В интернете более сотни групп и сайтов, посвященных донорству, а частных объявлений — тысячи. Клиники рассылают предложения в сообщества, где обычно публикуют вакансии: доноров ищут среди студенток, которым срочно нужны деньги. За это девушкам платят от 50 до 150 тысяч рублей.

Сама по себе процедура не противозаконная — женщины, которые не могут забеременеть сами, прибегают к экстракорпоральному оплодотворению. Тем не менее есть нюансы: государство пока не контролирует эту сферу, в итоге и клиники, и доноры в погоне за наживой идут на обман, а яйцеклетки превращаются в товар.

Анна Молотова и Марина Орлова — доноры яйцеклеток. Анна сдавала их уже пять раз, Марина — трижды. Обе пока не собираются останавливаться. Мотивация у девушек разная: если Орлова стала донором ради денег, то Молотова преследует чисто благотворительные цели. «У меня характер такой — хочу всем помогать. Поэтому когда увидела объявление в интернете, заинтересовалась», — говорит Анна. В ее голосе чувствуется уверенность и гордость.

Сразу в клинику она не поехала: сначала погуглила в интернете, почитала статьи по теме и заглянула на форумы. А потом направилась в обычную женскую консультацию, где врач объяснила все риски и неприятные моменты процедуры. Уже после этого Молотова рассказала мужу о задумке — он ее поддержал.

Анна изучила рынок и решила обойтись без посредников. Никакой анонимности подобная форма общения не предусматривала, но Молотовой было важно видеть, кому она отдает свои яйцеклетки. Семейные пары сами связывались с ней, а потом все вместе искали клинику.

«Знаю, как работают некоторые агентства и медучреждения: убеждают клиентов, что донор с голубыми глазами, каштановыми волосами и белоснежной, как бархат, кожей, а в реальности человек выглядит, мягко говоря, иначе. Врачи вроде бы и не обманывают, просто выражаются настолько обтекаемо, что их можно по-разному понять. На самом деле красивых доноров — единицы, в основном это обычные девушки. Многие идут не по зову сердца, а из-за пустого кошелька. Клиники никому не отказывают, подтекст для них не играет роли», — продолжает собеседница.

Марине Орловой, в свою очередь, приходится немного приукрасить внешность, чтобы попасть в базу данных. Она в поиске четвертой по счету программы уже несколько месяцев, но пока никто не заинтересовался ее анкетой: «Всем нужны высокие девушки. В объявлениях указывают рост от 170 сантиметров, часть клиник работает с условием «от 165». У меня всего 160, так что я накидываю пять сантиметров, лишь бы попасть в базу».

Впервые на процедуре Марина оказалась в 2015-м, ей было 20 лет. Девушка из провинции приехала на заработки в Санкт- Петербург.

Пока ждала в очереди на собеседование, просматривала бесплатную газету, оставленную кем-то в коридоре. Увидела рекламу: «Донорство яйцеклеток — быстро и безболезненно», «Не подработка — а просто находка!». Марина задумалась.

Никаких санкций за приукрашивание внешности донорам не предусмотрено — никто не несет ответственности за предоставленную информацию. Впрочем, специализированные агентства и сами нередко недоговаривают об особенностях процедуры, умалчивают о серьезных последствиях, заверяя, что заслуженный гонорар можно получить за 10-12 дней.

Вот, к примеру, объявление на сайте одного агентства: «Программа донорства ооцитов — это не сложно! Это не потребует от вас больших временных затрат, можно легко совмещать с работой. Процедура безболезненная и не наносит вред здоровью». Следом — красочный мультфильм: девушка с улыбкой идет в клинику на обследование, потом принимает какие-то «витамины» и ставит «микроуколы». О том, что это не просто витамины, а мощная гормональная терапия, после которых две яйцеклетки превращаются в 20-25, в ролике не уточняется. Зато подробно расписана процедура забора яйцеклеток — все якобы проходит быстро и безболезненно. С распростертыми объятиями донора примут в клинике уже через три месяца.

Пункция делается под наркозом, поэтому во время процедуры действительно нет никаких болезненных ощущений, уточняет Молотова. Но после операции совершенно точно будет плохо. Каждый раз тянет живот, донора тошнит. Могут быть и серьезные осложнения, от которых никто не застрахован. О том, как действовать в таких случаях, рассказывают далеко не во всех агентствах, предупреждает Анна.

«Последний раз у меня была гиперстимуляция яичников (увеличение их размеров в несколько раз, скопление жидкости в брюшной полости и легких, также усиливается риск разрыва кист, развития тромбов в кровеносных сосудах. — Прим. ред.). Честное слово, я думала, что умру. Не могла ни лечь, ни сесть, ни встать. Это сложно с чем-то сравнить: болят одновременно и голова, и внутренние органы. Живот раздуло так, словно я на восьмом месяце беременности. Пыталась дозвониться до своего врача, но он не брал трубку. А я была в отеле, в чужом городе. Страховой полис не взяла», — вспоминает она ту жуткую ночь.

Мы связались с руководителем агентства по набору доноров «Репродукция» Екатериной Минеевой — филиалы есть на Урале, Кубани, Москве. Минеева отметила, что все уважающие себя клиники предупреждают об ответственности, зато сами доноры «в погоне за деньгами не соблюдают рекомендации», из-за чего и бывают осложнения. Так, объяснила она, девушки пренебрегают питьевым режимом, строгой диетой. Белок в организме расходуется с катастрофической скоростью, а многие думают: «Денег и так мало, откажу себе в мясе, не буду есть творог».

