В ночь на западный сочельник неизвестные подбросили учебную (по другой версии — страйкбольную) гранату в один из баров Риги, где в этот момент проходила вечеринка русскоязычных журналистов. Полиция отчиталась о задержании двоих подозреваемых и о возбуждении уголовного дела по статье "хулиганство", но при этом настаивает на бытовой причине конфликта.
Сами пострадавшие (от легкого испуга) уверяют, что никаких бытовых конфликтов с злоумышленниками у них не было: некто зашел в бар, швырнул гранату и ретировался на машине с латвийскими номерами.
Если бы следы подозреваемых вели в Россию, власти Латвии непременно объявили бы этот эпизод актом агрессии и потребовало бы от НАТО дополнительных вложений в прибалтийскую безопасность. Но дело как будто хотят спустить на тормозах или даже замять, чего можно ждать от национально мотивированных граждан (а в полиции Латвии служат в основном такие) в том случае, если гранату швырял такой же национально мотивированный гражданин.
Проще говоря, у латышского патриота от русской речи сердце могло и не выдержать. А оккупанты пускай спасибо скажут, что граната на первый раз была учебной.
У евреев времен "хрустальной ночи" или у сербов в хорватских городах в период распада Югославии не было сомнений, что означают такого рода акции: уезжайте, вам здесь не рады. По рижскому инциденту идут дискуссии, хотя потерпевшие все-таки воспринимают произошедшее на свой счет. Видимо, благодаря инстинкту самосохранения — его мало что способно отменить.
После начала СВО в столице Латвии обосновались десятки русскоязычных редакций, хотя по этому показателю Рига все-таки уступает Берлину и Тбилиси. Так сложилось в том числе потому, что среди релокантов и иноагентов укоренился миф, будто в Прибалтике не любят только отдельных русских — "имперцев" и "ватников" — и только за то, что они оправдывают советскую оккупацию их маленьких родин.
Их корежит даже тогда, когда на русском перед ними унижаются. Латышам, подобное, конечно, приятно, но внушенный страх ассимиляции первичен.
Поэтому русскоязычные воспринимались национально-ориентированными прибалтами в лучшем случае как обуза. Но в последние два года сбережение релокантских редакций стало важным политическим вопросом, который находится на контроле у людей поважнее, чем латыши и литовцы.
Прежде всего, такие редакции — орудия информационной войны и инструмент по раскачиванию ситуации внутри России, что бесполезно делать не только на латышском, но даже и на английском языке. Поэтому иноагенты-релоканты до поры до времени могли рассчитывать в Риге не на гранату, а на хлеб-соль, пускай и поданный с кислой миной.
Эта ситуация быстро меняется. Ставка Запада на т.н. "контрнаступление ВСУ" провалилась, а стратегия на быстрый военный разгром России или наступление внутри нее "смутных времен" признана завиральной. Теперь расчет на длительную осаду.
Для Латвии и Литвы (в меньшей степени для Эстонии) это означает дальнейшее падение уровня жизни, поскольку политика противостояния с Москвой превратила их из пограничной зоны огромных рынков в тупиковую окраину и медвежий угол Европы. То, что они потеряли, отгородившись от РФ, никому не удастся возместить.
В таких условиях элитам приходится искать виноватых, чтобы перевести на них негодование населения. Единственные кандидаты на эту роль — Россия и русские.
Параллельно будет идти милитаризация и невротизация Прибалтики. Продолжение поддержки Киева президент США обосновывает тем, что страны НАТО станут следующей целью российской армии, если ее не удастся сдержать на Украине. Это бред, но Вильнюс и Риге не спорят с Вашингтоном ни тогда, когда он бредит, ни — тем более — теперь, когда американские страшилки полностью совпадают с глубинными фобиями прибалтов.
В ближайшем будущем восточные рубежи ЕС станут не просто "противостоять России" через конфликт на Украине и пропаганду из релокантских редакций. Они будут готовиться к настоящей войне с Россией, а такой подготовки не бывает и не может быть без роста ксенофобии, приступов шпиономании и разбрасывания гранат в местах скопления "пятой колонны".
Современный Евросоюз — пространство победившего расизма, если расизм направлен на граждан РФ. В ряде случаев он носит не только идейный, но и институциональный характер — с поражением в правах. Дальше — хуже: проиграв на Украине, европейцы отведут душу на тех русских, до кого смогут дотянутся, то есть, прежде всего, на релокантах, не доказавших своей полезности. Какие-нибудь немцы будут вести себя относительно прилично, но в зоне прибалтийского фронтира могут закипеть по-настоящему фашистские страсти.
Готовящаяся высылка из Латвии и Литвы тысяч людей, которые при массовом анкетировании "неправильно" ответили на вопросы типа "чей Крым?", — это только начало старого пути. На этом пути закатившуюся в бар гранату действительно приходится ценить за то, что она всего лишь учебная. Это дает время воспринять намек и убраться с особо русофобствующих территорий куда подальше.
В ближайшие годы Прибалтика — заведомо небезопасное для русских место. Но не потому, что российская армия может на нее напасть. А потому, что вашингтонская догма об этом будет провоцировать националистов, фанатиков и психопатов на прибалтийском фронте новой холодной войны сильнее, чем где-либо еще, за исключением Украины.
Обязательство как-то решить проблему с Украиной Россия на себя взяла. Спасение утопающих в Прибалтике останется делом самих утопающих.