МОСКВА, 11 фев – РИА Новости, Светлана Самсонова. Родственники погибших при крушении Ан-148 в Подмосковье не могли похоронить своих близких несколько месяцев из-за экспертиз и анализов, а часть останков и вещей до сих пор у следствия - родные не стали проходить очередные экспертизы и согласились на массовое захоронение. Как родственники погибших объединились для поиска вещей и останков в поле в Раменском районе и почему именно здесь должны появиться мемориал и большая могила, они рассказали корреспонденту РИА Новости.
Самолет Ан-148 авиакомпании "Саратовские авиалинии", выполнявший рейс Москва - Орск, разбился 11 февраля 2018 года через несколько минут после взлета из столичного Домодедово. На борту находились 65 пассажиров и шесть членов экипажа, все они погибли. Межгосударственный авиационный комитет (МАК) назвал основной причиной катастрофы Ан-148 ошибочные действия экипажа при наборе высоты.
ТОРОПИЛАСЬ ЖИТЬ
На личной странице в соцсети "ВКонтакте" Ирины Коваль почти нет информации о не самой, все фотографии и сообщения посвящены только ее дочери Вике. Здесь Ирина поздравляет свою дочь с днем рождения, профессиональными праздниками, Новым годом. И так каждый год после трагедии.
Виктория Коваль из Саратова почти год отработала стюардессой в "Саратовских авиалиниях", за это время облетела почти всю страну. А 11 февраля 2018 года ей предстоял рейс из Москвы в Орск.
© Фото : предоставлено матерью Виктории
Бортпроводница авиарейса Москва-Орск Виктория Коваль
"Вместе с Настей (вторая бортпроводница на рейсе Анастасия Славинская – ред.) они сначала должны были лететь из Саратова в Москву пассажирами, а потом уже в рейс до Орска. Я в пять утра проводила Вику на работу, но через некоторое время она вернулась, что-то произошло с самолетом до Москвы. Мы рядом живем с аэропортом. Она позавтракала, телевизор посмотрела и спать легла. А я поехала на работу", - вспоминает Ирина Коваль.
О крушении самолета ей сообщила подруга, позвонила, когда Ирина была на работе. "Ну и все, жизнь моя оборвалась, разделилась на до и после", - вспоминает Ирина. А дальше, говорит женщина, как во сне: вызвали в аэропорт, там же сдали анализы для определения ДНК, рассказали, какие вещи у Вики были с собой.
На место крушения Ирина отважилась поехать только через пару месяцев - в конце мая. "Саратовские авиалинии" предоставили им бесплатные билеты. Там она познакомилась с другими родными пострадавших и узнала, что есть закрытая группа в соцсетях, где люди не только делятся своим горем, но пытаются вместе решить общие проблемы. Одна из них - похороны. Большинство смогли захоронить близких лишь спустя девять месяцев после катастрофы.
"С Вики мне отдали пропуск с именем, бейджик, который висел на шее, кусочек ткани. Нам привезли практически пустой гроб. Я читала в деле, что находили от моего ребенка - кусочек ткани, кусочек косточки...", - рассказывает Ирина.
Вика была единственной дочерью, и с ее гибелью Ирина не смирилась до сих пор, но свое горе старается прятать от других. Говорит, что за прошедшие три года научилась про себя плакать и кричать, чтобы никто не видел.
"Моя Вика была такая добрая, улыбчивая. Увлекалась всем, чем можно было. Закончила курсы на мастера маникюра, увлекалась фотографией, мы вместе с ней ходили на фитнес. Успевала все, как будто торопилась. Пошла на курсы вождения, но права не успела получить. А машину перед новым годом купила. Получается для меня купила, я теперь на ней езжу", - говорит Ирина.
В четверг Ирина Коваль обязательно пойдет на кладбище, встретится с родными Олега Сергеева и Андрея Ревякина - авиатехников Ан-148. Их семьи также живут в Саратове.
НЕВЫНОСИМО БОЛЬНО
Орск – второй по величине город в Оренбургской области, здесь проживают более 200 тысяч человек. И в городе нет тех, кто не слышал о произошедшей три года назад авиакатастрофе. Ведь среди погибших при крушении Ан-148 большинство жителей Орска: кто-то возвращался из командировки, кто-то от родных в Москве.
