Любовь не грех, если снимал Тарковский
"Еще в 1920-е в кино были сцены с обнаженными, но с наступлением сталинской эпохи все это быстро закончилось, — рассказывает она. — Тем не менее всегда давали понять, что персонажи живут как муж с женой, хотя ничего такого между ними показано не было".
"Пусть и очень скромно по современным меркам, но показывали даже целые эротические сцены. Как в картине "Еще раз про любовь", — приводит пример Елена.
"Тем не менее понятно, что люди занимаются любовью. Дальше об этом говорится прямо — когда героиня рассуждает, что за подобные поступки ее могут серьезно осудить", — добавляет эксперт.
"Речь о знаменитой сцене в ночь Ивана Купалы, — уточняет Кушнир. — Там показаны обнаженные люди, присутствует эротика в народном стиле. Главный герой, монах, всего этого пугается, но одна из девушек говорит ему: "Что в этом плохого, когда любовь?"
Секс-символы в водевилях
"При всей водевильности фильма "Д'Артаньян и три мушкетера" (1977) Маргарита Терехова в роли Миледи стала безусловным секс-символом нашего кино, потому что она сама по себе роскошная женщина", — считает Елена Кушнир.
Перестройка и прорыв цензурной плотины
"Перестроечная эротика — эксплуатационная. Как и многое в те времена: боевики, запрещенные вещества. Запреты сняли — плотину прорвало, все это хлынуло на экран", — отмечает эксперт.
Снимать непошло
"Используют грим, который подбирают в зависимости от возраста, типа лица и характера актрисы по фильму. Часто в откровенных сценах актеров заменяют дублеры. Очень многое зависит от оператора: как и с какой именно точки он снимет. И конечно, от режиссера. Делают сразу несколько дублей, потом выбирают лучшие", — объясняет Лариса.
"Русские артисты в целом в начале и середине двухтысячных были куда более стеснительными или, проще говоря, зажатыми, чем их западные коллеги. Приходилось вести разговоры и во время кастинга, и позже на съемках. Обычное их требование было — удалить всех лишних с площадки и от мониторов, оставив минимум сотрудников", — отметил Грабарь.
"С ужесточением цензурных требований приходилось исхитряться. Так, во время съемки телефильма "Серебряный отблеск счастья" для канала "Россия" мы снимали подобную сцену из коридора через открытую дверь спальни, где все было сыграно как бы ногами героев. А в моем полнометражном проекте "Трасса М8" секс героев был перемещен в джакузи, чтобы девушка ныряла в непрозрачную пену и выныривала из нее, а о происходящем зритель догадывался по выражению лица мужчины", — рассказал режиссер.
"В театральном институте такому не учат. Кроме партнера, с которым вы договариваетесь, еще десять человек вокруг — с аппаратурой, камерами. У вас есть технические задачи: ракурс, что делаете, в каком темпераменте, что хотите этой сценой показать. Плюс комментарии режиссера по рации. Даже забавно: ты работаешь страстную страсть, а режиссер дает задачу. Главное в этот момент — не расколоться", — рассказала Мороз.
"Я играл продюсера в коротком метре "Муха на окне". Была сцена, где главная героиня стала свидетелем секса моего персонажа и своего альтер эго. У нас были репетиции постельных сцен, поэтому мы с партнершей успели привыкнуть друг к другу. К моменту съемок уже относились как хирурги к операции — хладнокровно, без стеснения. Многое решает ракурс — обычно ниже пупка ничего не снимается. Мы были голые, но в "кинотрусах", — сказал артист РИА Новости.
"В "Нюрнберге", например, очень красиво сняли любовную сцену. И очень большую роль сыграла музыка великого Эдуарда Артемьева. Но, конечно, не только она: игра актеров, мастерство режиссера Николая Лебедева и операторская работа", — считает Лариса Лобанова.