Анна говорит, что это не ее случай: она хорошо знала о возможных рисках, в процессе гормональной терапии строго выполняла все рекомендации врача и питалась правильно, но тем не менее столкнулась с проблемой. «Ты можешь спокойно остаться после такой процедуры без матки, яичников или еще хуже — получить какие-то гормональные нарушения здоровья. От осложнений никто не застрахован».

В целом подход в клиниках отличается, продолжает Молотова. Где-то проверяют так, будто донор не яйцеклетки сдает, а собирается покорять космос: расширенный генетический анализ, беседы с психологом, наркологом и другими врачами. И это правильно. Но порой анкета медучреждения настолько скудная, что умещается на одном листке, а показания записывают со слов пациентки. «Мне попадались недобросовестные клиники: один раз был случай, когда после пункции во мне оставили тампон и не сообщили об этом. После наркоза я уехала домой и не понимала, почему мне так плохо?» — возмущается Анна.

Молотова с удовольствием рассказывает о своем опыте и родным, и друзьям: «Не стесняюсь, наверное, потому что делаю все от чистого сердца. Осуждения среди родных и знакомых никогда не было».

Будущие родители, которые выбирали Аню донором, носились с ней как с «драгоценной хрустальной вазой». Реципиенты следили за ее питанием, режимом дня, платили за гостиницу, покрывали все расходы.

Марина, наоборот, не любит никого посвящать в такие нюансы. «Муж против: считает мою авантюру опасной для здоровья. Он говорит, что зарабатывать девушке «одним местом» — ненормально», — жалуется она. Орлова всегда была анонимным донором, ни разу не видела потенциальных родителей и не интересовалась, появился ли кто-то на свет благодаря ее яйцеклеткам. Хотя анонимность, по ее словам, тоже бывает липовой: «Знаю случай, когда потенциальной семье в коридоре клиники украдкой показывали донора».

И Марина, и Анна сходятся во мнении: донорство яйцеклеток не назовешь быстрым способом получения дохода. «Я работала напрямую с семьями, поэтому мы предварительно проговаривали стоимость, я настаивала на том, чтобы мне платили перед моим походом в клинику. Доверие — это, конечно, хорошо, но перестраховаться не мешает. На такие жертвы бесплатно идти не хочется», — не сомневается Молотова.

Орлова признается, что вознаграждения, назначенные агентствами, мизерные. Клиника получает от семейной пары от 200 до 500 тысяч рублей, а донор — всего 50 тысяч. Причем сумма устанавливается «с потолка», в каждом регионе свои расценки, подчеркивает она.

Кроме того, рынок переполнен фирмами-посредниками: их сотрудники мониторят соцсети, находят реципиентов и за определенный процент дают им контакты якобы проверенного донора, которого на самом деле только что нашли на просторах интернета. Посредник может сотрудничать со «своими» клиниками и получать долю с каждого приведенного донора и реципиента.

В отличие от многих европейских стран, в России использование донорских яйцеклеток не запрещено. Адвокат по семейному праву Виктория Данильченко прокомментировала РИА Новости специфику законодательства: мужчине и женщине, неважно, в браке они или нет, разрешается применять донорские яйцеклетки. Пара может запросить все медико-генетические обследования, поинтересоваться расой и национальностью, а также осведомиться о внешних данных донора.

Правовые аспекты также четко определены. Во-первых, девушки, предоставившие биоматериал, не имеют родительских прав на ребенка. Помимо этого, от донора требуется письменное согласие на изъятие яйцеклеток, а также подтверждение, что он проинформирован о грядущих процедурах, их воздействии на организм и возможных последствиях.

К слову, российское законодательство не определяет, сколько раз женщина может становиться донором, но репродуктологи советуют сдавать яйцеклетки не чаще одного раза в три-четыре месяца и не более шести раз за всю жизнь. Однако официально на бумаге эти нормы не прописаны и никем не контролируются, уточняет юрист. Что касается оплаты, полученные деньги считаются вознаграждением, поэтому и не облагаются налогами.

Опасность донорства яйцеклеток кроется не только в несовершенстве законодательства, но и в более чем скромной практике проведения подобных операций. Отсюда и попытки сделать на благом деле серый бизнес. Медицинское сообщество рекомендует обращаться только в клиники с хорошей репутацией, не верить объявлениям в Сети и быть готовым отдать намного больше денег, чем обещают в агентстве.

Репродуктолог Евгений Греков объяснил РИА Новости, что сегодня ни одна из больниц не делает полное генетическое сканирование перед тем, как женщина отдаст свою яйцеклетку. А подобный анализ очень важен для дальнейшей процедуры.

«Например, в Челябинске недавно произошел скандальный случай: пациентка взяла донорскую сперму, но оказалось, что мужчина был носителем рецессивного гена спинальной мышечной атрофии, на которую его не проверили. Так совпало, что носителем этого гена была и сама пациентка, которую, кстати, тоже не проверили. В итоге ребенок родился без спинного мозга», — рассказывает репродуктолог.

Он уточняет, что по закону клиника обязана обследовать доноров и реципиентов на базовые заболевания, такие как ВИЧ и сифилис, а также сделать кариотип (совокупность признаков полного набора хромосом).

Анализ рецессивных генов в базовое обследование не входит из-за дороговизны, но реципиент должен сам попросить об этом, настаивает Греков. «Стоимость одного исследования — 500 долларов, а их несколько. Готова ли женщина столько платить? Я не знаю ни одного случая, чтобы донора вызвали и дообследовали по желанию реципиента».

По наблюдениям эксперта, клиники не делают также анализы на важные микроэлементы и витамины — только по требованию клиента. Цена одного анализа — 1500 рублей, таких нужно около десяти. Чаще всего реципиент не знает и родословную донора.