Россия приняла решение возобновить работу своего посольства в Ливии, хотя из соображений безопасности пока оно будет находиться на территории соседнего Туниса. О том, какие первоочередные задачи нужно будет решать новому главе дипмисии, а также о перспективах освобождения содержащихся в тюрьме в Ливии россиян и шансах на прекращение огня в стране, где уже девять лет продолжается гражданская война, в интервью РИА Новости рассказал временный поверенный в делах России в Ливии Джамшед Болтаев.
— Временно российское посольство находится в Тунисе, но планируете ли вы в ближайшее время поездки в Триполи или Бенгази?
— Хочу подчеркнуть, что в Тунисе я буду находиться по соображениям безопасности потому, что обстановка в Триполи сейчас не позволяет туда переехать и работать непосредственно на месте. Что касается поездок, я уверен, что буду ездить по стране, но это зависит не только от моего желания, но и от соотношения рисков и вопросов обеспечения безопасности. Конечно, нужно и я готов ездить и общаться и с властями правительства национального согласия, и с властями на востоке страны. Я планирую контактировать со всеми сторонами в Ливии и поддерживать связи со всеми, в том числе с теми, от кого зависит судьба наших сограждан, которые находятся в заключении в Ливии. Но пока даже нет графика моего отъезда. Я готов лететь хоть завтра, но по понятным причинам не могу сказать, когда там окажусь из-за сохраняющихся в мире ограничений на авиасообщение.
— Власти Ливии уже выдали вам все необходимые разрешения для дипломатической работы?
— Да, у меня есть виза, кроме того, правительство нацсогласия прислало в МИД России ноту о том, что они согласны с моим назначением на должность временного поверенного. Но пока не ясно, когда я смогу уехать, хотя хочу уже давно – в конце ноября вернулся из Хургады, по согласованию с руководством досрочно завершив командировку с целью поехать в посольство. Но оформление занимает немало времени, потом начались новогодние праздники, а потом – пандемия.
— Верительные грамоты вы вручать не будете?
— Нет, верительные грамоты не вручаются временными поверенными, только послами.
— Вы упомянули наших сограждан, которые находятся в тюрьме в Триполи, есть какие-то подвижки в вопросе их освобождения?
— Не могу сказать ничего конкретного, во-первых, потому что я еще фактически не начал свою работу. Во-вторых, вопросы освобождения наших сограждан, содержащихся в тюрьмах в других странах, это очень сложная и щекотливая тема, связанная с вопросами конфиденциальности. Не хочется бежать впереди паровоза. В этом отношении у меня есть некоторый опыт, я работал в Ираке, и по консульской линии было довольно много случаев, когда люди по разным причинам попадали в тюрьмы. Единственное, что могу сказать по поводу наших сограждан в Ливии — я буду заниматься этим вопросом очень плотно. Вы знаете, что на всех встречах с ливийцами и министр Лавров, и заместитель министра Богданов всегда поднимают эту тему и говорят о том, что их нужно освободить, потому что они содержатся без обвинения, никаких преступлений они не совершали.
— Перспективы их освобождения пока не просматриваются?
— Перспективы есть. Но не могу сказать когда, не могу давать никаких гарантий, ведь это иностранное государство, в стране идет война.
— Вы знаете, где они сейчас находятся?
— В тюрьме в пригороде Триполи.
— Были сообщения, что их отвезли на какую-то виллу, некоторые СМИ писали даже, что их возили в Стамбул...
— У меня такой информации нет. Когда эти вопросы я задавал временному поверенному Ливии в Москве, он сказал, что они находятся в тюрьме, где содержатся все это время, в пригороде Ливии, и что когда я приеду, смогу посетить их. По крайней мере, есть такая договоренность с временным поверенным. Конечно, защита наших граждан, находящихся в тюрьме без понятных обвинений, одна из главных задач любого посольства. Я буду плотно заниматься этим вопросом. Их голословно обвинили в шпионаже, хотя исследования общественного мнения не являются никакой шпионской деятельностью — они уехали туда официально, получили все разрешения, открыто занимались своей работой, ни от кого не скрывались, поэтому обвинения не имеют под собой никаких оснований.
