МОСКВА, 7 мая — РИА Новости, Алена Казакова. В начале 1960-х у слесаря архангельского завода нашли "целый чемодан вещей заграничного производства, много облигаций трехпроцентного государственного займа и несколько сотен рублей". Такую сумму скромный работяга копил бы полгода, не будь он фарцовщиком — одним из тех, у кого покупали модную одежду, импортный ширпотреб, диски и книги. Предпринимательство в СССР грозило длительным тюремным сроком, однако это не останавливало ни спекулянтов, ни стиляг.
Первые джинсы
В фильме "Иван Васильевич меняет профессию" инженер-изобретатель Шурик прибегает в магазин радиотоваров за деталями для машины времени. Там ему подмигивает хорошо одетый мужчина и кивком приглашает посмотреть на ассортимент. Спекулянт распахивает плащ, где в подкладке спрятаны десятки транзисторов, и, пока Шурик выбирает нужное, поглядывает по сторонам: нет ли рядом милиции.
Запрещенной в Советском Союзе покупкой или перепродажей дефицитных товаров занимались в основном шустрые студенты или те, кто общался с "фирмачами" (иностранцами): моряки, стюардессы, спортсмены и артисты, таксисты, гиды и переводчики. Самая бойкая торговля шла в столице и портовых городах. Шмотки, техника, обувь, виниловые пластинки, даже жвачка — все это надо было "достать".
Рубашки и сигареты раскупали сразу, за туфлями и кроссовками выстраивалась очередь из трех-четырех человек. Мелкие предприниматели (для власти — тунеядцы и маргиналы) добывали товары в обмен на советские диковинки: пионерские галстуки, солдатские ремни и фуражки, значки, расписные шкатулки, матрешки и, конечно, кроличьи шапки-ушанки. Люди хотели модно одеваться и не отставать от Запада, "капуста" текла рекой — некоторые спекулянты получали в день столько, сколько советский инженер не зарабатывал за месяц.
"Первые джинсы я купила 1979-м у фарцовщика, — рассказывает Людмила из Москвы. — Классные Levi's отличнейшего качества. Конечно, такая одежда привлекала внимание. Я сразу попала в касту "избранных". Импортное хотели посмотреть, потрогать, повертеть в руках. Что и говорить, у зарубежной жвачки даже запах был другой".
Пеший наряд милиции на улицах города
Одной из важных точек в столице подпольные торговцы считали улицу Арбат, популярностью пользовались гостиницы "Интурист", "Космос", "Метрополь" и "Националь". Все эти места патрулировали сотрудники милиции и госбезопасности. Задача у фарцовщиков была сложной: не выделяться в толпе, но при этом выглядеть по-западному, чтобы вызвать доверие иностранцев. За спекуляцию наказывали строго — от двух до семи лет с конфискацией имущества.
О том периоде перекупщики вспоминают неохотно. "Правильно делали, что сажали. Я жалею, что когда-то фарцевал", — признался РИА Новости бывший спекулянт, который попросил не называть его имени. Правда, по его словам, подходить к незнакомому иностранцу и договариваться о сделке было стыдно только в первый раз. Потом это вошло в привычку и даже превратилось в азартную игру.
Фарцовщики одевались в западном стиле, говорили на собственном сленге. "Финики" — туристы из Финляндии, "штатники" — из США, "юги" — югославы. Главным условием успеха было знание нескольких иностранных языков: их советские "предприниматели" учили прямо на улицах. О нелегальных коммерческих схемах того времени известно не очень много. Но спекулянты участвовали в преступлениях и посерьезнее продажи дефицита — валютных операциях.
Валютчики — опасные преступники
Иностранные деньги в СССР использовали только при оплате покупок за рубежом, все расчеты внутри страны проводили в рублях. Госбанк устанавливал официальный курс в размере 50 копеек за доллар, неофициальный — в двадцать раз дороже. Валютчики стали высшей кастой подпольного рынка.
Продажа книг на книжных развалах в Москве
Заполучить "зеленые" обычный человек мог двумя способами: выкупив у иностранца или отправившись в заграничную командировку. Первый вариант — опасный (следила милиция), второй — почти нереальный. За рубеж ездили только избранные, да и командировочных выдавали совсем мало: приходилось отказываться от всего и питаться одними крупами, чтобы привезти домой импортную вещь.
Валютчиков высмеивали в прессе, им посвящали фельетоны в журнале "Крокодил", публиковали грозные предупреждения. Например, вот фрагмент из материала 1961 года: "Указ Президиума Верховного Совета РСФСР дает судебным органам, всей нашей общественности большие права для истребления паразитов. Но мало наказать спекулянта, тунеядца, частного дельца, когда он уже успел причинить нашему обществу большой вред. Важно закрыть все лазейки, отнять у них саму возможность извлекать нетрудовые доходы, надувать людей, обманывать государство".
Через месяц после этой публикации расстреляли Яна Рокотова — короля валютного рынка и первого миллионера СССР. Его задержали с чемоданом, доверху набитым валютой и золотом. По подсчетам сотрудников КГБ, долларов и фунтов стерлингов там было на два с половиной миллиона рублей, а ювелирки — 12 килограммов.
© Фото из материалов уголовного дела
Ян Рокотов
Настоящая фамилия валютного короля — Орликов. Он рано осиротел, после школы поступил на юридический факультет МГУ, но вскоре попал в лагерь за "антисоветскую деятельность", где пережил издевательства уголовников. В 1954-м после пересмотра дела Рокотова полностью оправдали. Но встроиться в общество он уже не смог, занялся валютными махинациями. Для советской системы такие "финансисты" — преступники, по современным меркам — чрезвычайно успешные предприниматели.
Выслушав суровый приговор, он якобы сказал: "Прошу суд обратить внимание, что джинсы бывают только марки Levi's, все остальное — просто штаны".
Никита Хрущев надеялся, что жесткое решение станет уроком для других спекулянтов, но махинации продолжались вплоть до начала 90-х.
Их презирали и хотели дружить
"Конечно, люди хотели красиво жить и хорошо одеваться, но советская промышленность не выпускала достаточного объема модной, удобной и качественной одежды. Рубашки и капроновые колготки были, однако в дефиците и плохого качества. Люди все это искали и покупали", — говорит историк Дмитрий Козлов.
Через моряков доставали музыкальные записи хорошего качества. "ABBA, Boney M, — вспоминает ученый. — Их выгодно продавали. Пластинки стоили по-разному, но точно десятки рублей".
В обществе к фарцовщикам относились двояко. Многие хотели дружить — это открывало доступ к импортным товарам. С другой стороны, спекулянтов выслеживали, поддерживать контакты с ними было опасно.
"С детства советским людям рассказывали, что предпринимательство — это плохо, капиталисты и буржуи родину продадут за банку варенья, — поясняет Козлов. — Если сосед или однокурсник фарцевал, начинали подозревать, что он не лучших моральных качеств. Или связан с КГБ — почему до сих пор на свободе и какой ценой? Может, стучит на других? Это такие отношения притягательности и опасности. Или притягательности и презрения".
Рядом со спекулянтами часто крутились бандиты. В портовых городах смешалось все — валютные операции, проституция, фарцовка. При этом в реальный капитализм советские предприниматели не встроились. Мало кто сумел построить успешный бизнес в девяностые — игра пошла по другим правилам, появились новые короли преступного мира. А само понятие "дефицит" попросту исчезло. Продавали что угодно, только плати — хоть "деревянными", хоть "зелеными".