В Москве прошла встреча многосторонних медицинских групп по международной космической станции. Врачи и ученые из России, США, Европы, Канады и Японии обсудили перспективы сотрудничества на околоземной орбите и планы работы в дальнем космосе. О том, как на станции работается экипажу после случившейся аварии, что делать в случае гибели астронавта при полете на коммерческом американском корабле, какая новая медицинская аппаратура появится на МКС и как специалисты готовятся к полету на Луну, в интервью специальному корреспонденту РИА Новости Дмитрию Струговцу рассказал замдиректора Института медико-биологических проблем РАН Валерий Богомолов.
— Расскажите о прошедшей на минувшей неделе в Москве встрече медицинских специалистов из стран-партнеров по МКС.
— Во встрече приняли участие члены многостороннего комитета по медицинским операциям МКС, многостороннего Совета по космической медицине МКС и многостороннего Совета по медицинской политике МКС. В каждом из советов представлен один голосующий представитель от стран-партнеров: России, США, Канады, Японии и Европейского космического агентства. Совещание проходит два раза в год. Один раз в США, второй раз — на территории одной из стран-партнеров. В этот раз наступила очередь России принимать гостей. Я участвовал в заседании в качестве сопредседателя многостороннего Комитета по медицинским операциям на МКС.
— Сколько всего специалистов приехало в Москву?
— Всего около 25 человек. От каждого агентства по 3-5 специалистов и сотрудники протокола. В основном в протокол входят сотрудники НАСА, потому что американское агентство отвечает за интеграцию всей деятельности по тематике МКС.
— Для чего проводятся такие встречи?
— Чтобы понять, что мы обсуждаем, нужно знать задачи каждой группы. Группа по медицинским операциям разрабатывает требования и правила работы медицинских структур и медицинских операций на МКС и одновременно сама реализовывает эти правила. Группа делится примерно на 16 подгрупп.
Что касается Международного совета по космической медицине, то это приватная группа, которая за закрытыми дверями обсуждает состояние здоровья космонавтов, допускает их к полету, сертифицирует их здоровье и сертифицирует полетных врачей — тех медицинских работников, которые в Центрах управления полетами следят за состоянием здоровья космонавтов. В совете два постоянных сопредседателя — от США и России, по одному представителю от каждой страны и полетные врачи. Допуск на заседания закрыт для всех посторонних. Ни главный врач НАСА, ни директор нашего Института медико-биологических проблем Олег Орлов туда не приглашаются. Здоровье космонавтов, как и любого другого человека, — врачебная тайна.
Каждая сторона представляет партнерам все действия, которые осуществила по медико-биологическому направлению с момента последней встречи: какие методики разработала и применила, что нового разработала из медицинских средств.
Рассматриваются разные направления: средства профилактики неблагоприятных факторов космического полета, обеспечение среды обитания, защита от акустического шума, качество воздуха и воды, изменение рационов питания, микробиологические аспекты. Например, сейчас на станции работает три человека, их сменит следующий экипаж, а есть живые существа, которые там живут постоянно, — микроорганизмы. В настоящее время на МКС около 100 видов микроорганизмов, грибов, которые мало того, что живут, видоизменяются, и рассматриваются нами как поражающий фактор для космонавтов, но они еще и поедают пластик и металл, из которых состоит станция.
Кроме этого, обсуждаются и принимаются новые стандарты здоровья космонавтов. Они меняются практически ежегодно, поскольку идет прогресс медицинской науки. В этот раз обсуждались стандарты, связанные с сердечно-сосудистой системой и с диагностикой атеросклероза, вопросы иммунизации человека от инфекций. Часть предложений были утверждены, некоторые отвергнуты.
Не будет секретом, если я скажу, что мы говорили и о дырке. Не о том, кто ее делал или не делал, это не наша компетенция, причины выясняет специальная комиссия. Но факт разгерметизации и ее устранения — наша сфера ответственности, поскольку мы отвечаем за безопасность экипажа. Что бы ни случилось в отсеке одной из стран-партнеров, поскольку среда обитания у нас единая, это касается безопасности всего экипажа. Например, эксперименты, которые проводятся на американском сегменте, влияют на космонавтов на нашем сегменте, поэтому нам надо следить, чтобы у наших космонавтов не было аллергических реакций. Или, например, и наших космонавтов, и американских астронавтов в космосе кусали подопытные мыши, хотя они работали в специальных перчатках. В условиях полета животные становятся агрессивными, особенно при каких-то манипуляциях. Это все тоже нужно учитывать.
— В каких аспектах рассматривался вопрос об отверстии в бытовом отсеке корабля "Союз МС-09"?
— Как я уже говорил, наша задача — обеспечить безопасность экипажа, поэтому мы рассматривали действия космонавтов по ликвидации этого отверстия. Кроме того, при использовании герметика для закрытия отверстия возникают вопросы токсикологической безопасности экипажа. Пары герметика могли негативно сказаться на самочувствии. Причинами возникновения дырки, как я говорил, занимается комиссия. Все слухи, кто это сделал, мы не рассматриваем — это не наша компетенция. Наша точка зрения, что экипаж слаженный, стрессоустойчивый, хороший по психологическим аспектам. Космонавтов в таких вопросах вообще трогать нельзя. И то, что они в интернете читают всякую ерунду, имеет непосредственное отношение к безопасности полета.
— Рассматривались ли в ходе встречи последствия аварии ракеты "Союз-ФГ"?
