XVI Большой фестиваль мультфильмов (БФМ) откроется в Москве на следующей неделе. В этом году БФМ в третий раз организовал конкурс, для участия в котором свои работы прислали мультипликаторы из 80 стран. Китайский художник-мультипликатор Чэнь Си, выбранный председателем жюри конкурса, в преддверии фестиваля рассказал РИА Новости о своей любви к российской и советской анимации, о том, какие российские мультипликаторы сыграли ключевую роль в его творчестве и изменили его отношение к анимации, а также порассуждал, с какими трудностями приходится сталкиваться молодым мультипликаторам во всем мире.
– Вас выбрали председателем жюри конкурса БФМ. Что вы ожидаете от этого фестиваля? Чем он отличается от других подобных мероприятий?
– Мне приходилось в России участвовать в фестивале КРОК, в БФМ я прежде не участвовал. Я посмотрел сайт фестиваля и очень удивился: впечатляет и количество работ, и их качество. Мне кажется, это фестиваль высокого уровня и очень профессиональный с точки зрения организации и выбора работ.
– Принято считать, что анимация – это наивное искусство, которым движет буйное воображение, а не жестокая реальность. Сейчас мир пребывает в хаосе. Как на это реагирует анимация? Стремится ли она отразить и осмыслить происходящее или хочет развлекать зрителя, облегчать его моральное бремя?
– Я слежу за анимацией определенного рода, это независимая анимация. Она отличается от массовых коммерчески успешных работ. В последние годы я смотрел много независимых фильмов, созданных аниматорами из разных стран, и все они вполне отражают состояние души человека в нашем мире. Эта тенденция явно прослеживается. В целом я чувствую, что аниматоры во всем мире в своих работах выражают беспокойство и пессимизм по отношению к реальности. Я думаю, это проявление подсознательного нашей эпохи. Здесь все не так, как в коммерческой анимации. Независимые авторы могут очень правдиво отражать реальность, не гоняясь за кассовыми сборами и коммерческим успехом.
Я думаю, что и создание анимационных фильмов, и их просмотр приносит духовное удовлетворение. Иногда для этого нужно посмотреть веселый или смешной мультфильм, но иногда, мне кажется, выражение беспокойства и страха перед будущим само по себе является утешением, своего рода терапией. Мультфильмы по-разному оказывают нам психологическую помощь, и у каждого мультфильма своя аудитория.
– В прошлом китайские мастера анимации часто использовали в своих работах элементы народного лубка, бумажной вырезки, живописи тушью, театра теней и даже Пекинской оперы, чтобы придать мультфильму национальный колорит. На ваш взгляд, способна ли современная анимация передать уникальную китайскую эстетику?
– Очень долго китайская анимация уделяла большое внимание чувству формы. Например, мы использовали элементы традиционного искусства, живописи тушью, вырезки из бумаги и так далее. Это часто делалось для того, чтобы передать национальный колорит. Но в последние годы художники стремятся к естественности и не пытаются выпячивать определенный стиль, не делают работы под старину. Это особенно хорошо видно в работах молодых художников. Их творчество тяготеет к свободе, естественности и не привязано к национальному стилю. Конечно, многим нравятся работы с китайским колоритом или традиционными формами, но это не единственный путь. В анимации сейчас большое разнообразие форм, это хорошо видно на примере китайской мультипликации последних лет. Например, в Шанхае есть замечательный художник Шэнь Цзе. В его работах вы не увидите китайского стиля или традиционных концепций, но они выражают внутренний мир современной китайской молодежи. Я думаю, это позитивный тренд.
– Какие мультфильмы вы любили в детстве? Были ли среди них советские? Что вы чувствуете, когда смотрите их сейчас?
– Это очень хороший вопрос. В годы моего детства Китай и Советский Союз были очень близки, но почему-то я тогда не видел много советских мультфильмов. В те времена я смотрел мультфильмы из разных стран: не только многочисленные американские и японские, но и чехословацкие, французские, бельгийские и так далее. Помню, в детстве я видел только мультсериал "Ну, погоди!" и лишь потом узнал, что он советский.
Уже будучи взрослым, я занялся анимацией и посмотрел много прекрасных работ, включая мультфильмы такого мэтра анимации, как Юрий Норштейн. Его работы вполне подходят для детской аудитории, не знаю, почему в детстве я их не видел. Мои представления о советской анимации скорее связаны с рисунками и иллюстрациями из детских книг, которые я тогда читал.
– Некоторые ваши работы, кажется, связаны с китайским сельскохозяйственным календарем и названы по его сезонам: "Холодная роса", "Большие морозы", "Выпадение инея", "Приход зимы" и так далее. Вы как городской житель в каких отношениях с природой? Вы считаете, что в мире людей все циклично, как смена времен года?
