Бежать одновременно во все направления с одинаковой скоростью невозможно и бессмысленно пытаться это сделать, считает вице-премьер Дмитрий Чернышенко. В интервью РИА Новости в кулуарах ПМЭФ-2022 он рассказал, чем технологический суверенитет отличается от автаркии, что общего у автомобилей Aurus и "Москвич", на развитии какой электроники нужно сосредоточиться России, и почему разговоры о массовом отъезде IT-шников из страны оказались популизмом. Беседовала Диляра Солнцева.
– Нужна ли России доктрина технологической безопасности?
– Технологическая безопасность является одним из основополагающих факторов для технологического суверенитета нашей страны. Но здесь нужен разумный баланс между технологической автаркией, что как правило ведет к деградации технологий, и интегрированности в мировые цепочки поставок с условием, что критические технологии должны оставаться внутри страны. Тогда не возникает критической зависимости от поставщиков, и в любой момент можно их либо замещать, либо самостоятельно воспроизвести. Такая работа ведется правительством и к осени будет представлена президенту.
– Является ли автопром для России критически важным? Например, электроника для нового "Москвича" или Aurus может быть полностью создана из российских компонентов?
– Здесь вопрос целесообразности. Aurus – это особый феномен отечественного автопрома: двигатель полностью российский, автоматическая коробка передач полностью российская, доля импортозамещенности в нем даже выше, чем в некоторых моделях "ВАЗа".
Но при этом и "Москвич", и Aurus, и другие производимые в нашей стране автомобили безусловно сейчас переориентируются на российскую электронную промышленность, поскольку объем зарубежной электронной компонентной базы ограничен для всех участников рынка, не только для российских, потому что возник дефицит. И этой топологией, этими технологиями мы владеем. Так получилось, что эти заводы как раз мы умеем строить, и сейчас мы расширяем это производство. Унифицированная электронная компонентная база для автомобильной промышленности – это реальность, под которую мы сейчас начинаем создавать инфраструктуру.
И это не только фабрики, это и свои дизайн-центры, и материалы, и чистые газы, и кремний, и так далее. Практически все это оборудование мы сейчас делаем самостоятельно, чтобы заместить то иностранное оборудование, которое у нас было, либо от которого сейчас нас отрезали.
Более того с учетом развития текущих микроэлектронных производств, наша продукция сможет быть более совершенной чем зарубежные аналоги. Уже ведутся разработки основных критических электронных автомобильных компонентов, под данные цели предусмотрено значительное финансирование.
Определенно часть компонентов все же будет импортироваться из дружественных стран, но в целом задачу мы формулируем именно таким образом – создать в автоэлектронике достаточный промышленный потенциал и не просто импортозаместить иностранные наработки, а вывести российскую электронику по объемам производства и качества в мировые лидеры. В том числе в автомобильной промышленности.
– Понятно, что это достаточно долгий срок. Может растянуться на годы, даже десятилетия?
– Не десятилетия, это годы. Потому что мы к 2024 году планируем на 80% внутренний спрос в топологии 180 нанометров удовлетворить.
– Все-таки Россия такая страна, что догонять других не хочется. Наверное, лучше сосредоточиться на развитии прорывных технологий, например, квантовых компьютерах?
– Невозможно бежать одновременно во всех направлениях с одинаковой скоростью. Очевидно, что нужно развиваться во всех направлениях, которые являются для нас перспективными и выгодными экономически, либо которые нам должны обеспечить технологический суверенитет, это квантовые технологии и компьютеры, лазерные технологии – область, где мы себя на очень высоком уровне чувствовали.
По квантовым коммуникациям мы вообще находимся на топовом уровне. Может быть, китайцы нас немного опережают, и то в количественных показателях, а в качественных мы вполне с ними сопоставимы. Сейчас более 300 ученых из 14 различных государственных научных организаций: физики, технологи, программисты – работают по дорожной карте по квантовым вычислениям. И я думаю, что эти технологии, вполне возможно, будут развиты в этом году.
А к 2030 году мы рассчитываем на замещение основных компонент и ЭКБ (электронной компонентной базы) для квантовых компьютеров, при этом стоит задача многократно нарастить производительность, и сделать их доступными для круга профессиональных пользователей, включая профессиональное научное сообщество. Данная технология – это будущее, квантовые компьютеры будут максимально эффективны в решении специальных задач и позволят придать серьезный импульс нашей науке, что позволит в целом добиться успеха по всем направлениям решения научно-технических задач.
– Можно ли сказать, что тренд на массовый отъезд из России IT-специалистов завершился, и они начали возвращаться?
– Во-первых, точных цифр нет. Бывали популистские вбросы по поводу массового исхода, который не подтверждается. Мы видим, что большинство IT-специалистов, которые эмоционально среагировали и отъезжали, по тем или иным причинам вернулись. Я думаю, что самая главная причина – это то, что у нас сейчас гигантские возможности внутри страны открылись ввиду того, что коллективный Запад запретил продление лицензий на все типы программного обеспечения.
По сути дела, для наших IT-шников сейчас просто золотой век, когда они наконец-таки могут создавать решения, которые будут замещать ушедшие, и сейчас очень высокая конкуренция происходит. И мы видим, что растет число аккредитованных IT-компаний. До конца года мы ожидаем, что в реестре независимых IT-компаний их будет около 35 тысяч – их количество увеличилось с прошлого года в семь раз. Это тоже отражает и растущий бизнес в этом направлении. То есть сейчас мы видим ренессанс IT-бизнеса в нашей стране.
Тремя предыдущими пакетами мер поддержки IT-отрасли мы не то, что выровняли условия для ведения бизнеса в нашей стране, а сделали его более выгодным, чем в других странах. И еще самые первые меры поддержки антисанкционные, как раз были направлены на IT-шников. Это и льготная ипотека, и отсрочка от армии, и субсидирование процентных ставок по кредитам, и нулевой налог на прибыль. И многие другие меры, которые они не могут получить нигде в мире. Поэтому, конечно, те, кто даже уехали, возвращаются.