— А как же, как факт, который повлияет на дальнейшую программу. Рассматривался вопрос, насколько спасенный экипаж в составе российского космонавта Алексея Овчинина и американского астронавта Ника Хейга годен для включения в программу подготовки к следующему полету, насколько можно продлить полет находящемуся на МКС экипажу, сколько ресурсов имеется на станции для обеспечения экипаж всем необходимым, включая лекарства. Мы свои предложения, как врачи, сделали.
— Вы говорите, что обсуждались вопросы новых средств профилактики. Какое новое медицинское оборудование может появиться на МКС в ближайшее время?
— На заседании мы доложили, что за отчетный период на российский сегмент МКС поставлена новая аппаратура КМА для электрофизиологии, заменен массметр — он меряет массу не только человека, но и способен в условиях микрогравитации измерять массу предметов. Канадские ученые представили аппаратуру медицинского контроля, которая называется Skin. Это рубашка с электродами, благодаря которой можно получать физиологические данные космонавта, не отвлекая его от другой работы. НАСА представило свою разработку — маску-анализатор. Выяснено, что не все тесты на оценку тренированности космонавта являются адекватными для условий полета. Так, требуется газоанализ его дыхания. Специальная маска регистрирует уровень обменных процессов в организме во время физической нагрузки по выдыхаемому воздуху. У каждой страны есть свои разработки, которыми мы делимся друг с другом.
Кроме того, во время прошедшей встречи были представлены специальные наушники, которые не только защищают слух, но и оценивают влияние шума на барабанные перепонки. Наушники уже в ближайшее время будут поставлены на станцию всем членам экипажа. Устройства будут защищать органы слуха экипажа от шума, но при этом пропускать тревожные сигналы от системы оповещения и разговорную речь.
— Вы рассказали, что на стации постоянно обитает около 100 видов микроорганизмов. А космонавт Прокопьев недавно показал в видео со станции, что он в космосе никогда не болеет. Там какие-то специальные условия?
— Он не болеет, потому что у него практически нет отклонений в показателях здоровья. Кроме того, он очень дисциплинированный. Есть космонавты, для которых мнение медиков не важно. Недавно вернувшийся из космоса Олег Артемьев и находящийся на станции Сергей Прокопьев не из таких. Они очень много работают на тренажерах — по 2,5 часа ежедневно. Я уже несколько раз подписывал заключение, что к ним нет претензий по части тренировок, а к другим космонавтам были, они отказывались от необходимой программы физической подготовки. Прокопьев себя чувствует хорошо, потому что он выполняет все рекомендации врачей, психологически хорошо устроен, истинный профессионал.
— США готовят к испытательным полетам свои коммерческие корабли. Они должны стыковаться к МКС, а значит, встает вопрос обеспечения безопасности станции. Обсуждалась ли эта тема на прошедшей встрече?
— Да, мы обсуждаем сертификацию экипажей этих кораблей и их полетных врачей. Многосторонний совет предъявляет компаниям-производителям частных космических кораблей свои требования, мы знаем, что они с ними знакомятся, но насколько четко они их выполняют, мы определить не можем. Частные компании ссылаются на то, что используют много ноу-хау, доступ к которым ограничен, поэтому не делятся с нами определенной информацией. У нас на МКС так не принято. Мы должны все детально знать. Даже такие организации, как Роскосмос, ракетно-космическая корпорация "Энергия", получают не всю информацию. Мы требуем и добиваемся от частных компаний предоставления всей полноты информации, которая касается процессов стыковки с МКС, пребывания кораблей в составе МКС, но от нас совершенно скрыты вопросы старта, посадки, многие вещи, которые нам тоже нужно знать. На этом совещании мы обсуждали ход подготовки космических кораблей к тестовым полетам. Потом начнутся пилотируемые. В перспективе и наши космонавты полетят на этих кораблях, а значит, нам нужно знать, к чему готовиться.
Помимо того, обсуждались вопросы, связанные с возможными чрезвычайными событиями на борту корабля или станции. Предположим, по каким-то причинам астронавт погиб. Что делать дальше? Перед созданием МКС мы такие вопросы, так называемый код ноль уже обсуждали: как сохранять тело от разложения, как его возвращать, какие пробы брать. Сейчас, перед полетами частных кораблей американская сторона активизировалась. Полеты на коммерческих кораблях будут страховаться по-своему. В этих условиях страховые компании хотят оценить риски, а для этого нужны исходные данные, которые мы и обсуждаем. И если сейчас рассматривается, что делать с одним погибшим человеком, то чаще всего в критических ситуациях, например при утечке аммиака, пожара или разгерметизации, этот вопрос будет касаться недееспособности всего экипажа. Такие вопросы мы еще не рассматривали.
— Обсуждаются ли вопросы перспективных проектов, например, освоения Луны, работы на окололунной станции?
— Мы рассматриваем не только текущие вопросы — какие экипажи и к чему готовить, но и смотрим на перспективу. Много внимания уделяем разбору достижений в эксплуатации МКС. Что надо дальше делать? Что из опыта, полученного на МКС, мы может использовать в полетах к Луне, что еще требуется отработать на околоземной орбите, а что можно решить в наземных условиях. Выясняется, что не все можно отработать на орбите. Невесомость — не единственный фактор, с которым мы столкнемся в дальнем космосе. На прошедшей встрече российская сторона сделала акцент на использовании наземной стендовой базы. Речь о международном эксперименте с изоляцией SIRIUS, исследовании влияния невесомости путем сухой иммерсии, использовании центрифуги короткого радиуса для создания искусственной гравитации.