МОСКВА, 20 дек — РИА Новости, Ольга Распопова. Перед Новым годом Третьяковка будет транслировать свой "Т Фестиваль", на котором с сольным концертом выступит Аида Гарифуллина. Артистка из Казани, недавно номинированная на "Золотую маску" за "Садко" в Большом, исполняет ведущие партии в Венской опере, Ла Скала, поет для папы римского в Ватикане. О том, почему нельзя быть снобом, как ее не взяли в театр билетером и по какой причине она никогда не расстанется с коллекцией платьев от-кутюр, Гарифуллина рассказала в интервью РИА Новости.
— Мы с вами разговариваем в "Зуме" (Zoom). Мне кажется, очень неудобная штука: отвлекаешься на себя, голос неестественный. А вы привыкли к видеозвонкам?
— Пытаюсь относиться к ним как к камере. Без видеозвонков никуда, из-за пандемии они стали неотъемлемой частью нашего бытия: мне доводилось давать интервью по "Зуму", принимать участие в конференциях. Но вот выступать в "Зуме", по-моему, даже более волнующе, чем на сцене. Не видишь людей в зале, не чувствуешь энергетику, не понимаешь ответной реакции, акустика не та.
— Какие еще новые привычки появились у вас на карантине? Как в целом оцениваете для себя этот период: позитивно или негативно?
— Я, наверное, стала спокойнее, перелетов и поездок меньше, больше времени можно проводить с семьей. Такого затишья не случалось в моей жизни, наверное, лет десять. Первые несколько месяцев наслаждалась, активно занималась воспитанием дочки. Но потом артист внутри меня взбунтовался: захотелось новых проектов, активностей. Я перфекционист, так что использовала возможность довести какие-то вещи до совершенства.
— Вы нечасто бываете в Москве. Но как раз скоро приедете на "Т Фестиваль" в Третьяковскую галерею. Чего ждать от этого выступления?
— Это мой первый сольный концерт во время пандемии и дебютный в Третьяковке. Выступать буду без публики, но все можно посмотреть в трансляции. Я выбрала самые популярные произведения: Верди, Рахманинова, Чайковского, Дворжака и Моцарта. Программа яркая, праздничная, во второй части — джаз!
— Насколько я знаю, вы в основном живете в Вене. Трудно было привыкнуть к другому менталитету?
— Ну, сейчас я разговариваю с вами из родного города, Казани, где тоже очень часто бываю. А что касается того, сложно ли мне было освоиться в Австрии, — наверное, нет. Я космополит. И вообще я же сначала приехала учиться в Нюрнберг, причем плохо зная английский и почти не говоря по-немецки. Основной сложностью был языковой барьер, но помогли друзья — справилась через полгода.
— И потом сразу стали солисткой Венской оперы?
— Сразу в нашем деле ничего не дается. Сначала, еще студенткой, пыталась подрабатывать: хотела устроиться билетером — как раз в Венскую оперу. Не взяли! Сложно было получить разрешение на работу. Чтобы ходить на все спектакли, покупала самые дешевые билеты — на стоячие места. Около четырех евро, но нужно было отстоять, иногда на холоде, часа три в очереди. Зато — прекрасная акустика, никакой бельэтаж или партер со стоячими местами не сравнятся. А я смотрела на артистов и мечтала, как сама когда-нибудь выйду на эту сцену.
— В детстве вы занимались балетом, но в итоге выбрали оперу. Это мама посоветовала (Ляйля Ильдаровна — директор казанского Центра современной музыки Софии Губайдулиной)?
— Это было примерно до семи лет. До профессионального балета не дошло: неудачно упала, получила серьезную травму позвоночника, год носила корсет. Так что о танцах пришлось забыть. Но музыка окружала меня с раннего детства, я росла в семье музыкантов, и выбор профессии, наверное, был предрешен.
— Ваша дочь Оливия тоже станет артисткой?
— Пока сложно говорить, ей всего три года. Но уже точно могу сказать — характер у Оливии посильнее, чем даже мой. Думаю, она может стать хорошей актрисой: у нее богатая мимика и хорошее воображение, ей нравится участвовать в домашних сценках. Пока мне важно дать ей хорошее образование — прежде всего выучить несколько языков: по себе знаю, это открывает многие двери! А еще укрепить в ней веру в то, что все возможно, если много трудиться.