Жена Олега Киселева, пока он был в служебной поездке, решила навестить свою беременную сестру в Москве. О том, что она купила билеты, мужу не сообщила. Хотела слетать на пару дней и приехать домой до возвращения мужа.
"Я бы ее отговорил от поездки. Сестра была у нас совсем недавно, мы вместе встречали Новый год… Я был в Троицке, когда мне сообщили, что Катя погибла. Сел в машину и просто поехал. Ехал всю ночь до Орска", - вспоминает Киселев.
© Фото : предоставлено Олегом Киселевым
Екатерина Киселева возвращалась домой рейсом Москва-Орск
По его словам, на следующий день в бывшем здании профилактория власти собрали родственников погибших. К ним вышел тогдашний губернатор Оренбургской области Юрий Берг, говорил о материальной помощи и вообще о поддержке, которую сам готов оказать. Но люди его не слушали, рассказывает Олег, они кричали, что деньги он может оставить себе, пусть вернет сына, дочь, мужа, жену…
Самым сложным для него стало рассказать пасынку о гибели матери.
"На третий день только решились. Психолог нам объяснил, что никаких специалистов тут не надо, сами должны сказать. Тогда ему было 10 лет, 4 февраля отметили день рождения, а 8 февраля она уехала. Это Катин сын от первого брака, общих детей у нас нет", - рассказывает Олег.
С Катей они познакомились в 2011 году, она работала бухгалтером в той же компании, где и Олег. Спустя три года поженились. Строили планы, путешествовали, в общем, жили хорошо, как все.
"Катя была стержнем семьи, хоть она и младше меня на 12 лет, она держала всех нас, меня по-женски подгоняла, направляла. И все это рассыпалось. Ничего не помогает, легче не становится, боль невыносимая. Я не могу работать как раньше, жить. Спустя три года после ее смерти я только научился принимать эту ситуацию", - говорит Олег.
По его словам, справляться с горем стало чуть проще, когда родные погибших объединились. Сначала была создана группа в соцсетях, люди общались, делились переживаниями. Киселев рассказал, что для некоторых она стала чуть ли не единственной площадкой, где они могли разговаривать о своем горе. Но в какой-то момент родственники пассажиров Ан-148 поняли, что сообща могут решать и проблемы.
Родным долго не отдавали останки для захоронения. Самолет разлетелся на тысячи обломков, его и фрагменты тел спасатели и следователи собирали на площади в несколько десятков гектаров. А через два месяца после авиакатастрофы, по словам Киселева, стала поступать информация, что на месте крушения все еще лежат останки и вещи погибших. В результате девушка, чья мама была в том самолете, поехала в Степановское и сняла видео с поля, которое потом выложила в соцсети.
"Стаял снег, и стало понятно, что не всех и не все собрали. В нашей группе все очень переживали из-за этого, и тут вспомнили, что губернатор Берг предлагал свою помощь и оставлял свой личный номер телефона. Я позвонил ему, и он действительно стал помогать. Даже сам ездил на место крушения, потом три раза организовывал поездки для нас туда – на полгода и годовщины гибели, помогал с похоронами. Помогал не только орским жителям, но и родственникам погибших из других регионов", - рассказывает Киселев.
После общественного резонанса, говорит мужчина, поиски останков продолжились. Но проведение экспертизы затянулось на долгие месяцы. Свою Катю Олег похоронил только в ноябре. "Прислали от Кати 150 граммов – коленку и какие-то косточки. Так у всех, у кого-то чуть больше, у кого-то меньше. Говорят, что спустя год после трагедии находили останки, хотя поле уже перепахали", - говорит он.
ХОТИМ, ЧТОБЫ ПОМНИЛИ
Москвичка Мириана Ямаева, потерявшая в этой авиакатастрофе своего мужа, сама не раз собирала останки погибших с поля.
"Так получилось, что у нас тут дача рядом. Вот так еду на дачу, сворачиваю в поле, соберу мешок и потом везу его в следственный отдел. После трагедии на хранении у следствия находится около 600 килограммов останков и вещей. Останки ждут новой экспертизы, но большинство родственников не готовы заново все это проходить, поэтому мы написали, что не против массового захоронения", - рассказывает женщина.
