МОСКВА, 23 мар — РИА Новости. Ректор Академии Вагановой Николай Цискаридзе рассказал в интервью РИА Новости о том, как чуть не получил американское гражданство в 1991 году, непростых отношениях с Сергеем Филиным, скандале с утечкой личной переписки, движении MeToo в России и противостоянии Москвы и Санкт-Петербурга.
— Нина Мозер, тренер по фигурному катанию, сказала, что вы как-то попросились в фигурное катание. Зачем?
— Знаете, я давно разочарован в своей профессии, в культуре, в образовании. Я очень честно исполняю свои обязанности, и не вижу по-настоящему целесообразной государственной политики, направленной на сохранение образования и культуры. Мне не интересно. Вот все, чем я занимаюсь, мне вообще не интересно, мне вообще не хочется это делать.
Я это делаю по одной простой причине — когда я на что-то соглашаюсь, всегда это доделываю.
Закончив танцевать, я сказал: “Никогда больше не пошевелю даже ресницей”. Потому что я не приемлю физический труд, с моей ненавистью к движению мне вообще непонятно, как я стал артистом балета. Мне все равно, я не только Нине сказал: “Забери меня в фигурное катание”.
Нина Мозер и Робин Шолковы во время выступления российских фигуристов Евгении Тарасовой и Владимира Морозова на Олимпийских играх в Пхенчхане
— Что можете сказать про Артема Овчаренко (Первый ученик Цискаридзе в Большом театре, перешедший к другому педагогу в момент конфликта преподавателя с администрацией, — Прим. ред.)?
— Вы знаете, этот мальчик оказался на удивление серым внутри. Когда мне стали говорить, что он такой озлобленный, я не верил.
Я Тёму люблю точно так же, как и Дениса, и Анжелину (ученики Цискаридзе — Денис Родькин и Анжелина Воронцова — Прим. ред.), несмотря на то что он — мне не стыдно это сказать — подонок, но я во многом его оправдываю. Человек, который алчный очень, хочет любыми путями пролезть — он наступит на кого угодно, продаст кого угодно. Но, понимаете, его можно оправдать, если встать на его точку зрения. Другое дело, что есть какие-то высшие идеалы, и они у всех разные.
Артем Овчаренко в сцене из балета "Иван Грозный" в Большом театре
Артем очень амбициозно считал, что он непревзойден, и это, к сожалению, большой грех для всех артистов — когда у них исчезает самокритика.
— В 1991 году, когда вы были в США на гастролях, и произошел путч здесь, вам предложили американское гражданство.
— Нам всем предложили, но нам никто об этом не сказал. Я помню единственную вещь, которая меня потрясла: мы же не знали, что это произошло, у нас был выходной день, мы должны были ехать в Walmart, по-моему, называлась сеть магазинов. И вот мы все, дети, собирались в холле отеля. Нас все не выпускают, даже выйти на улицу не дают. Мы-то не знаем, а весь отель был окружен журналистами.
© AP Photo / Shiho Fukada
Николай Цискаридзе и звезды мирового балета в программе "Короли танца" в Нью-Йорке, 2006 год
Я в туалет побежал на первом этаже, за мной зашел чуть-чуть старше меня парень. Когда я вышел ручки мыть, со мной заговорил человек, на русском языке какие-то вопросы стал задавать. А мы ничего не знали, вот просто вообще, даже намека на то, что что-то произошло в Советском Союзе. Я стал ему отвечать, помыл руки, стою, сушу, и мы выходим, и этот дяденька идет со мной. А вот этот мальчик побежал и на меня настучал. У меня в те сутки были жуткие проблемы.
— Как вы их решали?
— Ну как я мог решать? Меня чуть не прибили просто. Хотя я не понимал, что происходит. Мы когда вошли в PanAm (самолет американской авиакомпании — Прим. ред.) и только мы были в гигантском “Боинге”, нам сразу стало понятно, что-то не то. Какая-то из американских стюардесс говорила на русском языке, что все очень плохо в Советском Союзе, что нас везут в тюрьму.
Гала-концерт "Борис Эйфман и звезды балета"
Когда мы приземлились, были танки на взлетно-посадочной полосе, и нам каждому эти стюардессы, рыдая — мы за эти 11-12 часов полета с ними там побратались, естественно, — нам в пакетах мусорных сложили кока-колу, чипсы, бутерброды, потому что они были уверены, что нас везут в тюрьму.
Этот кадр, как дядя Гена Хазанов — для меня он просто дядя Гена — висит, держась за клетку, которая отделяла таможню, навсегда остался. И вот пустое Шереметьево, ни одного человека, никто нам ни штамп не ставил, нас посадили в автобус, и пока мы ехали сквозь танки — долго достаточно, мы их видели — на Фрунзенскую набережную, где школа была и где нас родители забирали. Хазанов нам что-то рассказывал, веселил нас. Он просто нам дал концерт, потому что у нас немножко был шок.
Ученики Академии Русского балета им. А.Я. Вагановой
Потом уже мы узнали, что нам гражданство предложили и так далее. Я понимаю Головкину, у которой просто был такой же шок, как и у нас.
