Исход стотысячного армянского населения из Карабаха стал не только трагедией этого народа (по вине, увы, в первую очередь нескольких поколений руководства самой Армении — но это отдельная тема), но и поводом для упреков в адрес России. Не только на тему "не защитили союзную Армению", но и в большем, глобальном масштабе: карабахский прецедент (когда национальное меньшинство покидает места проживания и переселяется в страну, где живет его народ) невыгоден России, зачем же она поддержала? Дескать, оставление — добровольное, но понятно, что из-за страха репрессий — территории своего исторического проживания нацменьшинством ставит под удар принцип права наций на самоопределение, поддерживая принцип территориальной целостности. А России это якобы невыгодно — в случае с Украиной мы ведь апеллируем в том числе и к ущемлению прав русских на ее территории, объясняя этим их право на отделение от Украины и присоединение к России. А сейчас получается, что, поддержав восстановление территориальной целостности Азербайджана и допустив бегство армянского населения, мы сами себе противоречим — и даем Киеву дополнительные аргументы в его "борьбе за территориальную целостность": если русским не нравятся порядки на Украине, то пускай уезжают в свою Россию, а Донбасс и Запорожье оставят Незалежной.
Причем подыграли мы якобы не только Киеву, но и Тбилиси, подкрепив его претензии на Южную Осетию и Абхазию: раз большинство международного сообщества признает территориальную целостность Грузии, то карабахский исход лишь укрепляет надежды Тбилиси на возвращение отколовшихся регионов.
Подобный взгляд на последствия карабахского исхода изначально спекулятивен — потому что апеллирует к проблеме, не имеющей решения. Противоречие между принципом территориальной целостности и правом наций на самоопределение заложено не только в документах ООН (хотя, по сути, оно появилось еще в Версальской системе по итогам Первой мировой войны), но и нашей собственной истории. Как распался СССР? По праву наций на самоопределение? Но оно противоречило принципу территориальной целостности нашего государства, не говоря уже о том, что сама процедура роспуска Союза была проведена совершенно неконституционно. А после распада СССР и образовались все нынешние территориальные споры на постсоветском пространстве — союзные республики стали независимыми государствами, а некоторые автономии, входившие в их состав, не пожелали вместе с ними отделяться от России (Приднестровье, Абхазия, Южная Осетия, пытался пойти по этому пути и Крым).
Карабахский случай в этом ряду — особый, потому что тут речь шла не о том, чтобы остаться с Россией, а о территориальном споре между двумя республиками. В 90-е победила Армения — и все азербайджанцы бежали из Карабаха и прилегающих к нему районов, занятых армянской армией. В 2023-м победил Азербайджан — и теперь уже армяне (памятуя о событиях 90-х и опасаясь мести азербайджанцев) бежали из Карабаха. При этом территориальная целостность Азербайджана (то есть принадлежность к нему Карабаха) признавалась всем мировым сообществом (включая Россию), и даже Армения не пошла на признание формально независимой от нее Нагорно-Карабахской Республики. То есть в данном случае мы имеем дело с комбинацией обоих принципов: сначала был нарушен принцип территориальной целостности (в 90-е — в отношении Азербайджана), а сейчас уже нарушается принцип права наций на самоопределение (в отношении армян Карабаха). И то и другое плохо — но не нужно забывать последовательность событий. Как и то, что карабахский сепаратизм (то есть движение за передачу Карабаха из Азербайджанской ССР в Армянскую) стало началом распада СССР как такового, то есть вписано в еще более широкий контекст.
В постсоветский период принцип права наций на самоопределение был активно использован Западом в случае с Косово — признание его отделения от Сербии в 2008 году стало прецедентом. И позволило России признать Абхазию и Южную Осетию, а потом и ссылаться на косовский прецедент в случае с Крымом. Точно так же мы ссылаемся на право наций отделяться от угнетающего их государства и в случае с Донбассом, но все же не нужно воспринимать правовые аргументы как фундаментальные и все определяющие. Потому что в каждом конкретном случае все понимают, о чем идет речь.
Отделение Косово было связано с желанием Запада завершить процесс деконструкции Югославии, то есть ослабления Сербии. Европе и Штатам не нужен был на Балканах сильный игрок, потенциально способный доминировать там и тем более дружески настроенный к России. Точно так же контроль над Украиной нужен был Западу для ослабления России, для развала русского мира, дробления пространства русской цивилизации. История с Карабахом относится к другому ряду: не противоборства Запада с Россией, а последствиям распада СССР — большой России — и противоборства двух входивших в нее народов. При этом один из них — азербайджанский — является еще и частью большого тюркского мира. Многие уверены в том, что он имманентно враждебен к русским и России, — но ведь и в самой России немало тюркских народов, да и родина тюрок находится на нашей территории. Но в любом случае прецедент Карабаха не может служить для подкрепления или ослабления чьих-то позиций — вследствие уникальности самого случая. И уж тем более он не применим к украинской ситуации.
Если в случае с Карабахом (и Косово) речь идет о противостоянии разных народов (и этнически, и религиозно), то в украинском случае речь идет о противостоянии в рамках одного большого народа. Украинская государственность сама по себе является сепаратизмом части русских земель по отношению к большой России, то есть нарушением принципа территориальной целостности единого государства. То, что Россия признала ее в 1991-м, ничего не меняет: законы истории, жизни народов-цивилизаций и государств куда важнее и серьезней любых юридических норм, принятых на данном этапе в мировом сообществе. Ведь эти нормы устанавливаются исходя из интересов доминирующих цивилизаций и работают до тех пор, пока эти цивилизации способны силой (военной, дипломатической и пропагандистской) поддерживать и продвигать их. Причем жонглируют ими в зависимости от потребностей текущего момента: когда нужно, ссылаются на целостность, а когда выгодно — на самоопределение.
Сами по себе ни право наций на самоопределение, ни принцип территориальной целостности не существуют — они работают только в рамках функционирующего по общепринятым правилам миропорядка. Но сейчас, когда этот установленный англосаксонской цивилизацией миропорядок уходит в прошлое, было бы удивительно, если бы его отдельные элементы продолжали определять политику других цивилизаций и держав. Держав, не просто отстаивающих и укрепляющих свой суверенитет, но и выстраивающих новую архитектуру мироустройства.