Илья Ферапонтов, РИА Новости.
О возможности жизни на Марсе говорили столько, что не все, возможно, оценили масштаб произошедшего: специалисты НАСА впервые официально объявили, что в древности на планете существовали условия, которые допускали существование жизни бактерий.
Мы пока не нашли ни жизнь на Марсе, ни ее следов. Мы всего лишь убедились, что в прошлом на Марсе были места, где известные нам бактерии могли бы жить, а возможно, даже процветать. По крайней мере, марсоход Curiosity нашел одно такое место – в древней речной системе в кратере Гейла.
Для того, чтобы сделать такой вывод, ученым потребовалось почти 40 лет и десятки запусков – успешных и неудачных – автоматических зондов.
В 1976 году, когда на Марс впервые совершили посадку автоматические зонды "Викинг-1" и "Викинг-2", ученые были еще достаточно "наивны", чтобы попытаться напрямую обнаружить марсианские бактерии.
"Викинг" брал пробу грунта и вносил туда питательные вещества, меченные радиоактивным углеродом-14. Затем ученые ожидали появления меченных этим изотопом молекул углекислого газа.
Несколько сеансов этого эксперимента дали отрицательные результаты, однако были обнаружены некоторые эффекты, которые заставили ряд исследователей считать, что нужная реакция все-таки произошла. До сих пор некоторые ученые считают, что "Викинг" все-таки нашел жизнь на Марсе.
Curiosity в поисках сенсации: Марс неохотно делится тайнами >>
После этого ученые НАСА решили не пытаться искать жизнь напрямую и получать заведомо сомнительные и спорные данные. В качестве ведущей была избрана стратегия "следуй за водой" – следы воды трудно с чем-то спутать, а найдя ее, можно будет думать, что делать дальше.
За прошедшие десятилетия на Марсе нашли множество следов воды, да и саму воду – в виде многометрового слоя вечной мерзлоты, который охватывает полпланеты.
Марсоход Curiosity должен был сделать следующий шаг – найти не просто богатую водой, но такую среду, которая не будет губительна для известных нам бактерий. Теперь этот шаг сделан – менее чем через полгода после начала работы.
Означает ли это, что миссия марсохода выполнена? Означает ли это, что ровер можно выключить, а команду ученых и инженеров переориентировать на другие проекты?
Многие зонды НАСА отличаются фантастической живучестью. Достаточно вспомнить старших братьев Curiosity, марсоходы Spirit и Opportunity, которые проработали несколько лет вместо трех месяцев. Что им делать, когда все данные с новых приборов, впервые оказавшихся на Марсе, получены, и все возможные крупные открытия сделаны?
На самом деле после громких заявлений и сенсационных открытий работа только начинается.
Curiosity пробурил отверстие в одном марсианском камне и обнаружил минералы, указывающие на благоприятные условия для жизни – но ученым нужны сотни таких отверстий в десятках разных точек. Необходимо убедиться, что это не ошибка и не флуктуация, нужно очертить границы этой зоны обитаемости, провести сотни химических и минералогических исследований, чтобы хотя бы начать нащупывать контуры общей картины.
Ученые говорят, что есть вспышки открытий, а есть долгая и рутинная работа по набору статистики, которая может занимать десятки лет. Нужно проверять, как тот или иной параметр ведет себя в зависимости от сезона, какой изотопный состав этого минерала в этой точке, в другой, в третьей.
Никогда ни один ученый не скажет, что данных достаточно, больше не надо. В конце концов, после завершения "обязательной" программы исследований, можно рискнуть, попытаться использовать зонд нетривиальным образом, заставить гамма-спектроскоп измерить температуры.
Или, в конце концов, как предлагалось для телескопа "Гершель", разбить аппарат о поверхность планеты, чтобы еще раз посмотреть на спектр вспышки взрыва.
Мы склонны замечать только "вспышки", но не стоит забывать, что топливом для них служат скучные годы набора данных.
В конце концов, гигантские объемы данных, собранные Curiosity за годы успешной (надеюсь) работы, помогут нам отыскать следы неуловимой марсианской жизни.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