— Если бы вам там все-таки сказали об этом, остались бы в США?
— Ну какие США, нафига оно мне нужно было? Мама и Большой театр — меня что-то интересовало в жизни? Меня вообще кроме Большого театра никогда ничего не интересовало. Вернее, где-то с 10 лет вообще просто не было другой мечты. Меня после школы сразу пригласили в школу “Ковент-Гарден”. Я сказал “нет”, даже думать в эту сторону (не стал — Прим. ред.).
Николай Цискаридзе на вручении призов пятого международного смотра "Гран-при Михайловского театра"
— Как выпускник МГАХа работает Вагановке? Это же как “Спартак” и ЦСКА в футболе.
— Нет, конечно, это “Спартак” и ЦСКА — ненависть колоссальная, Питер ненавидит Москву, Москва просто не замечает, что есть такой город на земном шаре, просто она не знает.
— И вот выпускник МГАХа, москвич, приезжает в Петербург.
— Ну, для прессы, для околобалетной публики и для бездарностей это, конечно, было противостояние. Для всех серьезных артистов балета, которые к этому имеют отношение — меня приняли все очень уважительно.
— С Филиным не общались? Прояснить что-то, все точки расставить.
— Понимаете, у меня не было с ним точек. Сережа — мой кумир. Я когда его увидел, мне 13 лет было, а он был выпускник. Первая большая, серьезная статья о нем в журнале “Балет” написана мной. Я ходил на все его премьеры, когда учился в школе; когда стал артистом, ходил всегда на его спектакли. Я прекрасно понимал его уровень возможностей — к сожалению, он был слишком невелик, но он очень красиво попадал в некоторые роли.
Сергей Филин перед концертом в Государственном Кремлевском дворце
Мы сидели в одной раздевалке всегда вместе, очень много шутили. Мы слишком были близки. Когда началась эта камарилья с Анжелиной, он мне посмел в лицо сказать: “Ты же мальчик умный, посоветуй ей, чтобы она определенные вещи совершила, чтобы у нее все сложилось”. При нашей степени близости, которую мы друг другу позволяли, когда вы сидите рядом с человеком бок-о-бок, знаете друг про друга все и даже больше, я ему сказал: “С сегодняшнего дня мне с тобой даже говорить противно”. Встал и ушел.
Я с ним после этого не разговаривал никогда. Я просто отворачивался и уходил, потому что мне можно вообще в лицо сказать, и сделать мне можно что угодно, но моего ребенка обидеть?
Я никогда не забуду слезы Анжелины, количество издевательств над Анжелиной, то, что он вытворял, как он ее добивался, как он не мог смириться с тем, что не поддается.
© AP Photo / Alexander Zemlianichenko
Николай Цискаридзе и Анжелина Воронцова во время репетиции в Большом театре
— Вообще это частая практика, когда требуют или предлагают за роли…
— Постоянная.
— То есть, движение #MeToo может взорвать?
— Если, не дай бог, откроет сегодняшний Большой театр рот… Просто в России #MeToo не принято. Понимаете, девочка одна сказала все честно — ее чуть не убили. Зачем? Они боятся жутко. Ни один человек не выходит на сцену без этого всего.
— И мальчики тоже?
— И мальчики тоже. К сожалению.
— Когда проснулись и увидели взломанный телефон, а затем эти истории со скриншотами, переписки, фотошопом, как отреагировали?
— Я лишний раз посмеялся, лишний раз подумал: “Надо же, как я вам мешаю”. Я же знаю, кто это делает.
Солист балета Николай Цискаридзе
— Если вы знаете, почему не пойдете в полицию?
— А зачем?
— Чтобы не делали.
— Количество лжи, вброшенной в мой адрес с момента появления интернета в России, зашкаливает. У бывшего генерального директора целый штат работал на то, чтобы обо мне писали гадости в газетах и в интернете. У нынешних руководителей работает штат людей, пранкеров и так далее. Я знаю, кто это оплачивает. Мало того, это еще и соответствующие органы знают.
Понимаете, если бы хоть что-то из того, что они вбросили, было бы правдой, я бы сейчас сидел и с вами разговаривал в этих стенах?
Николай Цискаридзе во время гала-концерта звезд российского балета в Михайловском театре
— Маловероятно.
— Маловероятно. Потому — фейк есть фейк. Зачем на это обращать внимание?
Понимаете, что очень интересно: любое мое присутствие на спектакле, любое мое слово, сказанное о ком угодно, придает вес. Я свое положение заслужил на сцене, делом, а они хотят на моем горбу прославиться. Почему я очень давно сказал, что в карьере некоторых артистов навсегда, сколько бы им ни дали ролей, будет только одно: они когда-то выпускались у Николая Цискаридзе. И используя мое имя, они к себе постоянно привлекают внимание. Вот во всем этом скандале с Сережей Филиным моя фамилия больше всего привлекала внимания, просто она не принесла ему пользы, потому что никто не запомнил его фамилию, но мне рекламу сделали как никому.