Главной новостью юбилея высадки на пляжи Нормандии союзнического экспедиционного корпуса стало сообщение, что "торжественный ужин с участием глав государств и правительств, посвященный 80-летию десантной операции" отменяется. Макрону в Париж по делу и срочно. У него разваливается все, что только может развалиться, от экономики до политики. Избирателей это бесит. И сегодня вечером президент забесплатно, но коротко, с отрепетированными вопросами и выученными наизусть ответами, проведет сеанс телепсихотерапии.
Но для нас, никогда не менявших на похлебку право первородства, пренебрежение жертвами и памятью ради мелких игр в политический бисер — повод вспомнить о том, почему союзники наши тогдашние высадились в Северной Франции.
На этом ведь настоял СССР. Настоял убедительно и жестко.
Есть и другой повод — мы, войну Отечественную выигравшие, мы, освободители Европы, не позволим мелким спекулянтам от политики торговать жизнью и смертью, пусть это были жизни и не наших соотечественников. И там, на нормандских пляжах, гибли не наши сограждане.
Но тогда все мы были теми, кого Константин Симонов назвал "товарищами по оружию". Вот из этого и исходим.
Абсолютно, практически посекундно документированная история создания второго фронта не оставляет никаких иных толкований, кроме того, что СССР победил бы в этой войне. Один. Без посторонней помощи.
Войну развязали европейцы, которых, с одной стороны, пугала коммунистическая идеология, с другой — им требовались ресурсы и рынки. Соперники пытались прижучить друг друга то территориально, заключая разнообразные пакты и соглашения, то подкосить экономически.
Схватку мы три года вели в полном одиночестве. Про лендлиз подробно поговорим при случае, а сейчас приведем лишь пару фактов. Основным получателем его была Британия. Это раз. Два: на поставки же нам, даже на те, что касались вооружений, были наложены ограничения. Союзники под разными предлогами отказывались от снабжения Красной армии самолетами с крупной бомбовой нагрузкой и большой дальностью полета.
Спустя несколько десятилетий после войны все выплаты по тем кредитам (лендлиз и был большой кредитной линией) в конце концов были завершены. История эта для нас закрыта.
Зато открыта другая история, и на наших глазах разворачивается действо, когда на чужих костях, на чужих смертях, на чужих жертвах устраивают пляски политиканы, вошедшие в стадию агонии.
Вопрос о том, кто и кого, а также зачем пригласит — для вульгарных недотыкомок, которых глобализм сделал проводниками своей хищнической повестки. Чтобы сказанное было понято правильно, добавим, что генерал де Голль отказывался отмечать высадку союзников в Нормандии. Потому что у основателя современной, сильной и суверенной Франции были сомнения (и оправданные, надо сказать) в том, как распорядятся заработанным на этой высадке капиталом вечные политические соперники Франции. США и Британия. Генерал под разными предлогами торжеств по поводу события всегда пытался избежать.
Это не значит, что де Голль отказывался праздновать освобождение Франции, но он его отмечал в августе, когда армейские силы "Свободной Франции", им сформированные, высаживались на побережье Средиземного моря. Это тоже была тяжелая десантная операция. Но это были французы, которые освобождали свою собственную страну. Менее разрекламированная операция. Без фильмов, без Голливуда. Просто выполнение долга. Перед своей родиной.
Мы, отдавшие миллионы жизней, всегда были далеки от подобного политического расчета. Для нас героями Франции были и партизаны, ушедшие в горы, и те, кто подрывал железнодорожное полотно, и те, кто расклеивал листовки с призывами к сопротивлению гитлеровцам. Мы были простодушны и наивны, потому что любая жизнь была для нас бесценна. Как и любая лепта, внесенная в общее дело сражения с нацистами, была колоссально важна. Кровь и лепта приближали конец схватки с фашистским зверьем.
Но сейчас мы видим, что пожилой и опытный генерал де Голль был во многом прав в своем отношении к высадке десанта в Нормандии.
Сегодня это сражение используют в своих мелких играх политические карлики, по недоразумению ставшие главами государств. Они устраивают торги на той крови, чтобы поднять ставки в нынешнем противостоянии с нами. Они, как мелкие биржевые жулики, спекулируют на чужих жертвах и чужих жизнях. Они так зарабатывают себе электоральные очки и капитал для своих спонсоров.
Так вот: мы, как хранители памяти о том, во что стало освобождение Европы от нацизма и какова цена мира, который был нами завоеван для всех европейских стран, забираем себе и память о подвиге той десантуры, что на рассвете восемьдесят лет назад высадилась на нормандских пляжах.
Потому что и американцы, и англичане, и канадцы, и русские (были и русские там, куда ж без нас), и многие другие были — и остались — нашими товарищами по оружию. И чтобы их поздравить и почтить их память, нам не требуется никакого приглашения. У нас есть долг и память. И этого вполне достаточно.