В республике всех свобод и самого лучшего в очередной раз сошли с ума. Причем публично, на глазах у всей прогрессивной общественности — той самой, что за "права человека" и прочее "равенство и братство".
Дело в том, что 15-летний мальчик, ученик государственного колледжа, отличник учебы, увлекающийся математикой и другими естественными науками, не был допущен к посещению одного из центров ядерных исследований. Единственный из класса. Причина — наличие у подростка российского гражданства. Во всяком случае, именно этот резон приводит региональная пресса.
Она же, эта самая пресса, публикует заметку в рубрике "Конфликт на Украине", хотя из текста корреспонденции прямую (да и косвенную тоже, надо сказать) связь между геополитическим кризисом на Европейском континенте и запретом участвовать в общей экскурсии восьмикласснику, как ни рассматривай этот позор, углядеть невозможно.
Тут следует понимать вот что.
Не эскалация событий стала причиной того, что люди с российским гражданством стали внезапно париями практически для всех государственных и общественных институций континента.
Она, эта эскалация, как и начало спецоперации, дала возможность больше русофобию не скрывать, ее не стесняться, а ею бравировать — как можно публичнее и визгливее, доказывая тем самым, что этот порок сознания, как и ненависть к русской культуре, есть доказательство выбора, как у таких принято говорить, "правильной стороны Истории".
Разумеется, начавшись в среде прогрессистов-глобалистов-лоялистов, это течение не могло не захватить и сферу образования. Тем более ужасающе видеть, что волна уже залила и среднюю школу.
Проблемы из-за происхождения и (или) гражданства, подобные тем, с которыми столкнулся русский ученик, уже были в истории Франции — в момент, когда она находилась под гитлеровской оккупацией. Тогда маленьких французов еврейского происхождения, как и детей иностранцев, нашедших, как им казалось, убежище во Франции, сегрегировали абсолютно официально. На законодательном уровне. Сегрегировали вплоть до депортаций в лагеря смерти, где их отправляли в печи крематориев.
Еврейские дети не считались людьми. Тут надо отдельно подчеркнуть, что облавы, в том числе и на грудных младенцев, и тех, кто ходили в ясли и детсады, вели, собственно, французские же власти. Они были и главными инициаторами, и исполнителями приказов.
Возраст не становился причиной, чтобы отказаться от пыток. Зачастую детей евреев или участников Сопротивления пытали (и убивали) на глазах их родителей. Все это происходило во Франции, культурной стране.
Культурная европейская нация с таким поведением нацистов была в общем и целом согласна. И не надо сейчас говорить — "но в то же время", рассказывая о героизме тех, кто входил в Резистанс или кто движению помогал, поскольку это была очень небольшая часть социума.
Тяготясь соображениями морального порядка, уже после окончания войны французская школа сделала, несомненно, многое, чтобы отмыться от грехов прошлого.
Именно поэтому право на образование сегодня имеют абсолютно все дети, живущие в стране. Вне зависимости от того, находятся ли их родители или опекуны во Франции легально или нет. Вне зависимости от социального положения, гражданства и иных факторов взрослого мира, дети во Франции ходят в детские сады и школы. И кстати, зачастую именно школы становятся поддержкой их родителей или опекунов в деле легализации или обретения вида на жительство.
При записи в школу не требуется практически никаких документов, достаточно указать лишь адрес фактического проживания и телефон. Так называемая этническая составляющая в бумагах отсутствует. Да и вообще в стране сбор сведений, касающихся этничности, происхождения и иных деталей "национального колорита", запрещен на уровне закона.
И разумеется, такого рода личные данные несовершеннолетних запрещено и собирать, и оглашать.
Однако, как выяснилось, все же можно, и еще как можно — если речь идет о гражданах России. Тут царит абсолютная вседозволенность.
И поэтому пятнадцатилетнего мальчика, уже собиравшегося сесть в экскурсионный автобус, на глазах его одноклассников можно отвести в сторону, сказав, что его ждут в учительской.
А уже в учительской заявить ему, что он не сможет поехать вместе с классом, поскольку руководство центра ядерных исследований, увидев его российский паспорт, не захотело его видеть в своих, несомненно, страшно секретных интерьерах.
Разумеется, руководство колледжа сделало хорошую мину при плохой игре, заявив, что предоставление сведений о гражданстве посетителей есть текущая и очень рутинная практика этого заведения, относящегося, кстати, в том числе и к военному ведомству.
В расчете, как обычно, на свою целевую аудиторию, привыкшую практически полностью доверять любой официальной информации.
На самом же деле, если не обращать внимания на французский флер мнимой "культурности", нельзя не заметить, что педагогический коллектив не встал на защиту собственного ученика, полностью согласившись с решением, которое мальчика дискриминирует и поражает в правах.
Наверное, стоит добавить, как бы горько это ни прозвучало, что все произошло только потому, что мальчик — русский.
И второе соображение — это ж как хорошо, прямо-таки на отличненько должна быть организована работа по охране гостайн и прочих ядерных секретов Франции, что теперь там боятся даже русских подростков, которые, видимо, могут в коридорах и прочих помещениях углядеть нечто, что поставит атомную и прочую безопасность республики под угрозу!
Русофобия, рядящаяся в одежды, охотно надеваемые сторонниками "прогресса и демократии", вплоть до этого казуса выглядела жалкой из-за своего дуболомного пафоса.
Когда она перешла в стадию паранойи и страха перед "шпионами в коротких штанишках", над ней можно только громко и сочно хохотать.
А русскому парню, который блистателен в школьной программе, нужно пожелать успехов. И чтобы ему больше не пришлось обращать внимание на идиотов, пропустивших прием пресловутого галоперидола.