МОСКВА, 20 окт — РИА Новости, Анна Михайлова. Объяснить, что такое противозачаточные таблетки, музей или научить пользоваться туалетом. Массовый наплыв беженцев в Европу c 2015 года остро поставил вопрос социальной адаптации новоприбывших.
В Германии на данный момент находится 900 тысяч беженцев. На программу обучения людей немецкому языку власти выделяют немалые средства как на федеральном, так и на местном уровне. Среди учителей оказалась в прошлом журналист Любава Фридрихс, которая переехала из России в Германию почти 15 лет назад.
В свое время Любава учила немецкий язык на дорогостоящих курсах. Сегодня она преподает его как иностранный в маленьком городе в Нижней Саксонии. Среди ее учеников — беженцы и заключенные тюрем, для которых эти занятия бесплатны.
Педагог рассказала корреспонденту РИА Новости о том, как ее подопечные адаптируются к европейской культуре, каким базовым вещам их приходится обучать и как не допускать конфликтов между представителями разных стран и конфессий на занятиях.
О беженцах
Мои ученики — женщины и мужчины от 18 до 60 лет не только из Сирии, Афганистана, Ирака, Ирана, но и из Косово, Сербии, иногда Польши, Грузии или Чечни. Есть мусульманки в платках и без платков, но и те и другие работают в группах с мужчинами без проблем. Хотя в соседнем городе недавно был суд над гражданином Ирака, который зарезал свою жену, думая, что она ходит "налево", хотя она всего лишь посещала языковую школу. Людей, не знакомых с нашей цивилизацией, приехало более чем достаточно.
Большинство учеников — беженцы, которые надеются получить соответствующий статус (рассмотрение дел длится годами) и на этом основании остаться в Германии и перевезти сюда свои семьи. Вообще-то беженцы обязаны возвращаться в страну исхода, когда там все наладится, но на практике это единичные случаи.
Среди моих учеников есть и "не-беженцы", которые посещают курсы, как правило, по другой причине. Они получают в Германии социальное пособие, и биржа труда заставляет их "отрабатывать хоть как-то", например посещать языковые курсы. В этом случае за прогулы срезается пособие.
О бытовых вопросах и культурном шоке
Я говорю и женщинам, и мужчинам: с интимными вопросами, на которые вы не знаете ответа, обращайтесь ко мне, прежде чем начнете искать ответы опытным путем и нарветесь на неприятности. И чего только я не наслушалась! Например, открыла взрослым людям страшную тайну о существовании противозачаточных таблеток — не знали!
Два года назад я преподавала в лагере беженцев. Туда люди прибывали воодушевленные, с надеждами на новую жизнь. А переводчикам приходилось начинать с объяснений того, как правильно пользоваться туалетом, в кабинках были картинки, что "рядом с унитазом нельзя".
Если человек образованный, поездил по миру, то он допускает бесконфликтное сосуществование многих культур. А если человек малограмотен и ничего дальше своей деревни не видел, то, конечно, с ним случается шок, даже если он просто выехал в ближайший город, не то что в другую страну.
Когда я преподавала детям, ко мне иногда приходили отцы поговорить об отпрысках. Во время разговора как бы смотрели мимо меня — в стену. В нашей европейской цивилизации это трактуется как неуважение. Но будучи мусульманами, которым запрещено смотреть на "чужих женщин" прямо (читай нагло), они таким образом проявляли ко мне как раз уважение.
Возьмем более нейтральную традицию: немцы здороваются, пожимая друг другу руки. Все равно — мужчины или женщины. А мусульманам-мужчинам запрещено прикасаться к чужим женщинам, для женщин действует то же правило. Если они не подают руки, немец расценивает это как оскорбление. На самом деле это традиция.
Я говорю своим ученикам: "Ну не можете себя превозмочь, говорите, что у вас грипп, поэтому вы не можете пожать руку. Потому что объяснять на ломаном немецком вы будете полчаса, а ваш собеседник все равно обидится".
О безграмотности
Безграмотных в Германию приехало очень много. Честно скажу: не знаю статистики, но, судя по моей работе, их чуть ли не больше, чем грамотных. Люди, которые учились на родине, понимают, что это такое — обучение. Часть людей весьма образованны. Рассказываю, например, о единицах измерения — метр, дециметр, сантиметр, миллиметр; один сириец продолжает: нанометр…
Есть ученики, которые владеют четырьмя-пятью языками… А есть те, которые не умеют читать и на родном языке, и это "песнь песней" для нас, педагогов. Тут помогает только одно: медленно-медленно-медленно, потом все с самого начала и так по десять раз.
С одним учеником я уже полгода занимаюсь два раза в неделю, и мы пытаемся прочитать слово "мама". Он постоянно забывает разницу между "m" и "n". При этом буквы и слова он срисовывает настолько аккуратно и без ошибок, что никогда не догадаешься, что для него это — филькина грамота. Я верю в то, что он научится читать.
О сложных вопросах
Например, такое простое задание — подготовка к экзамену: написать в информационное бюро по туризму (тут они есть чуть ли не в каждой деревне) короткое электронное письмо, сообщить, что вы планируете посетить в августе Дрезден, спросить о музеях, кино и адресах отелей. Первый вопрос учеников: кто такой Дрезден? Второй: что такое музей? Я решаю, что они просто не знают этого слова по-немецки, начинаю объяснять. Вижу — не понимают. Я с последней надеждой: Мона Лиза, Леонардо да Винчи — когда-нибудь слышали? Нет. Честно скажу: я растерялась.
