Самая молодая прима-балерина Большого театра Ольга Смирнова накануне премьеры своей первой сольной программы POSTSCRIPT, которая состоится на сцене ГАБТа 25-26 мая, дала интервью РИА Новости, где рассказала о новой программе, особенностях балетных номеров, в которых участвует, о своих встречах с выдающимися творцами и о тех, с кем еще мечтает встретиться в работе. Она поделилась своим мнением о классическом балете и современной хореографии, о своих пристрастиях в балете и о тех героинях, которые ей близки, а так же рассказала о своей главной мечте – создании балета "Идиот" по одноименному роману Достоевского. Беседовала Наталия Курова.
– Ольга, давайте начнем с самого главного для вас события, которое предстоит уже в мае, – премьеры на сцене Большого театра вашей первой сольной программы POSTSCRIPT, где вы будете участвовать в трех из четырех балетных номеров, включенных в программу, – творений известнейших и очень разных хореографов Уэйна Макгрегора, Алексея Ратманского и дуэта Пола Лайфута и Соль Леон.
– Начало этой программе положила работа "Макгрегор+Мюглер", премьера которой состоялась в Великобритании в 2019 году, но в Москве она будет представлена впервые. Остальные номера включены в программу по обоюдному согласию, учитывая мое горячее желание танцевать в балете Ратманского, абсолютным фанатом хореографии которого являюсь, и мечту встретиться в работе с интересными европейскими хореографами Полом Лайфутом и Соль Леон.
– Работа с таким выдающимся мастером как Макгрегор, который поставил номер именно на вас, – это ведь особое событие для танцовщика. Расскажите, как вам работалось с этим необычным материалом, созданным знаменитым творческим союзом – хореографа Макгрегора и кутюрье Мюглера? С какими трудностями вы столкнулись? Что приобрели нового для себя?
– Конечно, это особое событие, когда балет ставится на тебя, и ты в результате становишься его соавтором. То, что еще не поставлено, это как кот в мешке – не знаешь, что получится. И, безусловно, это всегда процесс непростой. Тем более, что на тот момент я еще не работала с Макгрегором, и мне было необходимо освоить его стилистику, особенности пластики, хореографического языка… Повторяя движение, которое предлагает хореограф, ты его в силу своих особенностей чуть-чуть изменяешь. И возникает какая-то индивидуальная история. И первый исполнитель становится эталоном этого балета или номера, образцом, на который будут ориентироваться в дальнейшем.
– Как вы себя чувствовали в фантастических костюмах, созданных невероятным выдумщиком Мюглером? Наверное, существовать, а тем более танцевать в этих блестящих латах и масках было не просто?
– Да, часть номера мы танцуем в масках, придуманных Мюглером. Это настоящие слепки с моего лица и лица моего партнера. Но представьте, танцевать в масках, когда только небольшие щелочки для глаз и невозможно нормально дышать, – это достаточно затруднительно. В таких местах Макгрегор создал хореографию эффектную и графичную, но учитывающую маски на лицах. Надо сказать, что хореография иногда подстраивалась под особенности костюмов Мюглера. Но когда кутюрье задумал сделать фирменную для своих героинь неестественно тонкую талию у женского персонажа, что требовало наличие корсета, выяснилось, что танцевать современную хореографию в нем невозможно, и тут уже Мюглер пошел на утступки, заменив жесткий корсет.
– Что получилось в результате? Какой-то ультрасовременный номер?
– Это экспериментальная, но авангардная работа, в которой использовалась электронная музыка, созданная с участием искусственного интеллекта. Это что-то, что дает представление об искусстве будущего – времени стандартизации, автоматизации, перехода к чему-то автоматическому. И тут возникает вопрос – насколько много останется личного человеческого?
– Вас это пугает?
– Нет. Не нужно бояться неминуемого, а надо знать, как это адаптировать, чтобы сделать художественно ценным. Но я хочу сказать, что если в балете Макгрегора вначале наше появление в блестящих латах и масках отсылает к каким-то непонятным межпланетным существам, то в конце происходит трансформация, и появляются детали, напоминающие живых существ – животных, птиц. А завершается номер очень красивым адажио, где уже много человеческого, интимного, где возникают вечные темы, волнующие людей. И в результате, мне кажется, побеждает искусство.
– Вы танцуете балет "Макгрегор+Мюглер" с новым партнером – премьером Большого театра Денисом Савиным. Участие нового партнера обязательно привносит что-то новое в работу и делает спектакль в той или иной степени, но все-таки другим. Вы согласны?
