МОСКВА, 11 окт — РИА Новости, Галия Ибрагимова. "Страшно, когда в твой дом летят снаряды. Потом привыкаешь, и ноги сами ведут в подвал", — буднично рассказывает житель азербайджанского Тертера. Перемирие в Нагорном Карабахе длится уже вторые сутки — в ночь с пятницы на субботу главы МИД Азербайджана и Армении смогли договориться в Москве. Сколько погибло военных и гражданских — еще предстоит выяснить. Как мирные люди в приграничье пережили две недели боевых действий — в материале РИА Новости.
Разговор с армянской стороной читайте здесь.
Научились различать снаряды
Днем 27 сентября житель города Тертера Сенан Гаибов пропалывал огород. Внезапно неподалеку прогремел взрыв, потом еще один. Мужчина понял — на границе перестрелка. Побежал в дом за женой, укрылись в подвале соседнего здания — там уже собралось много людей.
Местные привыкли, что время от времени в окрестностях стреляют — Тертерский район в тридцати километрах от Нагорного Карабаха. Но на этот раз взрывы не прекращались долго.
"Палили из пушек, потом из ракетных установок. Карабахский конфликт заморозили тридцать лет назад, но между армянскими и азербайджанскими военными постоянно происходили столкновения. Тертер первым попадает под удар. Мы научились различать, "Град" это бьет или "Ураган", — говорит мужчина.
Новая война наводит ужас на многих местных. Но Сенан считает, что у азербайджанцев нет другого способа вернуть карабахские территории — Минская группа ОБСЕ игнорирует проблему, а армянской стороне это выгодно.
"Заморозили конфликт и вроде бы перестали стрелять. Статус-кво на руку Еревану — они не только подмяли под себя Карабах, но и заняли семь районов. Для азербайджанского общества это кровоточащая рана. И никакие "бальзамы" посредников не помогут. Мы хотим вернуть родину", — не скрывает он эмоций.
Днем передвигаться проще, вечером — сложнее. Многие пожилые не хотят в подвалы. Родственники их не бросают, тащат на себе.
"Непросто с ними, — признается Сенан. — Тете у меня под девяносто. На днях в ее дом попал снаряд. Спасла советская плитка на стене — настолько плотно уложена, не шелохнулась даже. Она-то и прикрыла тетину кровать".
Мужчина тяжело вздыхает: много раз убеждал пожилую женщину переехать к нему, но та отказывается. "Говорит, и люди не поймут, и соседи засмеют. Подумают: старухе девяносто, а она за жизнь цепляется. И не переубедить ее никак", — пожимает плечами Сенан.
Местный житель в фойе музыкальной школы, разрушенной в результате обстрелов в Тертере
"Опять бежать от войны?"
Власти Азербайджана предлагали жителям Тертера временно переехать в безопасные районы. Но город покинули в основном беременные и семьи с грудничками.
"Страшно, когда в твой дом летят бомбы. И глупо говорить, что мы не боимся смерти. Слышим сирену, ноги сами несут в подвал. Потом привыкаешь. Кажется, это кино про войну. Ужас в том, что все происходит на самом деле", — объясняет Сенан.
В Тертерском районе много карабахских азербайджанцев — бежали во время войны девяностых.
Агиль, мужчина под пятьдесят, заверяет — он против боевых действий и гибели простых людей. И добавляет: "Но и болтаться между небом и землей больше нельзя".
Сам из Карабаха, там жили все его родственники. В Тертер приехал в середине девяностых — вывез мать и отца из-под обстрелов. Думал, сразу обратно — не получилось. До сих пор ждет, что вернется в отчий дом.
"Мы все время куда-то бежим. Сначала покинули родные стены, чтобы выжить. Осели здесь, в Тертере. Едва привыкли. И снова предлагают уехать. Но куда бежать-то? Карабах — моя родина", — с горечью говорит мужчина.
Люди бегут в убежище во время обстрела Тертера
"Когда никто не будет стрелять"
Будни медсестры Лейлы Бабаевой вторую неделю начинаются с осмотра раненых. Перевязки, уколы и капельницы для нее — привычное дело. За годы работы в бакинском госпитале она проводила эти процедуры сотни раз. И хорошо усвоила: чтобы облегчить боль пациента, работай без эмоций. Но в эти дни, признается она, скрывать чувства сложно.
Раненых доставляли в медучреждения Баку уже на следющий день после возобновления конфликта. Большинство — военные. Но, по словам Лейлы, есть и мирные жители. Смотреть на молодых людей без слез невозможно.
