МОСКВА, 9 апр — РИА Новости, Мария Семенова. Когда большинство жителей самоизолировались дома, ритм мегаполиса замедлился, но не остановился. Его поддерживают тысячи людей, обеспечивающих бесперебойную работу городских систем. Так, по-прежнему выходят на маршруты водители автобусов, троллейбусов и трамваев, чтобы медики, кассиры продовольственных магазинов и курьеры могли выполнять свои обязанности. Как действует общественный транспорт в изолированной Москве — в репортаже РИА Новости.
"Сломались очки, еду в оптику"
Я захожу в автобус Т63, который идет от Таганской до Выхино, — людей по сравнению с обычным днем немного, но и пустым его не назовешь. На разных участках пути в салоне одновременно едут от пяти до 15 человек. В маске примерно каждый второй. С водителем нельзя перекинуться даже парой слов: стекло, огораживающее кабину, глушит звуки, а окошко, через которое в "мирное" время продаются билеты, опечатано. Многие пассажиры не хотят со мной общаться, смотрят опасливо — будто я могу прямо сейчас выписать им штраф.
"У меня сломались очки, еду в оптику. А так бы я не вышла из квартиры", — словно извиняется пожилая женщина на костылях.
"Мне документы нужно забрать с работы, но вообще-то мы закрыты, перешли на удаленку. Первый раз за неделю выбралась. А электрички частично отменили: с Покровского-Стрешнева пыталась до Калитников доехать — не получилось, перерыв с десяти до часу", — объясняет одна из пассажирок.
Объявление: водитель не продает билеты
На заднем сиденье автобуса расположился молодой человек с "тоннелями" в ушах — это курьер Владимир, он развозит косметику. "Красота! Так бы всегда работать! Раньше в это время в автобусе все сидячие места были бы заняты". Владимир без маски ("Думаю, я не в группе риска"), но с собой у него есть респиратор и антисептик для рук. Доставка происходит бесконтактным способом.
"Поток заказов вырос процентов на семьдесят. Вижу, что в центре стало гораздо меньше людей — на окраинах нет, там это особо никого не парит. Лично у меня доход увеличился", — говорит он.
"Дети на балконе гуляют"
Мы прощаемся с Владимиром на остановке "Валовая улица" — курьер едет дальше, а я выхожу из автобуса, пересекаю двор и заскакиваю в 35-й трамвай. Там решили не только заклеить окошко для продажи билетов: в проходе крест-накрест повязана красно-белая лента.
В трамвае я знакомлюсь с Галиной и ее дочерью Сашей. Обе в масках, под ногами — большие сумки. "В колледже продуктовые наборы выдают, — Галина показывает мне листок со списком. — Мука, сок, сухие завтраки". У нее две дочери, обе сейчас учатся дистанционно. "Ходим только по магазинам, дети дома сидят, на балконе гуляют. Их теперь так заваливают заданиями, что нет времени даже подумать об отдыхе. В изоляции сложнее стало: на улице солнышко, дочки хотят на воздух, проветриться", — вздыхает Галина.
"Маринку знаете?"
Снова делаю пересадку и оказываюсь в 27-м троллейбусе. Здесь встречаю двух пассажиров: одной надо оплатить кредит, а другому, инженеру, — заниматься обслуживанием объекта. На конечной надеюсь поговорить с водителем, но светловолосая женщина за рулем отрицательно мотает головой.
В автобусе "Б", что ходит по Садовому кольцу, замечаю мужчину в черной куртке, который бессмысленно улыбается в пространство. На сиденье рядом лежат вытащенный из упаковки сникерс и бутылка водки.
Бездомный в автобусе
— А вы почему не дома?
— Нету дома, — продолжает улыбаться он.
Пытаюсь узнать, каково жить на улице, когда все закрыто и сократился объем волонтерской помощи, но ему неинтересно об этом говорить. Он принимается рассказывать, как жил в Риге, у моря, ездил по разным странам. Несколько раз спрашивает, когда откроют аэропорт и он сможет улететь в Европу. Я делаю вид, что верю в его историю: среди бездомных каждый третий — бывший генерал или высокопоставленный чиновник, неудивительно, что мой новый знакомый решил выдать себя за благополучного европейца. Люди любят выдумать себе прошлое или настоящее.