– Безусловно. Исполнение в одном спектакле с разными партнерами звучит иногда диаметрально противоположно, но во всяком случае, имеет свои особенности. Что касается Дениса, то он прекрасный артист, кроме того, его знает и любит Макгрегор, так что, я думаю, это замена равнозначная.
– Для вас важна премьера новой сольной программы?
– Конечно, я считаю, что это выход на новый уровень в профессии. Даже участвуя в Большом театре в программах одноактных балетов, за вечер удается станцевать только в одном из них, а здесь представляется возможность участвовать сразу в трех разных работах современной хореографии, постигать творения сразу трех интереснейших и разных авторов. И это действительно выход на иной профессиональный уровень.
– Говорят, что русским артистам, может быть, в силу их классической школы, труднее дается исполнение современной хореографии, и они в ней не столь органичны. Вы согласны с таким мнением?
– Не совсем. Просто я считаю, что это вопрос времени. Для классически образованного танцовщика, чтобы исполнить современный танец нужно больше времени. Зато качество, которое увидят зрители, их не разочарует. Когда то, что заложено академической школой – форма, отточенность движений, ложится на современный стиль, получается безумно красиво. Это выглядит, я бы сказала, "дороже". Обратной ситуации случиться не может, артисты, не имеющие классического образования, никогда на хорошем уровне не исполнят "Лебединое озеро" или "Спящую красавицу". А классический танцовщик может быть очень интересным в современной хореографии, если ему дано достаточно времени, чтобы сделать предложенный стиль своим, естественным.
– Вы не считаете, что сегодня, когда в любом крупном театре нужны универсальные артисты, было бы полезно включить современную хореографию в образовательные программы балетных вузов?
– Да, я думаю, что пришло время пересмотреть сегодня систему образования, ни в коем случае не нарушая основ, чтобы выпускались высоко профессиональные артисты, способные танцевать классический балет на достойном уровне. Но тем не менее, они должны получать больше информации, чем даже в мое время обучения. Чтобы они могли знать и понимать свое тело, грамотно пользоваться им, что позволит избежать травм, которые сегодня, к сожалению, случаются часто.
Ольга Смирнова и Артемий Беляков в сцене из балета "Драгоценности" на торжественном вечере в Большом театре по случаю Нового года
– Ольга, вам повезло уже встречаться и работать с выдающимися мастерами – Ноймайером, Жаном-Кристофом Майо, Макгрегором, Ратманским… Что вам дают не только как балерине, но и как человеку встречи в такими яркими индивидуальностями, творцами?
– Такие встречи – это настоящие подарки жизни, они обогащают и профессионально, и человечески, без сомнения. Ведь ты погружаешься не только в мир их хореографии, но и в мир их философских размышлений, узнаешь их мнения и предпочтения в разных областях. Это действительно большая удача, и это случалось во многом благодаря Большому театру. Я думаю, что в мире мало балетных компаний, которые могут предложить артистам такие условия для развития. У меня была возможность изучать материал непосредственно с самим с хореографом, получать все из первых рук. Причем, не надо никуда выезжать – всех этих прославленных мэтров Большой театр приглашает для постановки на своей сцене.
– Где-то в ваших интервью промелькнуло высказывание, что вы считаете "скучными" классические сюжетные балеты.
– Наоборот. Я – фанат балетов, содержащих историю. У меня было такое претенциозное заявление, когда я только приехала в Москву и поступила в Большой театр. Я не понимала, зачем танцевать классические балеты, которые были множество раз исполнены до тебя и вошли в историю разными интерпретациями великих артистов. И что я могу еще добавить? Но сейчас я совсем так не думаю. Потому что сила классического творения как раз в том, что сто тысяч раз можно исполнять один и тот же великий балет и каждый раз находить в нем что-то новое. Классика вечна, она не увядает. Каждый артист может через свою индивидуальность создать что-то свое, своих героев. Я это поняла на своем опыте.
Мне интересны балеты, в которых я по-настоящему могу раскрыться и выразиться. В числе любимых "Баядерка" – моя первая работа в Большом театре, "Жизель". Но так же я люблю из сюжетных "Онегина" Крэнко, "Анну Каренину" Ноймайера, а мой один из самых любимых – "Драгоценности" Баланчина, чьи творения уже признаны классикой.
– Ольга, ваш внешний облик внушает мысль, что вам, скорее всего, близки такие героини, как Одетта: нежные тонкие натуры, но оказывается, что это совсем не так?
