Ученые нашли новые подтверждения пользы моногамности для человека

МОСКВА, 6 мар — РИА Новости, Татьяна Пичугина. В конце XX века американский антрополог Оуэн Лавджой предположил, что поворотным событием в эволюции людей был переход к моногамии. Прочные партнерские отношения буквально поставили человека на две ноги и подарили разум. Эта гипотеза получает все больше подтверждений.

Верность одному партнеру — довольно редкое явление в животном мире. Среди млекопитающих всего процентов пять видов моногамны. Одно из ярких исключений, помимо человека, — желтобрюхие полевки. Они образуют крепкие пары, устраивают семейные гнезда, вместе выхаживают потомство.

Эти мелкие грызуны помогают ученым исследовать гормональные механизмы любви, в основе которых лежит система вознаграждения. Всего два гормона — окситоцин и вазопрессин — мощно управляют социальным поведением млекопитающих.

Моногамия складывается из трех этапов: ухаживания, образования пары, поддержания долгосрочной привязанности. В недавней работе ученые из США установили в мозге желтобрюхих полевок 68 участков, которые задействованы в этих процессах. Причем одинаково у обоих полов, вопреки распространенному ранее мнению.

Всего через полчаса после знакомства особи уже совокупляются, и спустя сутки у них возникает любовь на всю жизнь. Мозг обоих откликается одинаково сильно на эякуляцию у самца, укрепляя привязанность.

"Мы предполагаем, что оргазм у полевок способствует формированию долгосрочных отношений. Это, скорее всего, верно и для людей", — комментирует ведущий автор исследования, профессор Стивен Фелпс пресс-службе Университета Техаса в Остине.

Антропологи не склонны считать людей исключительно моногамными. Почти 85 процентов народов одобряют полигамию в том или ином виде, на протяжении жизни человек не раз, как правило, меняет партнера, а в браке запросто ходит налево. Такие данные приводят американские ученые в обзоре "Моногамны ли мы?".

Ученые отмечают исключительное разнообразие любовных связей у людей: моногамия, полигамия, полиандрия, временные партнерства, многочисленные формы брака и семей. Но есть одна удивительная черта — умение образовывать долгосрочные любовные связи. Причем мужчина в большинстве случаев может быть уверен, что ребенок, рожденный в семье, — от него. Только два процента отцов воспитывают не своих детей. Для сравнения: среди птиц — порядка двадцати.

В 1980-х американский антрополог Оуэн Лавджой, известный исследованием останков австралопитека Люси, предположил, что возникновению людей способствовала моногамия. Позже, используя новые данные по ардипитеку — еще одной переходной форме от древних человекообразных к нашим предкам, — он разработал теорию эволюции гоминид.

До того как человек стал прямоходящим, получил большой развитый мозг и придумал первые орудия труда, доказывает Лавджой, он научился быть заботливым родителем и верным партнером. Этому предшествовал поиск новой пищевой стратегии в меняющихся экологических условиях. Начался отбор менее агрессивных особей, способных на социальные контакты, появилась необходимость в устойчивой семье.

У наших ближних родственников — шимпанзе и горилл — самцы намного массивнее самок, с более развитыми клыками, гораздо более агрессивны. Ученые называют это диморфизмом полов. У людей эти различия не так выражены. Мужчины всего на 15 процентов крупнее, не могут похвастаться большими клыками, семенниками, характер покладистый, дружелюбный. Женщины, в свою очередь, не демонстрируют готовность к спариванию. Ученые называют это скрытой овуляцией.

В новой работе Лавджой с коллегами показали, что пища, богатая жирами, насыщала нейропептидом Y и дофамином прилежащее ядро — ключевую область мозга, отвечающую за степень социальности. В результате естественный отбор, который шел в сторону развития системы вознаграждения в мозге, сыграл с нами злую шутку. Мы стали умнее, более социальными, но склонными к зависимости от вкусных жирных продуктов. В этом одна из причин эпидемии ожирения в мире.

Еще одну подходящую модель для изучения моногамии предлагает Кристофер Козанс из Университета Мэри Вашингтон. Это волки.

У них есть похожие черты поведения, поскольку последние тысячи лет они вынуждены выживать в той же экологической нише, что и люди. Оба вида загоняют жертву по открытой равнине, используя главным образом ноги и зрение. Жизнь в группе себе подобных позволяет убивать животных гораздо крупнее себя. "Люди — это волки, которые охотятся на слонов и китов", — пишет ученый.

Волки держатся семейными стаями круглый год, пересекаясь не только для спаривания. Они вместе охотятся, заботятся о подрастающем поколении. В стае есть социальная иерархия, совместные церемонии и трапезы. Эти черты поведения понятны и полезны людям, что, видимо, помогло нашим предкам одомашнить именно их, а не, скажем, шимпанзе или бонобо. Так, народы Южной Сибири при охоте на соболей опираются на взаимопонимание своих собак (некогда одомашненных волков).

Ученый находит много примеров того, что у обоих видов моногамия возникла как необходимость длительного воспитания потомства. Это привело к удвоению нейронов, ответственных за заботу, социализацию, общение. Семья стала ключевым этапом в эволюции людей. Когда благодаря коллективной охоте они начали добывать больше мяса, то смогли выйти за пределы Африки и расселиться по всей земле в иных экологических условиях.