Да, огромное количество людей не ходят в музеи, но я думала, что все знают, что это такое. В итоге письмо о поездке в Дрезден содержало вопрос о кальянных и турецких ресторанах. Но настоящий "антикультурный шок" случился со мной, когда дети из Афганистана рассказывали мне, что их мама вышла замуж в 12 лет, а ее подруга — в 10. С тех пор я всегда заостряю внимание на том, что Германия — не Афганистан и, пока не убедишься, что девушке 18, лучше с ухаживаниями не рисковать.
О религии и ложной толерантности
Лично я, уважая религиозную принадлежность — я сама православная, никогда не отпущу ученика с урока помолиться. Да, у мусульман есть время молитв, но они могут помолиться потом, Коран это допускает. Мы проводим уроки во время мусульманских праздников, мусульманского поста, то есть не устраиваем выходных дней. Я всегда говорю: религия — это ваше личное дело, а личные подробности мы друг другу не рассказываем. Точка.
Недавно я общалась с турчанкой, которая ребенком с родителями переехала в Германию, а спустя годы вышла замуж за немца, родила от него детей. Ее семья до сих пор не простила ей того, что она посмела выйти замуж не за мусульманина. Так вот оказалось, что, будучи подростком, она надеялась, что немецкие учителя стукнут кулаком по столу и скажут ее родителям: "Вы в Германии, и тут все дети ходят на уроках физкультуры в бассейн в нормальных купальниках!" Но родители писали записки о том, что она болеет, а немецкие учителя на все закрывали глаза и освобождали девочку от плавания. Вот это я считаю ложной толерантностью.
О конфликтах на занятиях
В любой группе одновременно находятся представители противоборствующих сторон, они обязаны вместе работать. Им известно: они бежали от войны в тихую гавань, и эта тихая гавань остается таковой до тех пор, пока они принимают правила игры. Нас, педагогов, обучают работе с людьми, многое пережившими.
У меня, честно сказать, к этому свой подход. Я не психолог и не приветствую душевные излияния по поводу случившегося. Если кто-то на занятии заводит рассказ о том, какой кошмар творился именно с его родственниками на войне, я говорю: да, война — это всегда и для всех огромная трагедия, нужно всем делать все для того, чтобы войн не было.
Иногда (крайне редко) у меня возникает чувство, что у того или иного ученика это просто пропагандистская задача — убедить меня в том, что именно его народ пострадал в войне больше, чем другой. Я дипломатично, но твердо пресекаю эти попытки. И что интересно: такие ученики неожиданно быстро теряют интерес к урокам и перестают появляться в школе.
Война — дело взрослых. Но когда я преподавала детям, они тоже пытались выяснять отношения на национальном уровне, но, поссорившись, мирились через пять минут. Все эти беженцы, как и немцы, просто помешаны на футболе, а какой футбол, если нет команды? И какой национальный вопрос, если хорошего игрока нужно заполучить в свою команду.
О работе с заключенными
В тюрьме у меня маленькая группа, занятия проходят в компьютерном классе. Ученики сидят за компьютерами в наушниках, с микрофонами и каждый занимается на своем уровне — от абсолютно безграмотных до получивших на родине высшее образование. Это очень удобно, потому что дает мне возможность "выдергивать" группу в два-три человека и заниматься с ней у доски отдельно в то время, как остальные занимаются с помощью интернет-портала.
В тюрьме нет доступа в интернет, но по моей просьбе обеспечен доступ к этому порталу. Как ни странно, моя работа в тюрьме оплачивается хуже всего, но я ее все равно не бросаю, потому что не могу найти педагога на замену. А очередь из желающих заниматься все растет.
Этим людям, которые в жизни много чего натворили, нужны маленькие "истории успеха". На первый экзамен я их, можно сказать, волокла силой — боялись. Все сдали. Второй экзамен сдали еще лучше, а самые сильные прошли уже и уровень В1.
В классе абсолютно спокойная атмосфера. О том, за что они все "сидят", я не спрашиваю: я решила, что мне так проще. Если говорить об отличиях, то в тюрьме все регламентировано: крыша над головой, еда, работа… На свободе люди озадачены массой проблем — дети, школа, квартплата, транспорт, наличие или отсутствие перспектив. Поэтому, я бы сказала, люди на свободе менее сконцентрированы на языке.
О перспективах
Я иногда спорю с немцами, которые мне говорят, что без приличного знания языка человек не сможет работать. Привожу пример: сириец, который по-немецки только начал говорить, уже устроился официально, по договору, помощником повара. Разве нужен совершенный язык для того, чтобы чистить картофель, резать овощи, размешивать соус? Или, например, владельцы отелей жалуются, что невозможно найти сотрудников сервиса — грубо говоря, тех, кто убирает номера и перестилает постели. Для это работы тоже не нужен совершенный немецкий.
Когда в Германию приехали русскоязычные люди, они создали тут целую индустрию: есть русские магазины, турбюро, врачи, адвокаты, автошколы, где сотрудники владеют русским языком. Есть газеты, журналы, радио, телевидение. Сейчас будет выстраиваться та же самая система на арабском и персидском. И кто быстрее язык выучит, у того в руках и будущее.