– Внешний образ – это лишь верхушка айсберга. То, что видится со стороны, и то, что чувствую я, часто не совпадает. Я всегда видела себя не Одеттой, а Одиллией, Эгиной, Кармен, это мои любимые героини: сильные противоречивые личности, чьи образы я хочу воплощать. А учась в академии, я обожала цыганские и испанские танцы. Я думаю, что уже близко время для убедительного воплощения на сцене таких близких моей душе героинь.
Солистка Большого театра Ольга Смирнова в роли Татьяны в сцене из балета "Онегин" в постановке Джона Крэнко
– Я знаю, что вы мечтаете о балете "Идиот" по одноименному роману Федора Михайловича Достоевского. Кого бы вы хотели там исполнять – Аглаю, Настасью Филипповну?
– Конечно, Настасью Филипповну – натуру яркую, сочетание огня и при этом жертвенности. Сложный образ, но очень интересно было бы над ним работать. Роман "Идиот" – это мое одно из любимых произведений великой литературы. Я недавно получила премию президента и публично заявила, что хочу направить средства премии на осуществление своей мечты – создание балета "Идиот" и попросила президента о поддержке. И сейчас этот вопрос прорабатывается.
– Вы уже сейчас достигли многого в своей профессии. На вас ставят спектакли, вы практически участвуете во всех премьерах Большого театра. И это не только благодаря вашим прекрасными данным, таланту, трудолюбию. Но, наверное, и потому, что балет – это и есть ваша жизнь. И мысли о спектакле, над которым вы работаете, не оставляют вас.
– Конечно, невозможно не думать о своей работе, мысли о ней настигают тебя и ночью, и днем. Но не только балет, хотя для меня это самое главное, я стараюсь быть частью всей жизни, посвященной искусству, ходить на выставки, премьеры драматических театров. Я делаю это с удовольствием, не потому, что надо, а потому что я это люблю, мне это интересно, мне нравится окунаться в мир искусства. Я люблю театр в любом его проявлении.
– Я знаю, что в свободное время, которое вам удается выкроить в своем насыщенном графике, вы любите читать. Что вас интересует? Может быть, поэзия Серебряного века?
– С поэзией я не очень близка. Скорее, я люблю историческую литературу и классику. Сам репертуар обязывает – перечитываю "Анну Каренину" Толстого, "Евгения Онегина" Пушкина, люблю Чехова… Это те произведения, к которым человек возвращается в течение всей своей жизни. И в каждом возрасте воспринимает их по-иному, открывает что-то новое.
– Вы считаете себя истинной петербурженкой, даже прописку оставили питерскую. Скучаете по родному городу?
– Скучаю, конечно. И всегда радуюсь, когда есть возможность приехать и погулять по прекрасному Петербургу, который, как оказалось, я и не очень хорошо знала, не было времени во время учебы в академии ходить по музеям, гулять, наслаждаться всеми достопримечательностями. Рада, когда приглашает выступить Мариинский театр, рада встретиться и посоветоваться со своим педагогом. И, конечно, обязательно зайти домой, к родителям. Петербург – это мой родной дом.
Солисты Большого театра Владислав Лантратов в роли Онегина и Ольга Смирнова в роли Татьяны в сцене из балета "Онегин" в постановке Джона Крэнко в ГАБТ
– А Москва, вы привыкаете к столице? Может быть, нашли уже какие-то любимые для себя места?
– Я люблю в Москве места, где можно почувствовать старый уклад, дореволюционный, где сохранились небольшие особняки, дворянские и купеческие. Люблю гулять вечером по улочкам старой Москвы – вокруг Третьяковки в Лаврушенском… Проблема Москвы в том, что она эклектична, нет такого выдержанного стиля, как в Петербурге. Но главными жемчужинами являются парково-усадебные ансамбли Кусково, Архангельского, обязательно хочу побывать в Абрамцево…
– Ольга, вы удостоены самого высокого звания – прима-балерина, самая молодая прима Большого театра. Это звание почетно, но и ко многому обязывает?
– Что касается самой молодой примы-балерины, то на самом деле время летит быстро. Главное – это честное искусство, которое ты представляешь, когда выходишь на сцену. И каждый раз на каждом спектакле доказываешь свое право носить высокое звание. И этот процесс бесконечен…
– Вы счастливы в профессии, и знаю, что счастливы в семейной жизни, а это очень важно. Так что такое счастье?
– На этот вопрос можно было бы дать тысячу разных ответов. Для каждого человека и в разное время это что-то особенное. Но все-таки для меня счастье – это умение находиться в настоящем моменте, не суетиться, не бежать, расталкивая локтями, чтобы быть первой. На нас сегодня обрушивается огромный поток информации, и нужно учиться жить гармонично в таком молниеносном мире. Но при этом важно, что ты делаешь сегодня и сейчас.