– Эти работы названы в соответствии c периодами года. Давая им такие названия, я вот что имел в виду: в этих мультфильмах речь идет о небольших эпизодах из жизни людей, но эти человеческие истории как бы перекликаются со сменой сезонов. Возможно, изменения в природе и изменения в обществе, во внутреннем мире человека как-то связаны между собой. Вот почему я выбрал такие названия.
С детства я рос в Пекине, где окружающая среда далека от естественной, это урбанистическая среда. Мне не доводилось долго жить на природе. Но наблюдения за природой – любимое занятие китайцев. Сейчас мы не можем себе позволить жить в окружении деревьев, гор и рек, но нам кажется, что такая жизнь была бы счастьем и большой роскошью. И хотя сейчас воздух в Пекине лучше, чем был раньше, все же он не такой хороший, как на природе. Поэтому я считаю, что для любого человека возможность жить в окружении природы – это роскошь.
– Скажите несколько слов для молодых аниматоров. Это трудная профессия? Она дает возможность прокормить семью? Приносит ли она счастье?
– Это очень трудный вопрос. Мультфильмы бывают разные. Для студента, который получил хорошую подготовку по анимационной специальности, после выпуска открываются два пути.
Первый путь – пойти в анимационную студию и работать над крупными или малыми проектами. Они обычно неплохо оплачиваются и позволяют себя прокормить. К тому же, мне кажется, что сейчас с этим дела обстоят лучше, чем прежде: в последнее десятилетие выпускникам трудно было найти работу в анимации. Но сейчас ситуация улучшилась, поскольку вырос спрос на мультфильмы. Если идти по этому пути, то нужно принимать участие в больших коммерческих проектах, над которыми работает одновременно много людей.
Но есть и другой путь: можно заниматься авторской анимацией, создавать собственные работы, которые будут показывать на фестивалях независимой анимации, где их увидят профессиональные ценители. Этот путь дает вам свободу самовыражения, но не приносит хорошего дохода. В Китае мало кто занимается независимой анимацией. Для большинства художников дипломная работа становится их последним авторским проектом, а после выпуска они устраиваются на работу в анимационные студии, где мало возможностей для самовыражения. Поэтому я считаю, что если у аниматора есть возможность себя прокормить, то можно заниматься авторскими проектами. Если нет, то это становится большой роскошью. Большинство молодых художников работают на больших студиях и берутся за авторские проекты, когда предоставляется такая возможность – так надежнее.
Есть еще отдельные очень талантливые или очень везучие художники, которым удается после выпуска получить финансирование в своей стране или за рубежом, и оно позволяет им заниматься авторскими проектами, а не коммерческой анимацией, но таких очень мало. Поэтому если раньше я считал, что авторские проекты требуют большой смелости, то теперь я думаю, что это требует большого терпения и удачи.
– Что вы думаете о современных российских мультфильмах? Есть такие, которые вам нравятся?
– Мне вообще очень нравится современная российская анимация. И в моей творческой карьере решающую роль сыграл как раз российский мультипликатор Игорь Ковалев. Я увидел его работы на фестивале в Канаде в 2005 году, и они изменили мой взгляд на анимацию. До этого я смотрел японские и американские мультфильмы – те, что показывают в кинотеатрах и по телевидению. Посмотрев работы Ковалева, я понял, что можно рисовать по-другому, что можно по-другому самовыражаться. Его работы произвели на меня глубокое впечатление, и с тех пор я почувствовал в себе силы делать то, что я хочу, а не то, что все считают правильным. Потом я нашел DVD с его работами и много раз их пересмотрел. Это российский мультипликатор, который оказал на меня наибольшее влияние.
Конечно, мне нравятся и работы многих других мастеров, например, Юрия Норштейна, Александра Петрова, который снял "Старик и море", "Мы не можем жить без космоса" Константина Бронзита. С 2001 года я много раз участвовал в российском фестивале КРОК и немало видел российских мультфильмов. Я каждый год смотрю много работ, но, впервые попав на этот фестиваль, был поражен и разнообразием российских мультфильмов, их качеством – там есть работы для любого возраста и пола. В Китае иначе. По ряду причин у нас долгое время производили очень мало мультфильмов, и авторских работ тоже было мало. В России же, наоборот, много мультфильмов на любой возраст. И есть не только количество, но и качество. Я как-то с одним коллегой обсуждал такой вопрос, можно ли как-то обобщить данные по российской анимации, но пришел к выводу, что это не получится: слишком много всего.
В последние годы я познакомился со многими российскими аниматорами, общался с ними, в том числе и с молодыми художниками, которые учатся во Франции. Возможно, из-за географии, из-за того, что Россия расположена между Западной Европой и Китаем, многие вещи я хорошо понимаю без слов. Мне бы очень хотелось снова и снова смотреть российские мультфильмы, новые и старые.