— Министр Лавров на последней встрече со спикером парламента на востоке Ливии Акилой Салехом подтвердил готовность российских экономических операторов активизировать свою деятельность в Ливии по мере нормализации обстановки, пока такие условия не сложились? И какие сферы в приоритете?
— Мы можем развивать отношения с Ливией так же, как мы занимались этим до начала войны. У нас были очень хорошие контракты по линии РЖД, по линии нефтяных компаний, в том числе Лукойла, Газпромнефти. Были инфраструктурные проекты, работали частные компании. Сейчас двусторонний торговый обмен составляет около 170 миллионов долларов, в основном это небольшие разовые поставки зерна, черных металлов. Но ведь это не показатель нашего потенциала. В целом, я думаю, перспективы сотрудничества хорошие, но любые перспективы откроются только после того, как внутриполитическая ситуация стабилизируется, когда прекратится война, когда элементарно можно будет там находиться без опасности для жизни. После этого можно говорить о возобновлении поездок, о заключении новых контрактов. В течение последних двух-трех лет были контакты с ливийцами, в ходе которых говорилось, что мы готовы к развитию экономических отношений. Но для этого нужно единое правительство, которое имеет полномочия действовать от имени всей страны, и стабильная военно-политическая обстановка в стране.
— Недавно вице-председатель Верховного совета шейхов и старейшин племен заявил, что ливийские племена хотят, чтобы диалог по возобновлению работы закрытых ранее нефтяных месторождений и портов шел под патронатом России. Москва готова стать посредником в этом вопросе?
— Россия, как постоянный член Совета Безопасности ООН, выступает за сохранение суверенитета, единства и территориальной целостности Ливии и урегулирование всех разногласий дипломатическим путем. По поводу инициативы племен нельзя сказать, на мой взгляд, что Россия поддерживает конкретно эту инициативу. Мы поддержим любое решение, направленное на разрешение конфликта, перевода его в мирное русло, создание общих органов власти, поэтому мы поддержали инициативу, с которой выступил председатель парламента на востоке Акила Салех, она предполагает конкретные шаги, которые позволят объединить все противоборствующие стороны. В ней учитываются интересы всех сторон, предполагается, что три района Ливии — Феццан, Киренаика и Триполитания — выдвигают своих представителей, проводят переговоры. Разумеется, все это должно предваряться прекращением огня, которого пока не происходит. После этого должны быть сформированы единые органы власти, переходный период с исполняющим обязанности президента, а далее выборы постоянного президента. Эту инициативу Россия поддерживает. Но было бы преждевременно говорить о том, что Россия поддержит идею племен по месторождениям или о том, где будет размещен счет, на который будут поступать средства от продажи нефти, которая, кстати, сейчас не экспортируется. Пока не будет устойчивого политического урегулирования, обсуждать это не имеет смысла. Продажа нефти является важнейшей статьей дохода для ливийского государства, и ливийцы сами должны решать, где им открывать счета и как экспортировать нефть.
Россия также выступает за скорейшее назначение нового спецпосланника ООН после того, как Гасан Саламе подал в отставку, сейчас действует только заместитель спецпосланника, американка. Она занимает довольно субъективную позицию.
— Вы говорите о прекращении огня, видим ли мы сейчас, что стороны могут прийти к согласию?
— Россия не просто призывает стороны к прекращению огня, это наша принципиальная позиция. Любые переговоры возможны только после прекращения огня. Этот вопрос обсуждался, когда Хафтар и Саррадж в январе приезжали в Москву в рамках наших с Турцией совместных усилий. Тогда Хафтар отказался подписать документ, сейчас Саррадж и его сторонники считают, что они могут додавить ситуацию военным путем. Мы настаиваем на том, что любые переговоры возможны после прекращения огня. Ситуация довольно сложная, надо понимать, что у различных групп в Ливии свои интересы, в том числе и интересы внешних игроков, которые их поддерживают, и с этими интересами им тоже приходится считаться. В этом смысле моя роль в том числе заключается в том, чтобы в результате переговоров способствовать тому, чтобы все участники процесса поняли, что нужно садиться и договариваться. Мы знаем, что это не легкий процесс.
— Но не тупиковая ли ситуация?
— Я думаю, что нет, не тупиковая. Любой конфликт рано или поздно должен быть разрешен.
