Дмитрий Орлов, кандидат исторических наук, член Экспертного совета РИА Новости.
Влияние государства на национальную экономику в 2006 году вновь выросло. Естественные монополии играют все большую роль. Госсектор стремительно увеличивается. К тому же именно власть инициирует и поглощение частных активов "Газпромом", и появление нового мирового алюминиевого гиганта, и преобразования в авиастроении, ведущие к образованию государственной олигополии. "Русский чеболизм" - активная, продуманная и жесткая политика. В наступающем предвыборном году она с высокой степенью вероятности будет продолжена.
Пока нелегко оценить весь этот процесс статистически. Однако показательна доля государственных компаний в российской нефтедобыче: с 14,83% в 2000 г. она упала более чем вдвое в 2004 г. (7,32%, сказалась приватизация "Славнефти") и вновь существенно выросла в 2005 г. (28,3%, "Юганскнефтегаз" стал государственным и вошел в состав "Роснефти"). По итогам 2006 г. эта доля, очевидно, перешагнет через психологический барьер в 35% (прежде всего благодаря окончательному превращению "Сибнефти" в "Газпромнефть"), а к концу 2007 г., с учетом переоценки активов и возможных крупных эмиссий акций, может достигнуть 40%. Какими же должны быть отношения государства и бизнеса в условиях укрепления госсектора экономики? И каковы вообще эффективные пределы роста госсектора?
Ясно, что новый "договор" между государством и бизнесом не должен, не может и не будет дублировать "шашлычное соглашение" образца 2000 года, когда на встрече президента с бизнесом были обозначены чисто неформальные правила игры. Невозможно более и влияние крупных бизнес-групп, аналогичное воздействию нефтяных компаний на Михаила Касьянова (в бытность его премьером) и Думу, столь возмущавшему макроэкономический блок правительства. Теперь власть - старший партнер, диктующий базовые условия. Подчеркнем: этот диктат целесообразен именно в отношении базовых условий. В отношении же различных сегментов экономики, отраслевых групп и групп давления политика государства не может быть однородной. Если в естественных монополиях влияние государства максимально, а в крупнейших корпорациях со значительной долей государства в акционерном капитале эта политика естественным образом транслируется через госпредставителей, то другие механизмы вырабатываются путем постоянного (и весьма напряженного) диалога. При этом эффективные границы роста госсектора очерчиваются не конъюнктурными обстоятельствами, а его управляемостью. Очень важно эту управляемость не потерять.
Итак, повысить эффективность управления госсобственностью - главная задача экономической политики в 2007 году. Поиск "эффективного собственника" в 90-х - на ниве залоговых аукционов - не был удачным. Крупнейшие игроки нефтяного рынка не только заплатили за свои активы откровенно символические деньги. Те же ЮКОС и "Сибнефть" делали ставку на рост капитализации, пробивая символическое налогообложение и используя попросту хищнические методы - в нефтедобыче это был убивающий недра "гидроразрыв пластов".
Впрочем, развитие естественных монополий и корпораций с государственным участием в 90-е годы также таило в себе очень опасные тенденции, в том числе коррупционные. Их переход на рыночные основы хозяйствования в начале 90-х Александр Браверман метко назвал "маркетизацией". Она попросту продолжала хищническую практику "красных директоров". Освобождение цен без антимонопольного контроля, перекладывание финансовой ответственности за результаты своей деятельности на массового потребителя, а ответственности социальной - на правительство были весьма несложной основой этого процесса. Такая маркетизация привела к перманентной инфляции издержек, стала угрозой росту национальной экономики.
Владимир Путин противопоставил ей вполне очевидный формат взаимодействия с властью: у естественных монополий и корпораций с госучастием не может быть иных интересов, кроме государственных (разумеется, эта максима не касается оперативной коммерческой деятельности компаний). При этом выработка государственной политики осуществляется по принципу "трех ключей" - госчиновниками макроэкономического блока, отраслевых ведомств, а также высшим менеджментом самих корпораций. Контроль за соответствием корпоративной политики интересам государства лег на плечи государственных представителей. И вряд ли кто-нибудь будет спорить с тем, что за последние несколько лет ситуация радикально изменилась - в лучшую сторону.
Роль представителей государства в советах директоров - особенно столь значимых, как Дмитрий Медведев в "Газпроме" и Игорь Сечин в "Роснефти", - велика и вновь возрастет в 2007 году. Они влияют на принятие решений - это несомненно. По важнейшим вопросам они голосуют госпакетами - это несомненно также. Однако у роста влияния "держателей" госпакетов есть существенные ограничители. Эти ограничители очень существенны, и они носят институциональный характер. Прежде всего это не оплачиваемая работа, а представительство. Кроме того, любой серьезный шаг госпредставителя санкционируется российским правительством. А главное, они занимают эти посты по должности. Уход с нее автоматически приводит и к потере временного контроля над государственным пакетом акций. Это в полной мере соответствует и мировой практике. Так что представление о российской экономике как о коррумпированной клановой системе, правила игры в которой определяют несколько десятков функционеров, близких к Кремлю, далеко от реального положения дел.
По словам Джона Стюарта Милля, "единственная свобода, заслуживающая этого имени, - это свобода следовать своей собственной пользе своим собственным путем". Именно на такое понимание экономической свободы обречены в наступающем году "договаривающиеся стороны" (власть и бизнес) - разумеется, при соблюдении бизнесом заранее обозначенного формата национальных интересов и государственных приоритетов, прежде всего социальных, налоговых и внутриполитических. Если эти интересы и эти приоритеты не артикулировать, не отстаивать и не ограничивать естественными границами эффективности управления (а это должны делать конкретные люди), они быстро превратятся в пустой звук. Или в черную дыру, куда по-советски лихо устремятся и по-советски незаметно пропадут гигантские средства.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
