Гассета, предает профессора, как Иуда.
Большой Дом - Россия - укрепляет дух героев "Бега". "Куда, зачем мы бежали!" - восклицает Серафима Корзухина в конце пьесы, перед возвращением в Россию. Даже палач Хлудов с как будто выжженным изнутри лицом (в экранизации "Бега" Алова и Наумова его блистательно сыграл Владислав Дворжецкий) тоскует без России.
Сам Булгаков отказался от эмиграции. После того как его сочинения перестали печатать, а театрам запретили ставить его пьесы, в марте 1930 года Булгаков написал письмо Сталину, в котором настаивал: "Я прошу правительство… приказать мне в срочном порядке покинуть пределы СССР". Уже через месяц, в апреле, во время телефонного разговора со Сталиным, Булгаков сказал, что русский писатель не может жить вне родины. В ответ Сталин предложил писателю написать заявление с просьбой принять его во МХАТ. Так Булгаков шесть лет проработал в "намоленном" Художественном театре в качестве режиссера-ассистента.
С 1932 года в театре снова шли "Дни Турбиных", а в 1936 году вышел спектакль "Кабала святош". Булгаков вносил в жизнь театра страстность, поиски, увлекал молодых актеров, спорил с мэтрами - Станиславским и Немировичем-Данченко. Эти творческие дуэли иносказательно описаны в "Театральном романе", в "Жизни господина де Мольера". При этом что бы ни делал Булгаков в театре и вне его, он находился под пристальным взглядом власти.
Король забавляется
Власть играла с художником как кошка с мышкой: "Даст мышонку отбежать и опять бедняжку - хвать!" Кстати, примерно так же Понтий Пилат поступал с Иешуа Га-Ноцри. После семи представлений "Кабалы святош" постановку запретили, "Правда" разгромила пьесу о художнике и власти, Мольере и Людовике, в подтексте - о Булгакове и Сталине.
Вождь называл "Дни Турбиных" "антисоветской штукой", но смотрел пьесу, по меньшей мере, 15 раз, а "Зойкину квартиру" - 8 раз. Запрещая пьесы Булгакова, Сталин, тем не менее, признавал в разговорах с другими драматургами: "Вот Булгаков!.. Тот здорово берет! Против шерсти берет!".
Долго "брать против шерсти" такого хищника было опасно. В 1939 году Булгаков написал просталинскую пьесу "Батум", которую сначала хотел назвать героически: "Пастырь", или "Бессмертие", или "Геракл", или "Юность рулевого", или даже "Мастер" (последнее название - самый лестный комплимент вождю). Драматург писал о молодом Сталине, его дотираническом периоде.
Булгаков рассчитывал, что это сочинение позволит ему снова публиковаться. Он ошибся. Сталину пьеса понравилась, но печатать и ставить ее он запретил. Этот новый удар подкосил писателя. Вскоре врачи обнаружили у него гипертонический нефросклероз, неизлечимую болезнь почек.
Почти ослепший, Булгаков надиктовывал Елене Сергеевне последние варианты "Мастера и Маргариты", понимая, что роману суждено долгие годы быть литературным "призраком", ждущим воплощения - печати.
В 1940 году Булгакова не стало. В жизни он был наследником Гоголя, остался им и после смерти. Ему достался могильный камень Гоголя, названный "Голгофой". Пройдя голгофу и в жизни, Булгаков до конца остался тверд в своей уверенности: рано или поздно справедливость побеждает.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
