Сергей Лавров в интервью РБК вспомнил об одном очень важном моменте своих кулуарных переговоров с бывшим госсекретарем США Джоном Керри. Американский коллега предложил России провести повторное голосование в Крыму — "для порядка". При этом Керри сказал, что ему "все понятно: все произошло так, как хотел крымский народ".
Эта яркая деталь дает представление о том, в рамках какой идеологической доктрины функционирует дипломатия Запада.
Когда Вашингтон и Брюссель выдвигают обязательные требования о возвращении Южной Осетии и Абхазии под контроль Грузии, а Крыма и Донбасса — Украины, мы вправе предположить, что конкретным политикам, на которых возлагается обязанность делать такие заявления, тоже "все понятно".
Собственно, время от времени можно услышать отдельные голоса высокопоставленных западных чиновников, которые вдруг тоже публично признают, что выбор перечисленных выше народов и территорий в пользу России был свободным и полностью соответствовал их жизненным интересам. Но политический мейнстрим устроен таким образом, что вопрос о желании людей в непризнанных республиках и "сепаратистских образованиях" связать свое будущее с Россией не обсуждается вообще. На первый план выдвигается принцип территориальной целостности, которая была нарушена Москвой, взявшей под защиту тех, кому угрожала опасность расправы.
Это тем более удивительно, что в системе ценностей западных демократий приоритетными являются именно права человека, а не государства. То есть если принцип территориальной целостности входит в противоречие с правами и свободами индивидуума, то он подлежит отмене. Это императив, хотя в борьбе с собственными сепаратистами Европа его неоднократно нарушала. Но с течением времени таких нарушений становится все меньше, поскольку у противников данной нормы отсутствуют аргументы, чтобы оспаривать ее непреложность. В основополагающем документе, ратифицированном большинством государств планеты, — Декларации прав человека 1948 года — провозглашается безусловное верховенство интересов отдельного человека. Ни одна надличная система вещей, будь то государство, сообщество, составленное по религиозному, гендерному, профессиональному или любому другому признаку, не может конкурировать с тотальным правом личности.
Почему этот принцип не распространяется на те мятежные территории, которые ввиду реальной опасности геноцида или дискриминации обратились к России за помощью? Ответ на этот вопрос дается крайне нечеткий. Россия каким-то образом одурманила этих несчастных людей, превратив их в подвешенных на ее имперских амбициях марионеток. Спровоцировала множественные конфликты, чтобы, воспользовавшись кровавой сумятицей, произвести захват нужных ей земель. Это то, что иногда произносится публично. Не так давно с подобными обвинениями на заседании Совета Безопасности выступил министр иностранных дел Франции, когда речь зашла об Украине. Но все же в полном объеме и постоянно воспроизводить официальную риторику Киева и Тбилиси высокопоставленные политики Запада как-то стесняются. Поэтому акцент делается на нарушении территориальной целостности.
Я когда-то задавался вопросом: неужели госпожа Меркель, требующая возврата Крыма, не понимает, что если таковой возврат произойдет, то это обернется неисчислимыми бедами для жителей полуострова? Многим придется бежать, спасаясь от преследований, кто-то рискнет остаться и станет жертвой расправы. Тысячам и тысячам людей будет угрожать уголовное преследование по украинским статьям, предусматривающим длительный срок тюремного заключения. Мне кажется, и даже более того, я уверен, что она, как и Джон Керри, "все понимает".
В рамках сложившейся (крайне жесткой) политической доктрины никто не вправе признать, что Россия действительно протянула руку помощи тем, кто крайне в ней нуждался. Она не может быть никем иным, кроме как "агрессором и оккупантом". В кулуарах вам скажут, что "все понятно", но тот "порядок", о котором говорил Джон Керри, требует искать подходы, позволяющие предъявлять России все новые и новые обвинения. И нарушенная территориальная целостность — это и есть такой подход, являющийся прямым подлогом, цель которого — убрать из обсуждаемой темы вопрос о правах человека из Абхазии, Южной Осетии, Крыма или Донбасса. Европа в данном случае действует в нарушение собственной системы гуманитарных ценностей.
Есть еще один момент, о котором можно упомянуть. В 2014 году я помогал знакомому английскому журналисту работать на передовой в ДНР. Он вообще не думал отрицать, что жители республики без всякой инспирации, манипулирования и внешнего давления решили противостоять государственному перевороту в Киеве. Однако он считал, что это был ошибочный выбор в пользу архаической системы ценностей. А потому с ним можно не считаться вообще. Я спросил его, не полагает ли он, что такой взгляд на вещи противоречит всем нормам демократического устройства. "Да бог с ней, с демократией", — ответил он. Ему некого было стесняться. В большой дипломатии такое невозможно, но, думаю, многие западные политики считают, что выбирать Россию — это ошибка, а потому надо сделать вид, что неудобного вопроса о сделавших это народах попросту не существует.