"Беру себя в руки и повторяю: мой долг — помогать им. Вроде бы отвлекаюсь, но вечерами ком подступает к горлу. Муж и дети поддерживают, наутро я снова у коек пациентов, — продолжает медсестра. — Часто раненые просят просто поговорить, постоять рядом. Мы падаем с ног от усталости, но всегда соглашаемся.
На днях в госпиталь, где она работает, привезли жителей одного из азербайджанских городов, попавших под обстрел. Среди раненых и мужчины, и женщины. Лейлу впечатлила история одной пострадавшей.
"В операционное отделение на носилках внесли армянку. Всю жизнь провела в Азербайджане бок о бок с местными. Снаряд попал к ней в дом, она пострадала. На помощь прибежали соседи-азербайджанцы: вытащили из-под завалов, отправили в больницу. Женщина справилась", — говорит Лейла.
Снова везут раненых, и она спешит в процедурную — рабочий день в самом разгаре.
"Азербайджанцы и армяне поладят, я уверена, — голос медсестры срывается. — Скорее бы война закончилась! Я никогда не была в Карабахе, но родители рассказывают, там очень красиво".
Лейла мечтает однажды поехать в Ханкенди с детьми, и чтобы вокруг не звучали выстрелы.
Учебный класс в школе в азербайджанском Тертере близ Карабаха после обстрелов
Найти общий язык
Захра Бадалбейли — профессиональная пианистка. Окончила Бакинскую музыкальную академию, сочиняет музыку и пишет стихи. На родине она звезда: в 2008-м участники Евровидения от Азербайджана исполняли песню на ее слова.
"Я далека от политики, но в эти дни даже нейтрально настроенные не остаются в стороне. Завела в соцсетях страницу, пишу о событиях в зоне конфликта. В комментариях многие спрашивают, как помочь мирным жителям, оказавшимся под обстрелами. Меня поразило единство людей", — признается пианистка.
Родственники Захры несколько веков жили в Шуше. Началась война, и они покинули родной город. Девушка выросла в Баку, но в семье постоянно говорили про Карабах.
"Иногда за обедом обсуждали музыку, народный фольклор или поэзию. Карабахская тематика все время висела в воздухе. Дед рассказывал про азербайджанских музыкантов, творивших в Шуше несколько веков назад. Бабушка вспоминала местных художников. Я выросла с мыслью, что для азербайджанцев Карабах — это национальная скрепа", — вспоминает Захра.
Через социальные сети девушка вышла на благотворительные организации, которые собирали средства для мирных жителей на линии фронта. Пользуясь своей популярностью, обратилась к подписчикам с просьбой поддержать фонды, кто чем может.
"Люди сплотились, помогли деньгами, продуктами, теплой одеждой. Откликнулись добровольцы, готовые доставить все это в районы конфликта. Собрали так много, что через пару дней нас попросили пока больше не привозить. Сейчас недостатка с продуктами или медикаментами там нет", — говорит пианистка.
Захра уверена: как только в Карабахе наступит мир, азербайджанцы и армяне найдут общий язык. Но процесс примирения, считает она, будет непростым.
Кухня жилого дома в азербайджанском Тертере близ Карабаха после обстрелов
Хлам родного очага
После войны в девяностые азербайджанцы покидали Нагорный Карабах. Власти Баку, Тертера, Гянджи и Нахичевани беспрекословно их принимали, выделяли дома и квартиры, строили новые районы. Прошло почти тридцать лет, но карабахские беженцы не забыли малую родину.
"До сих пор хранят ключи от домов, фотографии, семейные реликвии. У меня много друзей, чьи родители оставили земли Карабаха. Для них дорога каждая вещь оттуда, — рассказывает преподаватель вуза из Баку и активист Расим Мамедли. — Раньше я не понимал, зачем им старый хлам. Со временем осознал — эти мелочи связывают их с родиной, дают надежду".
По словам Расима, сейчас в Азербайджане около миллиона беженцев. Их дети и внуки никогда там не были, но тоже считают себя карабахцами. Мужчина говорит, что сейчас все на взводе из-за возобновления боевых действий. С одной стороны, надеются, что после войны вернутся в родные края. С другой — понимают, что с обеих сторон льется кровь мирных жителей.
"Невозможно слышать о том, что погибают восемнадцатилетние мальчишки. Те, кто помнит войну в девяностые, все время повторяют — страшно терять близких. Ситуация сложная", — сокрушается мужчина.
Договоренность о перемирии вселила надежду на то, что люди перестанут гибнуть. Оружие замолчит, и говорить будут политики.