В новом проекте Ria.ru — "Творцы на карантине" — ведущие современные авторы из России и других государств включаются в общую борьбу с коронавирусом. Писателям, поэтам, режиссерам — творцам — предложили написать тексты, которые помогли бы вдохновить и поддержать, рассмешить и объединить читателей разных стран. Режиссер Владимир Фокин ("ТАСС уполномочен заявить", "Пятый ангел" и другие) рассуждает о том, чем нынешняя эпидемия отличается от предыдущих, и почему это — шанс на выживание для всего мира.
Кинорежиссер Владимир Фокин на юбилейном вечере в Большом зале Дома кино
Владимир Фокин
Вообще-то на моей памяти это третья эпидемия. Первая — год, кажется, 1953-1954 — мой второй или третий класс. Живем, никого не трогаем, и вдруг как гром среди ясного неба — эпидемия! Какая-то страшная болезнь с заплетающим язык названием. Полиомиелит!!
«
"Поражает все внутри, почти гарантирует смерть, в лучшем случае будешь ходить с иссушенной до кости ногой или в огромном ортопедическом ботинке!!!"
Мои ровесники и те, кто постарше (нынче они на передовой и гордо именуются группой риска), помнят, как часто в то время на улицах встречались несчастные люди в несуразных башмаках, уравнивавших длину ног. Подробностей не помню, карантинов, кажется, не объявляли, но атака была столь мощной и интенсивной, что полиомиелит был истреблен под корень, новые заболевшие не появлялись и уже десятки лет я не встречаю людей в такой уродливой обуви.
Вторая — холера 1970 года. Я тогда был лейтенантом войск ПВО страны и командовал стартовым взводом зенитных ракет. Мы жили в Херсоне, а дивизион мой стоял в селе Антоновка (сейчас это уже тоже Херсон), на потрясающей красоты стрелке Ингульца и Днепра. И вот — солдат спит, служба идет, как вдруг, ну прямо по Черномырдину: "Никогда такого не было и вот опять…"
Холера (спасибо, не чума) обрушилась, практически остановив жизнь, на огромную территорию: юг Украины, Астраханская область, и покатилась, лютуя в Крыму, особенно в Керчи, Одессе, Николаеве, ну, конечно, и нам досталось. Прямо скажем, не так, как сегодня, но тоже будь здоров! Карантин тогда не объявляли, сажали на обсервацию, должно быть, намекая на холерную симптоматику. В Одессе обсервацию проводили в разных формах, в том числе выводя на рейд круизные лайнеры "Шота Руставели" и "Тарас Шевченко", под завяз набитые задержанными в городе туристами.
Советский теплоход "Шота Руставели" у причала в Ялтинском пассажирском порту
«
И те, говорят, чуя близкую погибель, с криком: "Однова живем!!" впадали в свальный грех. Во всяком случае, об этом, изнывая от зависти и божась, что чистая правда, шептали друг другу на ухо обыватели.
Однако самый тяжелый удар холера нанесла по зенитно-ракетным войскам ПВО, закрыв на обсервацию полигон Ашулук в Астраханской области, где проводили боевые стрельбы ЗРВ ПВО не только Советского Союза, но и весь Варшавский договор. Вся логистика полигона была выверена на годы вперед, расписана не то что по дням, по часам: кто за кем приезжает, сдает драконовские нормативы. Каждый боевой расчет, каждый солдат, каждый офицер. Потом стрельба на имитаторе по реальной цели с заковыристым профилем полета и маневрами по курсу, скорости и высоте, да с живым пилотом (ему в зачет — боевой вылет). И только после этого — пуск на поражение боевого самолета-мишени ЛА-17.
И вдруг холера — и все остановилось, и все планы под медным тазом по всем войскам… А когда месяца через полтора простоя полигон открыли, то сроки пребывания и сдачи нормативов были сокращены вдвое. И тогда отовсюду хлынули "задолжники", невольные заложники холеры: из наших групп войск в странах соцлагеря, из Варшавского договора, из Египта, где мы немножко воевали с Израилем, из Вьетнама — Камбоджи — Лаоса, где мы немножко воевали с Америкой, ну и в последнюю очередь — мы грешные. Что творилось на полигоне при этом вавилонском столпотворении, мы наслушались задолго до отъезда. Отстреляться на четверку (про тройку и речи нет) — смерть, конец карьеры для офицера любого уровня. Не буду утомлять подробностями, но мы эти стрельбы одолели, как и страна холеру.
И вот она — третья, самая незрелая эпидемия. Незрелая потому, что карантин, который мягкой, но непреодолимой силой рассредоточил население по норкам, как рассаживают по баночкам опасных друг для друга рыбок из общего аквариума, пока еще не привел ни к чему, что можно было бы назвать ее, то есть эпидемии, последствиями. Хотя последствия неизбежно последуют и что-то мне подсказывает, что будут они со знаком плюс.
Почему? Просто я надеюсь, что человечество (а это понятие включает в себя весь суммарный гуманитарный опыт), будет принуждено новоприобретенным опытом к переосознанию себя как биологического вида и, на уровне коллективного бессознательного, к поиску путей спасения Homo sapiens. На уровне именно видовом, надгосударственном и наднациональном.
«
А спасать наш вид — самое время, альтернатива только одна — всеобщая гибель в пекле мировой войны.
Некоторые человеки как-то "много стали об себе понимать" в вопросах сортировки себе подобных. Одних считают цивилизованными, других, кто не дорос, к примеру, до понимания счастья однополой любви, дремучими; тех, кто целью жизни объявляет услаждение плоти и стремление к материальному успеху любой ценой, — передовыми.
«
Но вот пришла к людям эта молекула в короне и куда ни позвонишь: в Америку, Австралию, Израиль или Берлин — все перед ней "на задних цыпочках дрожат".
И все вдруг стали равноуязвимы, несмотря на разделяющие их моря-океаны, горы, пустыни и воздушную бескрайность. Так вот мне кажется, что все это — репетиция (надеюсь, не генеральная) перед… Не стану даже называть перед чем.
Во всяком случае, хочется верить, что этот интернациональный карантин послан людям, чтобы они всем миром сосредоточились, осознали на всю глубину видовой масштаб бедствия и выдвинули из своей среды тех, кто способен найти нетривиальные пути спасения популяции. Уверен, что такие люди есть.