Анатолий Королев, писатель, член русского Пен-Клуба, для РИА Новости
Судьба писателя Владимира Кунина (1927- 2011) началась в тот роковой момент, когда оборвался стальной трос страховки, и молодой акробат-вольтижер упал из под купола цирка на арену. Упал удачно, отделался множеством переломов. И вот тогда-то, оказавшись в больнице в Ашхабаде, Кунин и написал два своих первых рассказа.
Позднее, вспоминая тот день, он меланхолично говорил: падение с высоты -- обычное дело среди вольтижеров, пересох и оборвался восьмимиллиметровый трос, что ж, все стальные тросы пересыхают от времени.
Он понимал: акробат погиб, упавшие наверх не возвращаются никогда. Что же, попробуем повернуть руль судьбы в новую сторону. И у него получилось. Если перечислить все его повороты– дух перехватит на виражах такого серпантина… Он был шпаной из подворотни, учеником в школе будущих диверсантов, штурманом экипажа в пикирующем бомбардировщике, мастером спорта по акробатике, таксистом, шофером-дальнобойщиком, успешным писателем и легендарным сценаристом кино. Наконец, он был эмигрантом, который 20 лет назад оставил Россию и переехал в Мюнхен. Туда, где его смертельно больную жену немецкие врачи сумели поставить на ноги.
Позже, окидывая горьким взглядом жизнь в эмиграции, Кунин говорил, что везде хватает своих проблем, есть уродства и в русской, и в немецкой, и в американской жизни. Там хорошо, где нас нет, а русская эмиграция почему-то особенно мучительна для уехавших. И почему она так мучительна и разрушительна для человека, никто не знает.
Странное дело, трудно найти другую столь удачную творческую судьбу, и в то же время как много трагического подтекста в его победах. Начинающий литератор стал известным после публикации повести «Хроника пикирующего бомбардировщика». Не было в СССР более модной судьбы, чем стать летчиком, но Кунин сумел показать, какой смертельной ценой оборачивается исполнение мечты. Не было в СССР более осужденной судьбы, чем жизнь проститутки, но Кунин сумел показать душевный напор падшей и взлетающей участи, сумел заставить читателя пережить жизнь уличной женщины как свою. Повесть и фильм «Интердевочка» принесли Кунину европейскую славу, миллионные тиражи, перевод на множество языков и, наконец, свою личную полку книг в столичных магазинах Москвы с надписью «Кунин».
Между тем самим фильмом Петра Тодоровского Кунин был разочарован и никогда не называл его в числе своих любимых картин (всего по его сценариям было снято 30 фильмов). «Я писал роль для Тани Догилевой», -- говорил он, -- «а сняли Елену Яковлеву. И вышло не совсем то, чего я хотел».
Кстати, повесть так проняла самих «героинь», что несколько подруг сообща отправили писателю прочувствованное письмо, и даже не вышли в тот день на панель, читали запоем…
У Владимира Кунина был особый талант находить рискованнее темы, до него трудно было представить, что проститутка (тем более валютная) может стать чем-то вроде героя нашего времени. Это уже после его прорыва в желанную брешь устремились десятки и сотни эпигонов, которые стали всего лишь эксплуатировать и наживаться на запретной теме. Последний фильм, снятый по сценарию Кунина -- «Сволочи», -- поведал нам и вовсе нечто неслыханное, и никогда невиданное. Писатель и режиссер Александр Атанесян рассказали о секретной школе для детей-диверсантов, набранных из тюрем в годы войны для подрывной войны в альпийских горах Италии и Франции. Не было этого! -- писали досужие перья. А когда фильм получил награду на фестивале, один известный режиссер отказался вручать приз победителям, потому что-де лента оскорбительна для чести России.
В ту пору писатель уже начал борьбу со смертельной болезнью.
Увы, ни деньги, ни слава, ни миллионные тиражи, ни благополучный Мюнхен, ни удачная первая операция, ни удаленная половина легкого не спасают от чумы ХХ века, каковую многие онкологи считают патологическим эхом нервного стресса. Что ж, пальба по фильму и автору сделали свое черное дело. Целых девять месяцев Владимир Кунин не мог взять себя в руки и успокоиться. Метастазы не заставили себя долго ждать.
