Первые итоги нынешнего летнего "высокого" сезона в Крыму ошеломили даже завзятых оптимистов: они оказались лучшими для туристической индустрии полуострова за все постсоветское тридцатилетие.
Этот успех закономерно вызвал подвывания разнообразных украинствующих старух Шапокляк в управляемом и финансируемом Западом медийном пространстве.
Те, кто на протяжении многих лет инвестировал в жемчужину Черноморья по остаточному принципу, не посчитав нужным даже скрывать зависть, немедленно сказали, что этот успех и отрасли, и народа, выбравшего Крым для отдыха, объясняется "пандемией и закрытой Европой" и что "в Турции все равно лучше".
Проигравшие исторически и экономически, нынешние оракулы и ораторы, подмигивая своим спонсорам, забыли, что те самые прекрасные "европейские берега", к которым они все мечтают пришвартоваться, на самом деле стали тем, чем стали, — как, например, Ривьера во Франции — в колоссальной степени благодаря России, тогда, правда, не республике, а империи.
Хотя — и тут многие, вероятно, удивятся вновь — ныне самые модные, крутые и дорогие курорты (будь то Савойя или Ницца с пригородами, вроде Вильфранш-сюр-Мер или Болье-сюр-Мер) стали частью Франции относительно недавно. А до того они входили в состав Сардинского королевства.
Это присоединение (как говорят во Франции) или аннексия (как пишут в блогах потомки сторонников независимости Альп и Ривьеры) находится по историческим меркам на минимальном расстоянии — ведь прошло лишь чуть больше 160 лет.
Подписанный Наполеоном III и премьером Сардинского королевства графом ди Кавуром в Турине в 1860 году документ передавал столь лакомые куски территории Парижу при условии организации плебисцита с участием местного населения.
Референдум провели, результаты его были опубликованы (правда, в список вариантов ответов позабыли внести возможность сказать "нет"), и Франция начала осваивать полученные земли.
«
Крики недовольных, разумеется, тоже были — вся, как говорится, прогрессивная общественность происходящее осудила (включая самого Джузеппе Гарибальди, уроженца Ниццы). Но поскольку тогда отсутствовали и ЕС, и социальные сети, то разнообразные карбонарии довольно быстро заткнулись, а жизнь потекла своим чередом.
И вот ровно в этот момент на геополитической, как принято говорить сегодня, сцене появился новый персонаж — Россия, точнее, Российская империя.
По итогам Крымской войны и подписанного по ее окончании все в том же Париже документа наша страна лишалась права иметь военный флот в акватории Черноморья.
Но если русским запрещено Черноморье, то в Средиземноморье ничего русским запретить еще не успели, и поэтому российский император заключил соглашение с Сардинским королевством и поставил на рейде Вильфранш-сюр-Мера свои военные корабли.
Фраза тогдашнего главы внешнеполитического ведомства нашей страны князя Горчакова — "Россия сосредотачивается" — как нельзя лучше иллюстрирует этот точный ход на международной арене.
«
Вне зависимости от внутриевропейских пертурбаций, аннексий или присоединений, больших или меньших конфликтов на континенте, вне зависимости от исхода битвы чужих честолюбий и посторонних ей амбиций Россия создала в Вильфранш-сюр-Мере инфраструктуру, возведя доки для ремонта кораблей, портовые склады и жилье для матросов и офицеров.
Колоссальные деньги шли и на благотворительность, то есть французским (к тому моменту) беднякам. Средства давали и аристократы, и императорская фамилия, и третье сословие — купцы и предприниматели.
Ницца и ее пригороды расцвели благодаря российскому финансовому участию, а британцы, как обычно, подгоняемые завистью, на Ривьере появились позже. И по иным причинам: если русские дают, то англичане берут. Если не деньгами, то климатом, который сильно отличается от вечного серого альбионского дождя.
Русские же строили дороги, дворцы, храмы. Они создали и научные центры, оплачивая труд тамошних исследователей и много десятилетий спустя после того, как наше военное присутствие окончилось в соответствии с договоренностями.
Построенные тогда здания, к слову сказать, используются по прямому назначению по сей день.
Россия, в свою очередь, получила опыт работы в другой стране. Ведь взаимообмен с другими нациями помогает ей двигаться дальше, развивая уже, когда такая возможность появилась, и Крым.
Здесь и сейчас, уже на своей земле, Россия действует столь же последовательно и сосредоточенно. И в Крыму, как и на Ривьере, нашу страну ждет триумф.
Крым становится центром русской культуры и средоточием российского умения хозяйствовать, за примерами далеко ходить не придется. Они общеизвестны, что бы и как бы "продавцы воздуха" и "крымских платформ" ни пытались их опорочить и извратить, приписывая себе чужие достижения.
Франция, в свое время аннексировавшая — присоединившая — Савойю и графство Ниццы, что семь лет назад, что сегодня, заняв абсолютно лицемерную позицию осуждения России, словно забыла собственную историю и то, скольким и в каких ситуациях она была обязана нашей стране своим спасением — как в дни войн, так и в мирное время.
В Париже строят гримасы, думая, что если пришлют в Киев чиновника пятистепенной важности топнуть ножкой, то Россия немедленно откажется и от русских людей, и от русской земли.
С другой стороны, в ЕС, судя по текущим настроениям, "крымская повестка", как ее ни пытается форсировать Киев, перестала быть популярной, от нее устали и дипломаты, и политики, ну кроме самых уж упоротых русофобов.
Несомненно, мы и гордимся, и радуемся. Крым — наш, и это не слова, это цифры автомобильных номерных знаков со всей страны, это те, кто приехал отдыхать, опробовав в первый раз (или повторив маршрут) трассу "Тавриду" и полюбовавшись пролетами Крымского моста, этим чудом русской инженерной мысли и плодом труда русских рабочих рук.
Мы сегодня сосредоточенно воссоздаем уже для себя крымскую инфраструктуру, решая, пусть и дело идет тяжело, сложные проблемы, касающиеся обеспечения водой.
Мы знаем, что все получится, поскольку однажды этот путь мы прошли, построив для французов их Ривьеру.
В Крыму успех повторим, но сделаем все лучше. Поскольку на этот раз мы строим для себя. И навсегда.