Времена колониальных империй прошли, но в Париже полагают, что над Францией время не властно. Прямо сейчас французские вооруженные силы подавляют протесты, вспыхнувшие в Новой Каледонии (архипелаг в Океании). Неужели на наших глазах происходит вторжение в далекую страну, находящуюся на другом конце света?
Фактически такое мнение может возникнуть. Но юридически дело обстоит тоньше: Новая Каледония — одна из "заморских территорий" Франции и находится под ее управлением. Более того, владения этой европейской державы за пределами континента не ограничиваются одной точкой на карте и включают в себя 13 "заморских территорий" с разным юридическим статусом, наибольшей независимостью из которых обладает именно Новая Каледония. И она уже не в первый раз выступает против Парижа и пытается обрести самостоятельность.
Напомним, что Франция объявила Новую Каледонию своим владением в 1853 году и с тех пор достаточно жестко удерживает господство на островах. В 1946-м, под давлением антиколониальных процессов, вызванных итогами Второй мировой войны, архипелаг получил статус "заморских территорий", что оказалось лишь игрой слов. В 1980-х сформировалось движение за независимость, и в результате длительного противостояния (принимавшего в том числе и форму вооруженного конфликта) в 1998 году были заключены Нумейские соглашения, расширяющие автономию территорий и предполагающие двадцатилетний переходный период с последующим за ним референдумом в 2018-м. В случае голосования против отделения была установлена возможность проведения еще двух референдумов до 2022 года.
Нужно признать, что все три референдума, обещанные французским правительством, были проведены. Однако власти метрополии всякий раз шли на уловки, чтобы сохранить бывшую колонию под своим управлением. Так, право голоса было дано всем, кто живет в Новой Каледонии до 1994 года, а не только канакам, исторически проживающим на этих землях. И поскольку Франция еще с XIX века целенаправленно разбавляла местное население мигрантами (в частности, с 1864 по 1896 год ссылая на архипелаг преступников), к настоящему времени ей удалось добиться формального большинства голосов, хотя и с минимальным перевесом. И конституционная реформа, направленная на расширение прав мигрантов в Новой Каледонии, которую французские власти рассматривают с 13 мая 2024 года, фактически ставит крест на любых попытках местного населения обрести независимость мирным путем, что и послужило причиной нынешних протестов.
Но коренное население Новой Каледонии — не единственное, пострадавшее от (нео)колониальных практик Франции. Используя миграцию в качестве средства навязывания собственной воли, французские власти до сих пор удерживают под своим контролем Корсику. В случае с Новой Каледонией французы боятся потерять контроль над вторыми по величине запасами никеля на планете, составляющими примерно 11% от общего числа, в случае с Корсикой — форпост в Средиземном море. Ради этого они давно и упорно стремятся подменить народы этих земель "массой трудящихся", что, по меткому замечанию британского социолога Майкла Манна, представляет собой не только извращение демократии (к которой сейчас театрально взывают французские законодатели), но и одну из разновидностей геноцида.
В арсенале французских властей, когда дело доходит до удержания власти в бывших колониях, есть не только "мягкий геноцид", но и не менее извращенные формы подчинения. В 1945 году, чтобы сохранить контроль над странами Африки, они навязали их правительствам так называемый франк КФА. И хотя со временем аббревиатура КФА стала достаточно нейтральной, ее изначальное значение (колонии Франции в Африке, colonies françaises d’Afrique) отражает истинные намерения Парижа. Контролируя обменный курс валюты формально независимых стран, использующих КФА (что, заметим, противоречит принципам ООН), Франция не только выкачивает из них примерно триллион долларов в год, но и получает легкий доступ к ресурсам. Стоит ли говорить, что станет с экономикой бывшей метрополии без африканских урана и золота?
От колониальных привычек трудно избавиться. Контролируя при помощи франка КФА 14 стран Черного континента, французские власти вряд ли беспокоятся, что 11 из них относятся к наименее развитым. Однако поводов для беспокойства достаточно: с момента изобретения КФА уже восемь стран отказались от этой "стабильной валюты" — и сегодня их примеру могут последовать Нигер, Буркина-Фасо и Мали. Учитывая стремительное сокращение военного присутствия на континенте и череду вспыхнувших антифранцузских восстаний, вряд ли бывшая метрополия сможет навязать свою "добрую волю" и остановить эти процессы.
Прошлое Франции исполнено ослепительного величия, но ее будущее может оказаться мрачным. Осколки французской колониальной империи находятся практически во всех частях света, но сил на их удержание становится все меньше и меньше. Париж хочет быть в числе ведущих держав в украинском кризисе, продвигает собственные интересы в Армении, Молдавии и Казахстане, но с трудом справляется с протестами в Новой Каледонии, которую юридически считает своей землей. А миграция, используемая Парижем в качестве оружия во внешней политике, уже сейчас оборачивается против него внутри страны.
Лишившись своих владений за пределами континента, Франция превратится в одну из рядовых держав европейского полуострова, геополитический вес которого в ближайшие десятилетия будет лишь уменьшаться. Бывшей империи просто нечего предложить своим подданным: ни мягкую силу, ни жесткую руку, ни иллюзию сытого благополучия. Время (нео)колониальных империй проходит, как бы старательно власти Парижа ни убеждали себя в обратном.