Зарубежная пресса сообщает, что Россия продолжает работу по наращиванию своего стратегического присутствия в ключевых точках мировой карты. В данном случае речь идет не об армии и флоте, а об энергетике и конкретно — о "Пакистанском потоке".
На днях в Исламабаде завершилась двусторонняя встреча, на которой группы технических специалистов из обеих стран подтвердили готовность реализовать проект, для чего будет продолжена разработка и согласование технических вопросов и документации. Главное отличие от меморандумов предыдущих встреч заключается в том, что вдоль трассы потенциального газопровода начнутся геолого-разведочные работы, то есть будущая труба делает свой первый шаг с бумаги на грунт.
Изначально идея проекта возникла в непростое время. В 2015 году было подписано межправительственное соглашение о разработке и строительстве газопровода "Север — Юг" протяженностью почти 1100 километров и стоимостью около двух миллиардов долларов. Подразумевалось, что российские подрядчики протянут транзитную магистраль от порта Карачи до города Лахор. Особенность технической задумки состояла в том, что в порту нужно дополнительно возвести регазификационный терминал, куда при помощи морских газовозов будет доставляться СПГ, а уже он после перевода обратно в летучее состояние пойдет строго на север в провинцию Пенджаб.
Следующие два года проект двигался ни шатко ни валко. Стороны не могли согласовать размер тарифов на прокачку газа, примечательно, что Россия требовала повышения стоимости, в противном случае, по мнению Москвы, проект выходил экономически убыточным. Затем на корпорацию "Ростех", ключевого исполнителя со стороны России, были наложены очередные американские санкции, что еще более затормозило реализацию. Осенью прошлого года стороны вновь пересмотрели условия соглашения, но исключительно по желанию Исламабада. Доля участия Пакистана в проекте выросла с 51 до 74 процентов, при этом строго оговорено условие привлечения и использования только российских материалов, комплектующих и оборудования. Было решено, что инвестиции России не будут превышать 25 процентов, а все остальные расходы на себя возьмет Пакистан.
Весной уже текущего года проект переименовали в "Пакистанский поток", а министры энергетики обеих стран сообщили о готовности начать строительство в самое ближайшее время.
Чтобы понять идею и цель любого подобного проекта, нужно не слушать заявления политиков и всевозможных экспертов, а вооружиться картой. Экономическая география — прекрасный предмет, дающий ответ даже на те вопросы, которые старательно обходятся на официальных пресс-конференциях.
Пакистан — страна с населением свыше 220 миллионов человек. Вроде бы и не очень много на фоне соседних Индии и Китая, но все равно эти более чем две сотни миллионов в XXI веке нужно не только кормить, но и обеспечивать электроэнергией и прочими благами цивилизации. Если отметить на кальке расположение всех электростанций Пакистана, а затем наложить эту кальку на физическую карту страны, невооруженным глазом будет виден критический дисбаланс.
Объекты генерации, а это 20 станций, работающих на нефтепродуктах, 22 ТЭС на природном газе, девять угольных и три атомные электростанции расположены на условной дуге, что идет с юга на восток и дальше на север, резко обрываясь в районе столицы. Наиболее энерговооруженными являются южная часть Белуджистана в районе Карачи и центральная его часть по линии Кветта — Лоралай — Мултан, львиная же доля электростанций сконцентрирована в провинции Пенджаб возле уже упомянутого Лахора. Чуть севернее, возле Исламабада, расположены три угольные электростанции, но их единственная задача — обеспечение нужд столицы и прилегающих районов.
Эта же карта показывает, что вся юго-западная часть страны вдоль границы с Ираном и Афганистаном практически не имеет собственной генерации, а в регионе на север от Исламабада, ограниченном Кашмиром и Китаем, единственным источником энергии выступают несколько гидроэлектростанций малой мощности.
Естественно, Пакистану нужен свет в домах граждан и надежные источники энергии, способные не только обеспечить собственные нужды, но еще и прибыльную торговлю с его большими соседями.
Реализация "Пакистанского потока" мощностью 12,4 миллиарда кубометров газа в год обеспечит топливом новые электростанции, а те, в свою очередь, будут питать промышленные предприятия, сконцентрированные в Пенджабе, на границе с Индией. Если проект окажется удачным, ничто не мешает протянуть газопровод и до столицы, транспортное плечо от города Мултан до Исламабада составляет чуть более четырехсот километров.
Чтобы понять, где же тут интерес России, нужно упомянуть несколько моментов.
Начать стоит с магистрального газопровода ТАПИ (Туркменистан — Афганистан — Пакистан — Индия), в котором Россия выступала в роли технического гаранта, а также поставщика оборудования и труб. Конечный получатель газа — Индия, однако все страны-транзитеры испытывают колоссальную потребность в голубом топливе и потому явно будут претендовать на свою долю углеводородов. Применительно к Пакистану об этом свидетельствует тот факт, что по условиям технического задания "потока" эта газовая магистраль должна в районе города Мултан включаться в газопровод ТАПИ. Совокупная мощность двух газопроводов в этой точке составит 55 миллиардов кубометров, что с абсолютной точностью соответствует любому из "Северных потоков". Имея на руках подобные ресурсы, Пакистан сможет приступить к массовой внутренней газификации и получит весомый козырь для политического противостояния с Индией, удерживающей соседний спорный Кашмир.
Кроме того, формирование газового рынка в такой стране, как Пакистан, где проживает чуть ли не втрое больше людей, чем, скажем, в Германии или Турции, гарантированно перекроит мировой рынок углеводородов. В первую очередь, конечно, он крайне интересен Катару, который по кратчайшему маршруту из Персидского в Оманский залив и далее в Карачи сможет поставлять собственный сжиженный газ. При этом сильно нарастить производство СПГ Катар не в состоянии, а это значит, что в перспективе поставки катарского газа в Европу упадут, что еще больше повысит значимость российских газопроводов и поставок по ним.
Кроме того, Россия, поставляя трубы и прочее оборудование, реализует не низовое сырье, а конечную продукцию с максимальной добавленной стоимостью, загружая работой длинную цепочку кооперации — от геофизиков до сталеваров-трубопрокатчиков.
Нет ни малейших сомнений в том, что активизация региона связана как с политическими изменениями в Афганистане, так и с завершением строительства "Северного потока — 2". Россия наглядно показала, что способна доводить до конца любые проекты, даже находясь под давлением массовых санкций. Индия стремится стать главной металлургической державой мира, ей одновременно нужна железная руда Афганистана, коксующийся уголь и голубое топливо из России. Пакистан хочет выйти на новый уровень промышленного развития, но для этого опять же нужен природный газ, а все соседние страны сами испытывают дефицит в нем и делиться с Исламабадом явно не намерены. Афганистан, в принципе, готов поглотить любое количество ресурсов, поскольку электрификация страны благодаря непрекращающейся войне находится на средневековом уровне.
Уход американцев из Афганистана стал камешком, который сдвинул целую лавину глобальных преобразований. Если талибам удастся удержать страну от очередной тотальной войны всех против всех, то в самое ближайшее время мы станем свидетелями сражения за новые энергетические, торговые и промышленные рынки. Радует, что Россия уже застолбила за собой одно из ключевых и самых перспективных направлений развития.