— Россия и Турция продолжают работать над прекращением огня в Ливии, может ли оно стать долгосрочным? И вообще, есть хотя бы небольшой шанс, что перемирие будет установлено?
— В решении этого вопроса принимают участие не только Россия и Турция, но Совет Безопасности ООН, а также и США, и Франция, и Италия, и Саудовская Аравия, и Египет, и ряд других государств, в том числе приграничных. Как мы уже говорили с вами до этого, задача заключается в том, чтобы начать процесс именно с прекращения огня, пока идет горячая фаза войны, невозможны никакие переговоры. Не могу сказать, когда перемирие может быть достигнуто, но, конечно, шансы есть. На сегодняшний день не ведется активных боевых действий, стороны просчитывают риски и оценивают возможности. Да, есть сообщения о том, что вооруженные формирования собираются в пригородах Триполи, чтобы отправиться на завоевание Сирта. Мы видим подобные заявления и с противоположной стороны. Мы также знаем и о заявлении президента Египта, который сказал, что вопрос урегулирования в Ливии непосредственно касается пограничной безопасности Египта. Не могу поэтому давать никаких прогнозов.
— Говоря об усилиях других стран по установлению прекращения огня в Ливии, вы имеете в виду, что эта работа идет по линии ООН или и в двустороннем формате тоже?
— Работа идет по всем направлениям. Активно работают наши коллеги в ООН.
— С США у нас есть понимание по Ливии?
— США формально выступают за мирное урегулирование и против вмешательства третьих стран. Одновременно мы видим, что, допустим, Турция поддерживает правительство национального согласия в том числе отправкой в Ливию военных советников. Турция является членом НАТО, но никаких решительных действий по этому поводу внутри альянса не происходит. Но мы можем и будем искать точки соприкосновения с США по Ливии. У нас нет неразрешимых противоречий или разногласий с США в отношении ливийского урегулирования.
— Ведутся ли сейчас консультации по организации новой международной конференции по Ливии наподобие той, что прошла в Берлине в январе?
— По моим сведениям, сейчас или в обозримом будущем никаких мероприятий наподобие встречи в Берлине, или в Палермо, или в Москве не планируется.
— Как бы вы прокомментировали обвинения в адрес России, которые нередко звучат и из уст американских политиков о присутствии российских наемников и вооружений в Ливии?
— Эти обвинения выдвигаются голословно. Нет никаких фактов, информация недостоверная. Не берусь рассуждать про поведение и слова американских политиков, но хочу подчеркнуть, что не мы бомбили Ливию. Мы, наоборот, предлагаем ливийцам сотрудничество, возобновление контрактов РЖД, восстановление портов, инфраструктуры. Они просят у нас возможность возобновить выдачу виз, чтобы ливийцы могли ездить в Россию лечить, например, глазные болезни. У них сейчас много больных, которые нуждаются в помощи, гуманитарной в том числе. Будем стараться помогать как можем. В этом смысле наша позиция очень прочная, не опирающаяся на военную силу, мы никому не угрожаем.
Что касается сути обвинений. Россия десятилетиями поставляет оружие в разные страны мира. По поводу оружия в Ливии — до введения санкций мы поставляли вооружения, но, конечно, не сейчас, и эмбарго мы не нарушаем. Понимаете, это и не входит в государственную политику России — мы больше проиграем, если будем нарушать эмбарго и поставлять оружие в Ливию, где нет стабильного политического положения. Издержки будут выше, чем выгоды, поэтому в этом нет никакой целесообразности.
По поводу наемников — в России есть статья Уголовного кодекса, которая предполагает уголовное наказание за наемничество. Наемник — не представитель государства, это частное лицо, которое может нанять другое частное лицо для каких-то военных или вооруженных операций. Россия, как государство, не поддерживает и не поощряет наемничество. Об этом говорил президент Путин. Если и есть российские граждане, которые волею судеб или еще какими-то путями оказались в Ливии или еще где-то, это значит, что они сами предприняли какие-то шаги, им платят за это деньги, но они нарушают российское законодательство. Обвинения в адрес России, как государства, беспочвенны. Но хочу еще раз подчеркнуть, что утверждения о нахождении в Ливии российских наемников ничем не подтверждены. Никаких фактов нет, есть только голословные обвинения.