Оперная певица (сопрано) Аида Гарифуллина во время выступления на гала-концерте звезд мировой оперной сцены
— Вы строгая мама?
— Не очень, с моим графиком я просто не могу себе это позволить. Оливия не так часто меня видит, как хотелось бы. Я считаю, мама должна быть праздником, а строгими пусть будут бабушки и няни со своими правилами.
— Кстати, о правилах. Вы недавно выступали перед папой римским. Есть ли какие-то указания от папской канцелярии: как одеваться, как себя вести?
— Никаких инструкций нет, но все прекрасно понимают, что на встречу, которая состоится утром, надо одеться элегантно. А вечером на концерте — мы артисты, поэтому я выбрала красивое платье с декольте.
— У вас большая коллекция платьев от-кутюр. К моде неравнодушны?
— Верно, моду обожаю. Но не могу сказать, что ей следую: она очень переменчива. Скорее, я делаю акцент на стиль, который, мне кажется, для себя нашла. Вообще, наряды для артиста не просто красивая одежда, но еще и способ перевоплотиться на сцене, создать настроение — причем не только у себя, но и у поклонников. Всегда тщательно продумываю свои образы — это приятный ритуал перед концертами, который помогает мне войти в роль. У меня даже движения, походка совершенно другие в этих нарядах.
— Самое первое свое концертное платье помните?
— Конечно, купила его в Париже в свободный от выступлений день — случайно увидела в витрине. По тем временам платье стоило дорого, но я рассудила: это инвестиция в себя как артиста. Оно до сих пор со мной. Ни с одним платьем из своей коллекции я решила не расставаться, потому что каждое со своей историей. Я из тех, у кого память очень связана с вещами.
— Вы в числе номинантов "Золотой маски" за лучшую женскую роль — за партию в "Садко". Как шла работа над спектаклем?
— Понадобилось переключиться с одной партии на совершенно другую, с Мюзетты из "Богемы" на Волхову, причем в очень короткие для премьерного спектакля сроки — всего две недели вместо обычных в таких случаях полутора месяцев.
Не говоря о том, что это совершенно новая партия, нужно было выучить балетные движения, потому что в постановке Дмитрия Чернякова есть сцена, где моя героиня танцует. Это был сложный период, я почти не спала от волнения, но результат того стоил. Про номинацию на "Золотую маску", кстати, я узнала случайно от знакомых.
— В декабре вы должны были открывать сезон в Ла Скала "Богемой" Пуччини, но все перенесли из-за пандемии. И все же, чем для вас значима эта постановка?
— Это одна из моих любимых опер, знаю ее вдоль и поперек: разбуди меня посреди ночи — спою за любого героя. В разных постановках и театрах я исполняла в "Богеме" две роли: Мюзетту и Мими. Обе прекрасны, как музыкально, так и по характеру. Постановка в Ла Скала придумана еще великим Франко Дзеффирелли в 1963 году, и театр до сих пор использует оригинальные декорации тех времен. Так что во время двухнедельных репетиций у меня в буквальном смысле была возможность прикоснуться к истории.
— А вам ближе каноническое прочтение или экспериментальное, которым многие режиссеры пытаются оживить классику?
— Я открыта для экспериментов. Но есть, конечно, грань: никогда не соглашусь выходить на сцену обнаженной, например. Классика мне ближе, потому что я люблю красоту — эстетику старинных декораций, шорох платьев с кринолином, особое освещение. Очень жалею, что не удалось принять участие в "Травиате" на Арене ди Верона, которая полностью воссоздавалась по одноименному легендарному фильму 1982 года с Пласидо Доминго.
— На шоу Ивана Урганта вы спели хит Ирины Аллегровой "Младший лейтенант", снялись в клипе с Филиппом Киркоровым. Получается, привлекает не только классика?
— А я совсем не сноб! Если я пою оперу, то почему нельзя пробовать себя в джазе, поп-музыке, экспериментировать с кроссовером? Главное — то, что ты делаешь, должно приносить радость.