Ее муж Юрий летел в Орск в командировку. Он был бизнес-тренером в компании "ВТБ-страхование". По словам Мирианы, она, словно предчувствуя беду, несколько дней до поездки пыталась отговорить мужа.
© Фото : предоставлено Мирианой Ямаевой
Мириана Ямаева с мужем Юрием, погибшем при крушении самолет Москва-Орск
"Он часто летал, и у нас был договор, что выходные мы проводим дома. Я уговаривала не лететь в воскресенье, но Юра стоял на своем, говорил, что уже утром в понедельник он должен работать. Раньше бывало, что из-за моих опасений он и билеты сдавал, и поездки отменял. До сих пор корю себя, что не настояла тогда на своем", - рассказывает Мириана.
Последний раз она говорила с мужем, когда тот уже был в самолете. Он сказал, что впервые летит Ан-148 и что ему не очень нравится самолет, по прилету обещал сразу отзвониться.
"О крушении самолета я узнала из чата нашей дачной группы. Я была в метро и стала читать о том, что где-то бахнуло и взорвалось в дачном обществе. Сначала подумали, что у кого-то взорвался газовый балон, но потом в чат бросили ссылку на новости об авиакатастрофе с названием рейса… Я проехала еще пару станций и вышла, поняла, что мне уже никуда не надо ехать", - вспоминает Мириана.
Она стала одной из тех, кто до сих пор держит связь с властями подмосковного Раменского района и села Степановское. С их помощью для родственников на месте крушения самолета проводятся траурные мероприятия, местный священник помогает в организации поминальной службы. После катастрофы на поле был создан народный мемориал, на месте которого власти Оренбургской области обещали поставить памятник и даже заявляли о достигнутых договоренностях с губернатором Московской области о предоставлении земельного участка. Но пока родным удалось только установить поминальный крест, который собираются освятить в третью годовщину трагедии.
"Мы в процессе оформления земли, ждем разрешат ли нам там захоронить кремированный материал. А также ищем средства на памятник. С нами сотрудничает архитектор Георгий Бутикашвили из мастерской Зураба Церетели, он был на поле и его потрясла сама трагедия. Он сделал проект мемориала и теперь мы ждем решения властей" - говорит Ямаева.
СЛЕДСТВИЕ ПРОДОЛЖАЕТСЯ
Ждет решения властей и Лариса Кощенко из Сочи, у которой в том самолете погибла младшая сестра Светлана. Лариса надеется, что памятник позволят поставить, как только завершится следствие. Но она боится загадывать, когда это может случиться. По словам Ларисы, буквально на днях родственникам погибших из следственного комитета пришли уведомления о продлении сроков расследования до 11 мая (копия есть в распоряжении РИА Новости).
"Такие письма нам присылают каждые три месяца. Долгое расследование нам объясняют производственной необходимостью. Хотя МАК уже и подвел итоги расследования, но мы, если честно, стараемся не читать. Сложно поверить, что такие опытные пилоты могли допустить ошибку", - говорит Лариса. По ее словам, большая часть родственников жертв катастрофы не винят в крушении летчиков, не злятся на их семьи. "Ведь они тоже потеряли близких".
Ее сестра тем самолетом возвращалась в Орск из Москвы, где отработала свою первую вахту на консервном заводе. И вообще, для 38-летней Светланы Мачневой это был первый полет на самолете.
"В Орске она не могла найти работу, устроилась на завод где-то в Подмосковье. Летела к дочке, которую не видела три месяца. До взлета она мне позвонила и сказала, что в самолете встретила знакомую Людмилу Ковчугу, так радовалась, что не одна летит... А потом позвонила сестра из Орска и сообщила о крушении. За три года смириться с тем, что не стало любимого человека, не удалось. Не верьте тем, кто говорит, что время лечит. Ничего оно не лечит", - сказала Кощенко.
Когда Лариса бывает в Москве, она обязательно едет на поле, где упал самолет. Говорит, что несмотря на трагедию, это очень спокойное место.
"Мы решили, что на месте крушения должна быть главная могила: от людей ничего ведь не осталось, большая часть в поле. Надеемся, что когда-нибудь сможем воздвигнуть там часовню, потому что не было в самолете таких людей, о которых кто-то мог сказать плохое", - говорит Лариса.