— А Маринку вы знаете? Маринку? — вдруг произносит он.
Маринка, как выяснилось, — его двоюродная сестра. Она живет в Видном и не пускает непутевого родственника на порог. А вот в эту историю уже совсем не сложно поверить.
"Можешь больше не приходить"
Позади бездомного сидит мужчина с большой дорожной сумкой камуфляжной расцветки. В жизни ему повезло немногим больше, чем соседу. Игорь (имя изменено по его просьбе) обитает в хостеле, а недавно остался без заработка: "Я неофициально трудился. Был подсобником. Мне просто сказали: "Можешь больше не приходить".
Игорь живет в Москве три с половиной года, привык к неприятностям, однако сейчас для него наступают самые тяжелые времена. Сначала он говорит, что едет в гости, но потом признается: направляется в благотворительную организацию за продуктовым набором.
«
"Все уходило на оплату жилья. Я-то выживу, мне не привыкать, но многим придется очень плохо, даже тем, кто считал себя обеспеченным. Буду искать подработку. Хотя на 80% уверен, что ничего не получится: сейчас и более квалифицированные не могут устроиться. Может и так случиться: найду подработку, а через недельку скажут: "Прощай, мы тебе ничего платить не будем". Это даже в обычное время сплошь и рядом. И куда пойдешь жаловаться, чем докажешь, что там работал? Еще неделю я продержусь, а что потом — не представляю", — вздыхает он.
"Можно получить нагоняй"
Еще 17 марта ГУП "Мосгортранс" сообщил, что водители больше не продают билеты, а 30 марта ввели новые меры безопасности. "Мы усилили борьбу с распространением коронавируса. Сегодня мобильные бригады дезинфекторов обслуживают 80 самых крупных конечных станций — всего задействовано около ста человек. Они работают, пока водители отдыхают между рейсами. Так что корректировать график движения наземного городского транспорта не нужно. На обработку салона автобуса уходит пять-семь минут", — сообщала пресс-служба "Мосгортранса".
Нагрузка на водителей во время эпидемии даже немного снизилась.
"Сейчас мы не продаем билеты, это мера предосторожности, чтобы нам самим не заразиться. С людьми вообще не контактируем. Если задают вопросы (идет ли автобус до какой-то остановки), просто киваем головой. Нас контролируют по камерам, установленным в салоне, если будем общаться — получим нагоняй", — рассказывает Николай (имя изменено), водитель автобуса, курсирующего по территории Западного административного округа Москвы.
Общественный транспорт обрабатывают несколько раз за день.
«
"На конечных станциях ждут дезинфекторы. У меня круг — полтора часа, после этого уходим в "отстой" — отдыхаем буквально минут пять-десять, пока в салоне протирают поручни, сиденья. Мы все двери открываем, проветриваем. После рабочей смены, когда заезжаем в парк, машину обрабатывают полностью. И раньше автобусы каждый день мыли по вечерам, но без дезинфекции. Сейчас больше времени проводим на мойке — небольшие очереди скапливаются. При заезде в парк ставится специальная печать, что дезинфекция пройдена, без нее путевой лист не примут — день насмарку", — делится подробностями Николай.
Его коллега Дмитрий, который водит автобус по Новой Москве, рассказывает: "Кабину сам обрабатываю. Это мой второй дом, у меня всегда чисто. На конечных дежурят люди, но вдруг они не успевают, поэтому иду и протираю поручни, нам специальный спрей выдали. Как часто приходится самому? Да примерно пятьдесят на пятьдесят. А в автобусном парке уже мойщики все капитально делают".
Мужчина ждет автобус
"Мы относимся к этому нормально, в Москве ведь больше всего зараженных", — замечает Николай.
В свои выходные водители, как и все, соблюдают режим изоляции: "Дома сидим, только в магазин ходим. А куда еще — все закрыто".
С началом эпидемии, согласно официальным данным, пассажиропоток резко снизился, поэтому на маршрут выходит меньше автобусов. Водители говорят, что работают фактически по расписанию выходного дня. Переживают, что из-за этого может снизиться зарплата. Но очень рассчитывают на премии: "Все-таки мы рискуем".